Дверь в нашу комнату распахнулась с таким грохотом, как будто ее снесло разогнавшимся танком.
- Что происходит? – К своему изумлению, я услышал голос Александра Евгеньевича. Именно услышал, потому что в сторону выхода смотреть мне было лень, да и подниматься на ноги тоже. Но вот услышал – это да. Тирада Бурого была достаточно длинной, громкой и эмоциональной. «Что случилось?» – это исключительно краткое содержание, если опустить все маты и междометия.
А голова продолжала болеть невыносимо, как будто все внутри было сжато маленькими тисочками и их продолжали неторопливо затягивать. Я даже тихонечко застонал от боли, проникаясь жалостью к себе несчастному, которому плохо, и никто не собирается прийти ко мне на помощь.
- А кто его знает… – голос Володи напротив оказался ровным и практически без эмоциональным. – Серверы не отвечают на запросы, причем сразу все. Одновременно. Игра самопроизвольно ушла на принудительное обновление с последующим перезапуском. Если я правильно понял, то остановить процесс извне невозможно – работает пакет патчей, заложенный куда-то в ядро игры. Нам остается только ждать, когда это прекратится, и молиться Богу в надежде, что все закончится хорошо.
- Мне доложили, что все началось из-за вашего подопечного, – судя по всему, Бурого объяснения Володи совсем не удовлетворили. – Кстати, где он?
Я громко прокашлялся и встал на четвереньки.
- Вот он, – тут же без зазрения совести сдал меня куратор. – Мучается от стыда, по всей видимости.
- Я вообще-то чуть не утонул в этой лохани, – подал голос, осознавая, что меня, возможно, сейчас обвинят во всех самых страшных грехах. – Поэтому от стыда надо мучиться тебе, а не мне. Я вообще тут ни причем.
- То есть ты пошел на встречу с Искином и у нас сразу же рухнула вся игра, над созданием которой не один месяц трудилась целая команда программистов. Но ты, естественно, ничего не знаешь и абсолютно ни причем! – В Володе опять проснулся дар красноречия, правда почему-то сейчас его словесный поток был изрядно сдобрен порцией неприкрытого сарказма. Интересно, он говорит то, что думает, или для Бурого комедию ломает, а меня серьезно колоть будет потом, когда мы останемся наедине?
- Ну может и причем, – не стал упрямиться я и окончательно отрицать свою роль в истории. Сделав усилие, мое грязное тело все-таки сумело принять горизонтальное положение и гордо замереть, опираясь на край капсулы. Мне было откровенно нехорошо, но стоять на четвереньках, казалось, почему-то еще более унизительно. – Я ничего не ломал и даже не представляю, как именно это можно сделать.
Очередной приступ боли напомнил о себе и заставил болезненно скривиться. В этот момент дверь снова отворилась, правда теперь гораздо тише, чем при появлении Бурого. Не обращая на нее ни малейшего внимания, мужчины продолжали буравить меня напряженными взглядами. По-моему, кроме меня никто и не обратил внимания, что на пороге кабинета возникла Алена Сергеевна. Мне стало некомфортно. Делайте что хотите, но стоять в трусах перед молодой симпатичной девушкой меня напрягает. Нет, если бы мы были знакомы чуточку ближе, да и без присутствия посторонних… Но вот в данной ситуации мне бы все-таки хотелось оказаться одетым. Я сделал неловкое движение, пытаясь то ли уйти, то ли прикрыться, но мне не дали.
- Максим, так что все-таки случилось? – Спросил у меня теперь уже Бурый. Я невольно остановился, тон генерального директора буквально придавливал к земле и требовал немедленного ответа.
- Может быть, я сначала все-таки приму душ, а затем уже дам вам обстоятельный отчет? – Спросил я, кивая в сторону Алены Сергеевны, которая явно не до конца понимала суть происходящего и немного тушевалась в присутствии высокого начальства.
Александр Евгеньевич проследил мой взгляд и, подумав, нехотя кивнул. Было видно его нетерпение, но, видимо, он был вынужден признать, что в трусах и перемазанный гелем я не лучший собеседник.
- Жду вас обоих у себя в кабинете через пятнадцать минут, – отчеканил он, направляясь к выходу.
- Может быть через двадцать? – Вклинилась Алена Сергеевна негромко, но достаточно уверенно. – Судя по показаниям аппаратуры, у Максима Александровича должна быть мигрень, а это опасно для его здоровья. Я бы хотела, чтобы он принял некоторые препараты.
Бурый посмотрел на нее долгим и не вполне довольным взглядом, но все-таки согласно кивнул:
- Хорошо, через двадцать. Но постарайтесь все-таки не задерживаться.
К тому моменту, когда за Бурым закрылась дверь, я постарался уже оказаться возле входа в санузел.
- Максим, я жду в медицинском блоке, – догнал меня голос Алены Сергеевны.
- Да-да-да, – протараторил я с облегчением закрыл за собой дверь. Во, попал! Судя по всему, только что на моих глазах произошло что-то действительно эпохальное. Причем, сначала это грандиозное нечто произошло в игре, а теперь переместилось в реальность. Красноречие Володи, появление встревоженного Бурого, а потом еще и новость от Алены про тревожные показатели диагностической аппаратуры в моей капсуле. Причем почему-то, лично меня больше всего поразило отсутствие Раскевича. Обычно, этот веселый старичок везде появлялся первым, а тут его нет. Может отгул взял? Хотя нет, вряд ли. Подобные ему деятели в принципе никогда не отдыхают.
Но что же все-таки произошло? Володя сказал, что игра рухнула, но, если я все правильно понимаю, то обновление выглядит как-то по-другому и не должно вызывать такую панику у всех окружающих. А искусственный интеллект в образе большого медведя ничего не говорил про окончательную смерть игры. И надо признать, выглядел он достаточно логичным и убедительным. Почему же тогда все так паникуют?
Струи воды стекали по моему лицу, успокаивая и настраивая на позитивный лад. «Вода очищает и смывает все тревоги» – вспомнил я услышанную где-то фразу. С наслаждением растерся полотенцем и оделся. Еще бы голова перестала болеть, то совсем хорошо было бы.
Володя с Аленой Сергеевной о чем-то разговаривали, но сразу же замолчали при моем появлении.
- Как самочувствие? – Поинтересовалась докторша.
- Не очень, – признался я. – Очень надеюсь, что вы меня все-таки спасете.
- Пойдемте, – вздохнула она. – Посмотрим, что можно с вами сделать.
- Я догоню вас, – подал голос Володя, уже успевший снова усесться за компьютер. – Надо посмотреть некоторые данные перед докладом руководству. Максим, не задерживайся, встретимся в кабинете Александра Евгеньевича.
В медблоке Алена Сергеевна заставила меня снять футболку и сразу же уложила на кушетку. К этому моменту у меня уже начиналось головокружение и болели глаза от яркого света.
- Если верить показаниям датчиков, которыми оснащена ваша игровая капсула, то у вас был очень высокий уровень мозговой активности, – пояснила Алена Сергеевна, светя мне в глаза небольшим фонариком. – Я бы даже сказала близкий к запредельному. Такое ощущение, что вы не в капсуле лежали с закрытыми глазами, а, как минимум, проводили сеанс одновременной игры в шахматы. Причем не на двадцати, а как минимум на двухстах досках. Я сначала даже подумала, что сбой в аппаратуре, но нет, сейчас вижу, что вам действительно очень досталось.
- Так-то, – согласился я с симпатичной докторшей. – Пока был в игре – чувствовал себя вполне обычно, а вот после выхода не оставляет ощущение, что голова сейчас просто лопнет.
- Спазм после перенапряжения, – пояснила Алена Сергеевна, набирая в шприц какое-то лекарство. – Сейчас должно полегчать.
И воткнув иголку мне в плечо моментально испортила настроение вопросом:
- Так что все-таки случилось? Из-за чего шум-гам? А то медицинский отдел информировать никто не хочет?
- А вам разве Володя ничего не рассказал? – Как можно невиннее ответил я вопросом на вопрос, протирая место укола любезно поданной ватой.
- Ну он как-то расплывчато…– с невинной улыбкой протянула Алена Сергеевна и смешно передразнила моего куратора. – Ничего непонятно, надо разбираться. Но ведь интересно же.
- Просто там и правда ничего непонятно, – развел руками я. – Все шло как обычно и вдруг бац! Системное сообщение! Все зависло и ничего нельзя сделать. А когда я в реальность вернулся, то обнаружил, что у всех паника, Александр Евгеньевич требует объяснений, а что и как объяснить никто не знает.
- Да уж, – Алена Сергеевна даже не пыталась скрывать разочарование. – Я-то думала, Максим, что вы в самой гуще событий и наверняка в курсе произошедшего. А на самом деле…
Не знаю, чего она пыталась добиться таким эмоциональным спитчем, но на меня это явно не подействовало. Только в очередной раз укрепило в мысли, что прекрасная девушка Алена ведет какую-то свою самостоятельную игру. Кстати, где гарантии того, что не она работает с Крысенышем и его подручным Мурзиком. По крайней мере, в чем-то их вопросы очень даже похожи.
Но развивать эту тему сейчас мне совсем не хотелось. Я криво улыбнулся, пожал плечами и отправился в кабинет Бурого на семьдесят пятый этаж небоскреба. Пока ехал в лифте, поймал себя на мысли, что голова действительно начала болеть ощутимо меньше, наоборот, появился какой-то эмоциональный подъем и прилив сил. Это хорошо, разговор, чувствую, предстоит тяжелый. Впрочем, главное, чтобы с работы не уволили. Остальное как-нибудь решим.
В кабинете Александра Евгеньевича народу оказалось гораздо больше, чем я предполагал. И если присутствие хозяина кабинета и Володи, как, впрочем, и Раскевича, было мной вполне ожидаемо, то вот наличие Кречетова оказалось для меня полнейшим сюрпризом. Кроме того, за приставным столиком сидело два неизвестных мне молодых человека. Ну как молодых, по крайней мере, одевался так расхлябанно я лет пятнадцать назад.
- А вот и главный герой сегодняшнего дня! – Возвестил Лев Давыдович, сидящий не на стуле, как все присутствующие, а в мягком и удобном кресле в углу кабинета. – Может быть хотя бы он расскажет нам, что произошло с нашей игрой и чего ждать корпорации.