Мне же достались в качестве бонусов от системы необъятных размеров пузо, большая позолоченная вилка и гарем хвостатых красавиц, которые умеют песни петь и в «салочки» играть. Максим, да ты везунчик! Причем с пометкой экстра.
- Странный ты, водяной, – квакнула Василиса. – Говоришь чудно, имя какое-то нелепое, еще и элементарных вещей не знаешь.
- Имя как имя, – насупился я. – А то, что я чего-то не знаю, не значит, что я выучиться не смогу.
- Ну-ну, – в голосе лягушки был скепсис. – Посмотрим, как у тебя это получится. Иди куда шел, чудо-богатырь.
- Так может ты со мной хочешь, красавица? – Василиса вызывала у меня интерес. – Говорит интересно, совсем не так, как мои русалки или болотник, может у нее действительно каким-то заданием разжиться будет можно или вещью, более полезной, чем этот трезубец.
- С тобой? – Лягушка отпрыгнула от меня на пару кувшинок в сторону. – Я тебя боюсь, Эридан. Странный ты какой-то. А ну как заведешь меня в чащобу какую-нибудь, пузом придавишь и снасильничаешь?
- Да тьфу на тебя, – я и правда попытался плюнуть себе под ноги, но испугался, что попаду на живот, потому что ног не было видно. – Странные у тебя фантазии, Василиса. До свидания!
И я поплыл к берегу, оставляя за спиной зеленую бестию с недостатком мужского внимания. Тропинка никак не изменилась за время моих купаний и все так же петляла между деревьями. Я продолжал идти вперед, чувствуя, как ноги наливаются тяжестью, а перед глазами появляются яркие блики. Судя по всему, запас хода у меня пока еще невелик, хотя не так уж много я прошел. Километра два от силы, а сил уже нет.
Интересно, как я вообще собираюсь в битвах за свое озеро участвовать? Меня полчаса от силы по берегу погонять, и я сам коньки отброшу, вернее, в моем случае, ласты. Надо где-то присесть и отдохнуть, иначе упаду прямо на трезубец, который последние метров триста я использовал вместо посоха, и окажусь нанизанным на него, как бабочка на иголку. Вот потеха-то будет.
Я с удовольствием плюхнулся под ближайшим дубом и привалился спиной к его шершавой поверхности. А все-таки здесь красиво. Ветер шелестит листвой, где-то слышно какое-то пение птичек. Интересно, птицы в этой игре тоже разговаривают, как и лягушки? И тоже себя поцеловать требуют?
- Я вам не сильно помешаю, любезнейший?
Я открыл глаза. Надо же, умудрился не заметить появления рядом с собой такого забавного персонажа. Напротив меня прямо посреди тропинки сидела шишка. Только большая, примерно по колено мне ростом с любопытными глазками, которые непрестанно моргали. Причем, из-за того, что шишка сидела, было даже непонятно, есть ли у этого существа ножки, или она так просто по земле катается.
- Добрый день! – Пионер должен быть вежлив, как сказано в одном старом анекдоте. Особенно при встрече с неизвестными обитателями этого мира. А ну как эта милая шишка сейчас разинет свою пасть и откусит мне что-нибудь? Тем более, что рта особенно то и не видно из-под чешуек.
- И вам не хворать, уважаемый! – Рот шишки растянулся в улыбке, и я с облегчением понял, что по крайней мере двух рядов острых клыков там не наблюдается. А значитвероятность того, что меня покусают, становится значительно меньше.
- Ну и горазды вы спать! Прямо как Микола Силыч после пахоты. Только вот он сначала целый день мать-землицу потчует, а вы чего так притомились? – В голосе неведомой шишки явственно слышались язвительные нотки, причем скрывать их особо никто и не пытался.
- А я о земле-матушке думал непрестанно, это еще более утомительно, – в тон существу ответил я. – Она-то вон какая большая, пока обо всем упомнишь…Да и не спал я вовсе, так, глаза прикрыл чуть-чуть.
- Ага, как же, – шишка заулыбалась. – Я здесь давненько сижу, за вами наблюдаю, храп стоял такой, что мои сестрицы сосновые чуть на землю не попадали.
Обалдеть, то есть, если верить неведомой зверюшке, я тут еще и уснуть капитально умудрился. Вот это новости, совсем не думал, что в игре еще и спать можно.
- Сон после раздумий тяжких – первейшее средство, – елейным голоском проговорил я. – А сестрицы ваши напрасно переживали, если бы я так громко отдыхал, то уже, наверное, все местные волки сбежались и мною пообедали. А кроме вас никого нет.
- Так разбежались все, – шишка развела маленькими ручками, которые появились из-под чешуек, и я понял, что это существо в вопросах троллинга мне не уступит. – Думали, что сбылись былины и сам Святогор просыпается.
- А вы значит самый храбрый из всех? – Прищурился я. – Или бессмертный?
- Почему сразу бессмертный? – Удивилось существо. – Просто не боюсь, в этом лесу всем известно, что Чуй от опасности не бегает. Впрочем, – он опять хитро улыбнулся. – От тебя я точно убегу!
- Очень приятно, Чуй, – я решил не реагировать на провокацию. – А меня зовут Эридан, я хозяин озера, которое здесь неподалеку.
- Да знаю я, – махнул лапкой мой новый знакомец. Интересно, если он мужского рода, то его наверное не шишкой надо называть, а как-то иначе. Шишк, например. – Уже весь лес гудит, что водяной вернулся и первым делом болотнику навалял, чтобы тот его русалок не обижал.
- И это было, – не стал отнекиваться я. Ну а что, я тут человек, вернее водяной, новый, авторитет в глазах окружающих поднимать надо. Пошел стараниями коллег Володи слух по окрестностям, что я болотнику по шапке настучал, значит так тому и быть. Авось, никто лишний раз на меня не позарится. - А вы, уважаемый Чуй, в этом лесу главный по новостям?
- Я помощник Михаила Потаповича, Владыки лесного, что за порядком следит и покой всех обитателей стережет. Мне по должности все знать положено, – подбоченился Чуй. Вообще, напыжившаяся шишка – это, конечно, смешно, но я вспомнил, что и сам выгляжу не намного представительнее.
- А ты, Эридан, смотрю, времени действительно зря не теряешь, – продолжил тем временем говорливый малыш. – Успел уже нашу красавицу Василису обольстить, причем еще и в прибыли остался.
- В какой прибыли? – Я насторожился. У этой веселой шишки рот не закрывался совсем, так можно и что-то полезное услышать. Тем более, что мой новый знакомый смотрел на трезубец без удивления, значит эта вещь ему была знакома.
- Ну так острога у тебя в руках, – оправдал мои ожидания Чуй. – До тебя эта острая штука никому не перепадала, хотя незнамо сколько времени у Василисы хранится. Тут даже воины из города приходили, все по очереди нашу красотку лобызали, но им ничего не досталось. Хотя и слюнявили они ее будь здоров, эта зеленая потом три дня как не в себе бродила по округе и от счастья песни какие-то квакала. Причем эти воины знали, что у Василисы есть трезубец. Когда добром не получилось, они ее на костре изжарить хотели, чтобы узнать, где он. Хорошо, что я недалече был, и Михаила Потапыча кликнуть успел. А то была бы наша красотка закуской.
О как! Так все-таки мне свезло, оказывается. Или у лягушки совесть проснулась, или она была изначально запрограммирована трезубец игрокам не отдавать. Теперь, правда, у меня новая проблема нарисовалась. Мало того, что в ближайшее время на озере стоит ждать желающих вспороть мое драгоценное брюхо в поисках чего-то прекрасного, так теперь к ним могут присоединиться любители холодного оружия или золотых столовых приборов, смотря у кого какие предпочтения.
- Но ты свой трезубец береги, – продолжил тем временем Чуй. – Ходят слухи, что вещь действительно ценная и полезная.
- А чем полезная-то? – Я даже заворочался, чтобы привстать. Может хоть эта шишка расскажет мне что-то полезное.
- Да не знаю я, – развел руками Чуй. – Я ж тебе говорю – слухи. Ладно, заболтал ты меня совсем, бежать надо. Сам понимаешь, должность у меня ответственная, без меня лес и загнуться может.
- Так беги, – махнул я рукой, сдерживая желание пнуть эту балаболку. – Мог бы и сразу мимо бежать, зачем меня будить было?
- Да я и бежал мимо, – не моргнув глазом, ответил Чуй. – Вижу – зеленая куча валяется под деревом, еще и звуки странные издает. Я подумал, что умирает кто-то, а это беда, и надо Владыку быстрее известить. Ближе подошел, смотрю, нет – все живы. Просто водяной спит и слюни во сне на трезубец пускает.
Все, мое терпение лопнуло! Неуклюже переваливаясь и помогая себе руками, я начал вставать. Я все-таки пну эту говорливую деревяшку, чтобы он в полете подумал над своим поведением и не думал, что Владыка лесной это индульгенция от всех возможных грехов.
Чуй, судя по всему, почувствовал мой настрой, потому что он как-то резво отпрыгнул в сторону от тропинки и, исчезая между деревьями, проорал мне на прощание:
- Ну все, бывай здоров! Приятно было познакомиться! Соскучишься – заходи в гости!
Я досадливо потоптался на месте. Нет, вот бывают же такие мелкие пакостники. Причем у всех одинаковые черты характера – громадное самомнение и желание сунуть нос во все вопросы, даже если они не имеют к ним никакого отношения. Все настроение испортил. И трезубец у меня абсолютно бесполезный, и сам я непонятно на что похож.
Что-то пропало у меня всякое настроение идти куда-то. Эта прогулка не задалась с самого начала. Еще эта фигня золотая или даже позолоченная. Мне тренироваться надо, готовиться к защите живота своего. Причем, и в прямом,и в переносном смысле.
Странное дело, я понимаю, что это игра, и здесь запросто могут убить. И вроде как предполагая что-то подобное, я на работу и нанялся. Но как дошло до более-менее реальной угрозы, так я остро ощутил жгучее нежелание умирать. Особенно если встретить смерть придется не в теплой постельке в окружении Бакены и других моих красавиц-русалок, а в процессе тыкания в меня всякими острыми предметами.
Думая об этом и одновременно жалея себя несчастного, я, тем не менее, шагал по тропинке, упрямо надеясь разведать, где она заканчивается. Пару раз еще я присаживался отдохнуть, когда подрагивающие ноги совсем отказывались передвигаться, но шел и шел вперед. Трезубец я так и не бросил. Странное дело, с одной стороны, эта железяка меня