- Твои штаны, так же, как и трезубец, имеют статус персональных вещей. Поэтому они никому не подойдут, кроме тебя. Вернее, кроме Водяного. Но, насколько мне известно, пока что ты единственный представитель этого класса в игре. Так что забрать твои вещи никто не может, и они будут всегда с тобой, если только ты сам их не выкинешь.
- Прикольно, – оценил я услышанное, – А если я одену доспехи убитого мною воина? Они тоже станут персональными?
- Вряд ли, – покачал головой Володя, – Вот они, скорей всего, после твоей смерти останутся на месте гибели. А ты сам полетишь на точку возрождения.
- Кстати, а эти точки воскрешения… их как-то можно менять?
- Можно, – кивнул Володя, – И это очень легко сделать. В каждом населенном пункте система расставляет такие столбы. Как правило, на центральной площади. Там еще зона безопасности есть, в которой убийство невозможно. Сделано, как защита от неадекватов в игре.
- Что-то я у себя на озере никаких столбов не видел, – не согласился я с ним.
- Ну так у тебя их не должно быть, – пожал плечами Володя, – Ты монстр, приличным игрокам в твоей вотчине возрождаться не следует. А ты там по умолчанию воскрешаешься. Но ты можешь сменить точку привязки, как и другие игроки. Вот только оно тебе надо?
- Понятно, – кивнул я, – А если я не захочу воскресать?
- Ну по идее, тогда ты выходишь из игры, – развел руками Вовчик, – Загробный мир игрой не предусмотрен. По крайней мере, пока.
- Теперь все ясно, – я ненадолго задумался, – Других вопросов вроде бы не возникало. Непонятно только, что мне с кикиморой делать. Как я ей дом строить буду?
- Ручками, – хмыкнул мой куратор, – Ну а вообще, начать можно и с простого шалаша. А там уже в процессе что-нибудь придумаешь. При желании, ты для этой задачи даже игроков нанять можешь. Тем, кто качает мирные профессии, абсолютно без разницы, чьи заказы исполнять. Ну а во-вторых, мы тоже не сидим на месте. Как только количество игроков возрастет, хотя бы до полумиллиона, будет большое обновление. Там появятся не только новые локации, но и множество игровых персонажей. Сможешь какую-нибудь артель домовых, например, уговорить тебе помочь.
- Всеобщее счастье обязательно придет, – покачал я головой задумчиво, – А пока для мира во всем мире придется поработать своими руками.
- Все как в настоящей жизни, – ухмыльнулся Вовчик.
- Слушай, а кто до меня играл за Водяного? – спросил я у Володи, – Пообщаться бы с этим человеком. Он же, получается, практически с первых дней в игре был.
- Да не получится у тебя ничего, – с секундной задержкой махнул рукой мой куратор, – Он буквально две недели проработал, а потом уволился по пьянке. Вроде как, он даже не местный был, откуда-то с Дальнего Востока. Наверное, к себе домой вернулся.
- Ну все-равно, можно у кадровиков его телефон спросить, – не успокаивался я, – Вдруг что-то стоящее расскажет.
- Хорошо, я поговорю завтра, – довольно резко ответил Вовчик. Мне показалось, что он почему-то был крайне недоволен моим интересом, – Если что-то узнаю, то сообщу тебе.
По-моему, с Володей что-то не так происходит, у него настроение скачет абсолютно непредсказуемо. И мне кажется, это не только сегодня происходит.
Интересно, почему Володя ничего не спрашивает про Чуя? Он его опять не зафиксировал? Сказать, не сказать? Наверное, все-таки надо, я же на работе...
- Володя, – самое интересное, что я почему-то испытывал чувство неловкости, – Я так понимаю, система опять не зафиксировала. Ко мне приходил Чуй.
- Кто? – не сразу сообразил мой куратор.
- Помнишь, я тебе рассказывал про говорящую шишку, которую при встрече сразу убить хочется? Вот ее зовут Чуй. И она приходила, – пояснил ему я.
- Зачем? – вот вы когда-нибудь видели мультик про толстого кота Гарфилда. А теперь представьте его в позе атакующей рыси.... Пытаясь не упасть от смеха, я сел напротив Володи.
- Он звал меня в гости к Лесному Хозяину, – изо всех сил стараясь не заржать в голос, ответил я.
- И когда назначили встречу? – быстро спросил Володя. И чего он так разволновался?
- Не знаю, – пожал я плечами, – Я отказался пока от общения.
- Как отказался? – недоуменно протянул мой куратор.
А вот сейчас на Володю смотреть было совсем не смешно. У него было недоуменное лицо ребёнка, которому дали конфетку, разрешили облизнуть ее, а потом за это подзатыльник дали, попутно и конфетку отобрав обратно.
- Ну отказался, – развёл я руками, – Некогда мне было. У меня, вообще-то, на повестке более актуальный вопрос - возможное убийство меня родимого, а этого очень не хочется. А мишка косолапый от нас никуда не денется.
- Да ты что, сбрендил? – взорвался Володя, – Какое убийство? Тебя зовёт в гости Искин. Да пусть твоего Водяного хоть на фарш перекрутят, это все мелочи по сравнению с этой встречей.
- Тихо, тихо! – выставил я перед собой руки, – Вот только орать на меня не надо. Нечего было в шпионов играть. Никто ничего не говорил мне про какие-то важные встречи. Поэтому, как могу, так и играю. Тем более, если меня будут, как ты выразился, крутить на фарш в игре, чувствовать я все это буду так же, как в реальной жизни. Разве нет?
Володя плюхнулся в кресло напротив меня и почему-то стал похож на спущенный шарик.
- Да, – хмуро согласился он со мною, – Просто ты не понимаешь всей серьезности ситуации.
- Не понимаю, – с готовностью согласился я с ним, – Это ваш искусственный интеллект, вы запустили его в эту игру, соответственно, должны контролировать его на сто процентов. И почему так важны танцы с бубнами вокруг него, мне непонятно.
- Потому что ты гуманитарий, – улыбнулся Володя, – И не понимаешь, что такое искусственный интеллект в принципе. Это не самообучающаяся программа. Это фактически новая форма жизни. Никто пока не знает, по каким алгоритмам Искин принимает решения, каковы пределы его возможностей в виртуальной реальности. Но они должны быть безграничны. И ты первый игрок, с кем Искин пытается установить прямой контакт.
- Мама дорогая, – у меня внезапно вспотела спина, – А почему я?
- Я не знаю, – развел руками Володя, – Чем-то ты ему понравился. Аналитики предполагают, что он заинтересовался тобой после случая с болотником. Когда ты одной фразой сумел привести к зависанию целую локацию.
У меня в голове забилась тревожная мысль. Письмо! Про него Володя тоже ничего не знает. Говорить или не говорить? Теперь я уже не сомневался, что письмо было написано Искином, но это не повод кричать во весь голос.
Дилемма, однако. Я не знаю, повредит мне это или поможет. С одной стороны, рассказать стоит. Если в дальнейшем вскроется факт, что я что-то скрыл, то будет достаточно тяжело объяснить мотивы своих поступков. С другой стороны, у меня сейчас есть шанс подружиться практически с богом этой игры, влияние на которого даже у его создателей ограничено. И совершенно непонятно, как он отреагирует на то, что я не выполнил его просьбу.
- Сегодня всеравно ничего не исправить, – я все же решил пока умолчать о письме, а также о том, что из-за меня завис Чуй, – Поэтому ты подумаешь, о чем мне надо спросить у Искина, я отдохну, и завтра пойдем искать этого Лесного Хозяина.
- Договорились? – я встал и притянул Володе руку.
- Договорились, – с тяжелым вздохом ответил он на рукопожатие, – Хорошего вечера.
- Доброй ночи, – поправил я его с улыбкой.
Когда я взялся за ручку кабинета, меня догнал в спину окрик Володи.
- Максим! – я обернулся. Володя смотрел на меня, не мигая, – Не спрашивай об игроке, который играл до тебя, у Раскевича. Не надо.
Я несколько секунд смотрел на него, потом молча кивнул и открыл дверь в коридор.
Выйдя из нашего кабинета, я в раздумьях замер в коридоре. Пойти сразу в царство Раскевича, или все-таки сначала в столовую? Заурчавший желудок напомнил, что тоже имеет право голоса. Ладно, большинством голосов победило желание поужинать. А еще я категорически не хотел встречаться с Раскевичем. Меня не покидало ощущение, что этот веселый врач видит людей насквозь и, в отличии от Володи, может понять, что я не до конца честен при ответах на неудобные вопросы.
Но мясо по-французски с тушеными овощами немного развеяло мои страхи, повернув мысли в более прозаическое русло. Растолстеть с таким режимом дня и ночи совсем несложно. На часах вообще-то время близится к десяти вечера, а я тут высококалорийными яствами загружаюсь на полную катушку. Надо как-то возвращаться в режим.
Голову неприятно кольнула мысль про Маню. Вот чует мое сердце, что режим сегодня будет нарушен бесповоротно. Почему-то меня берут большие сомнения, что моя жена воспримет аргументы про игровой процесс и виртуальные условности. За время совместной жизни я убедился, что самый главный аргумент в любых спорах у Машки один – «Я девочка и ты должен мне уступить!». И плевать, что речь идет не о развлечениях, а о работе, причем чем больше я в этот процесс погружаюсь, тем больше понимаю, что процесс этот очень серьезный.
Ладно, война план покажет. Сейчас все-таки пойдем сдаваться в руки медиков.
- Максим! – Лев Давыдович раскинул руки и заулыбался так широко, как будто увидел любимого внука, – Как у вас дела?
- Да вроде бы все хорошо, – я улыбнулся в ответ. Все-таки умеет Раскевич располагать к себе людей.
- А как ваша ненаглядная супруга? – вопрос заставил меня скривиться. Портить настроение уважаемый Лев Давыдович, оказывается, умеет также быстро.
- Что-то случилось? – заметил мое гримасничанье Раскевич, – Я надеюсь, ваши разногласия не связаны с работой в нашей компании?
- К сожалению, связаны, – со вздохом ответил я и вкратце пересказал доктору события сегодняшнего дня. Реакция была, на мой взгляд, вполне предсказуемой, Раскевича мой рассказ изрядно развеселил.
- То есть теперь, дорогой мой друг, вы немного переживаете за мир в семье и физическое здоровье? – спросил он у меня сквозь смех, вытирая слезы небольшим платочком, – Я вас вполне понимаю. Если честно, сейчас и я начинаю за это переживать.