Кому как, а вот мне заигрывающий мужчина, женатый, заигрывающий мужчина кажется мерзким. «Женат» это статус, который обязывает, если не к любви (хотя и к ней тоже!), то уж точно к уважению. Изменяй хоть десять раз на дню, но так, чтобы и любовница, и жена не знали о твоем статусе. Не унижай себя, жену и любовницу, просто потому что все трое заслуживают уважения хотя бы в этом. А этот… Мастер… пффф… он же знает, что я знаю и все равно намекает на двусмысленность… Кобель, тьфу, прости господи… Некрофил. Не просто поиграть в ловеласа захотелось, так еще и с трупом. Нет, даже хуже, с душой этого трупа.
— А сексом вы в астрале не занимались? — ехидно уточнила, наблюдая, как в пустоту полетели и мои носки.
Искрене пожалела, что в астрале у меня не вспотели ноги в этих ботинках.
Асс же оставил мои ноги, устроил подбородок на коленях, а руки положил на кресло, вдоль моих бедер. На довольном лице показалась тонкая улыбка, едва намек на нее.
— Нет, секс тут… это, как бы сказать, не совсем секс. Слияние тут обязывает… Да и мало на планете одаренных способных подобное пережить, и впасть в транс так глубоко и так надолго.
— Так вы — девственник, — подколола я, ощущая как большие пальцы мужчины чуть поглаживают бедра, почти не ощутимо, но напряжно, блин.
— Астральный, — снова улыбнулся он. — А когда я познакомился с женским лоном в реальности, даже твоих дедов еще и в планах не было…
— Старпер! — нагло перебила я.
Да, я напрашивалась на его злость, но уж лучше она, чем похоть.
— Именно, Вии-даа… Именно. Я очень стар, и рад, что мне представился шанс встретить настолько сильную одаренную. И, что немало важно, мертвую одаренную. Может ли быть транс глубже, чем смерть?
Хоть тело и не настоящее, а побледнело оно совсем, как в реальности.
— Вы же не… — договорить не смогла, как не старалась.
— Как ты там подумала: «Двадцать минут потерпеть…»? Ты же потерпишь, правда?
— Нет, — сипло выдавила я, уже понимая что, таки да, «потерплю», потому что никуда я от него не денусь, если он захочет того самого. Совсем никуда.
— Представь, что это просто кошмар, от которого ты, конечно же, проснешься, — в его голосе не было сочувствия, а лишь вполне прагматичный совет.
(Видана)
Что такое изнасилование? Как не смешно это звучит, но акт изнасилования больше психологический акт, нежели физический. В чем разница между девушкой, любящей БДСМ и девушкой, которую размещают на деревянном иксе для тех же целей, но без ее согласия? В первом случае девушка довольна, она знает, что ее ждет. Возможно, предвкушает, и доверяет своему партнеру. Во втором же, это полный, всесжирающий страх, паника от осознания, что ты в чужой власти. И реакции тела, соответственно, разные. Если в первом тело расслабленно, то во втором любое проникновение будет причинять боль, ибо мышцы сводит.
Процесс один, а реакции и итоги совершенно разные. Можно ли назвать «изнасилованием» секс с проституткой в грубой форме? Как по мне, можно и даже нужно, потому что современная гетера тоже женщина и реакция на силу у нее та же — страх. Только в обществе принято думать, что Ночным Бабочкам так и надо, и их вообще невозможно изнасиловать, шлюхи же…
Я уже не раз и даже не два оказывалась в позиции страха. Логан владеет моими реакциями безраздельно. Ему стоит лишь подумать, как я его уже хочу. И это бесит! Но и тренирует, глядя в холодные, циничные глаза наемного убийцы, сложно поверить, что где-то рядом бродит «герой твоего романа» и обязательно с кольцом, а его белый конь уже в нетерпении роет землю. Благодаря таким развлекухам Гемора я еще ни разу не влюблялась, и избавилась от вредной привычки всех женщин — оправдывать мужчин по любому вопросу. Это, знаете ли, помогает сохранять нервы.
Но все же разница была. И существенная. Во-первых, Логану я доверяла, почти как себе. Во-вторых, его «возбудилки» именно что возбуждали, а не пугали. Пугал сам факт того, что я с полпинка завожусь, словно под конскими возбудителями. В-третьих, Логан хоть и пугал, что окажется моим первым мужчиной, но никогда еще не переходил некой грани, останавливаясь именно в тот момент, когда я сама вот-вот начну его умолять о сексе. Даже случай припомнился забавный. После нескольких красноречивых намеков Слуги, когда футболки уже стянуты, а трусики мокрые, я начала таскать в рюкзаке пачку презиков, так на всякий случай. Узнав об этом, Гемор вообще перестал ко мне подходить. И больше месяца держался на расстоянии вытянутой руки, готовый отражать мои поползновения на его уже изрядно потрепанную честь.
Сейчас же все было по-другому. Хотя бы, потому что я не доверяла этому созданию. Вообще! И даже если вспомнить, что это будет не настоящий секс, легче не становилось. Со «взрослой» мной тоже, вроде как, был не настоящий секс, а меня все равно проняло.
Одежда на мне растворилась. И первым, что особенно бросилось в глаза, был мой пах. Зона бикини была совершенно гладкой. Я никогда не пробовала сложные способы депиляции, с меня хватало бритвы, но она не дает такой гладкости, словно половое созревание меня не посещало. А тут…
— Имеете склонности к маленьким девочкам? — нагло поинтересовалась я, прикладывая все силы, чтобы голос не дрожал.
Демонстративно подняла руку и провела пальцами по подмышке, где тоже обнаружилась мраморная гладкость кожи.
Асс намек уловил, и чуть нахмурился.
— Я — нет, меня заводит не внешность, Ви-наа.
От того, как он меня назвал, невольно вздрогнула. «Виной», с ударением на «И» меня называла только мама. После ее смерти я запретила себя так называть, и сильно злилась, если вдруг у кого-то вырывалось. Так и повелось, что «Вида» или «Видана», но не «Вина».
— Что, совсем? — выдавила я из себя.
Уверена, что он заметил мою реакцию на имя, но смолчал. Теплые ладони гладили лодыжки, медленно перешли на икры. Сильные пальцы уже не гладили, а массировали. И это было приятно. Сомневаюсь, что нашелся бы человек, которому не нравился бы профессиональный массаж. А Асс именно умел массировать, применял именно столько силы, чтобы разминать мышцы, но не доводить до боли.
Я хоть и была обнаженной, но кроме общего, единственного взгляда, мужчина только не смотрел «оценивающе» или с вожделением. Его холодный взгляд врезался в лицо, как врезаются острые снежинки под порывом ветра. Он смотрел в глаза, захватывал мимику и даже то, что за ней.
— Помню, — шевельнулись его губы, — у меня были совершенно уникальные пышечки. Про таких говорят: «бедром зашибить может, а грудью придавить». Имелись и девушки с таким мягким пушком на ногах, что хотелось гладить и гладить… Так что на внешность я не смотрю уже очень и очень давно.
— Лжете, — уверенно заявила я.
В руках и ступнях появилось странное чувство. Не сразу сообразила, что такое бывает, если хорошо перепить, не слабость, а вялость, идущая из мозга. Зачем двигаться, когда можно этого не делать. Муть «мне на все чихать» медленно появлялась в голове, как легкий туман.
— Вы меня чем-то накачали, — так же уверенно заявила я, опираясь затылком на мягкую спинку. Показалось, что старая кожа стала особенно мягкой и прохладной, как под меня сделанной.
— Как я мог тебя чем-то накачать? — на лице Асса зазмеилась довольная улыбка. Именно что «зазмеилась», и в голову пришла странная мысль: «А что если и Еву Змий накачал, перед тем, как предложить яблочко?».
— Я даже сходу и не назову все ваши болезни, — каждой слово получалось тихим и спокойным, как после литра валерьяны.
— Ви-наа, наивная моя прелесть… — он чуть наклонил голову на бок, точно уже зная, что такой ракурс мне нравится. — Я хотел бы сказать, что дам разъяснения единожды, но уверен, что это будет ложью… Тебе я буду отвечать на любые вопросы, и даже говорить, когда стоило бы промолчать… Ты ждешь, что я разозлюсь — и не сделаю того, что сделает мальчик Нандо. И я согласен, что язвительность в преддверье секса отбивает желание, но только не со мной. Мне нужно сделать то, что я сделаю. И только от тебя зависит насколько тебе будет больно… Напоминаю, что в плененных городах умирали только особо истеричные дуры, которые не желали покориться, а те, кто уступал выживали. Это ли не самое главное — выжить?
— Нет! — я попыталась помотать головой, но вышло медленно.
Ощущение, что я стремительно пьянею до состояния: «где моя подушка», стало абсолютным.
— Вы забыли уточнить число умерших «покорившихся» от злости солдат, от ненависти местных, и от родов после такой «покорности». И да, о числе искалеченных детских судеб, единственным недостатком которых были их отцы…
Улыбка стерлась с лица мужчины. А взгляд еще больше заледенел, хотя мне думалось, что «больше» уже некуда.
— Да, не сказал, и не скажу… — он скользнул руками мне за спину, и сдвинул ближе к себе.
Одновременно с этим движением, ощутила, как меняется спинка кресла за спиной, превращаясь из мягкой в жесткую узкую поверхность, шириной не больше дна узкой ванной. Затылок гулко ударился об это «что-то». Теперь я видела над головой только черноту и отголоски света снизу. Так бывает если лечь в отдалении от костра и уставиться в темное, ночное небо.
Подлокотники же у кресла остались мягкие. Асс поднял одну мою ногу, устроил ее на подлокотник, и мне показалось, что и он изменился, приняв форму волны, чтобы колено не соскользнуло. Теплые пальцы прошлись от колена по внутренней стороне бедра, едва коснулись лона. Я честно попыталась не дать этого сделать, но минимальные усилия были тут же перебороты его лапами. Точно так же Асс поступил и со второй ногой.
— Прекратите! — наконец, взмолилась я, чувствуя, как что-то ломается внутри. Наверное, гордость.
— Нет, Ви-наа…
— Я же знаю, что у вас есть пара! — почти закричала, прикладывая все силы, чтобы встать и прорваться сквозь слабость. — Вы запечатлены! Вы не можете изменять… Прекратите эти шутки…
Асс хмыкнул, и показался в поле зрения.
— В жизни, Ви-наа, все относительно…