Впрочем, «каюта» — слишком скромно сказано. И чересчур цивилизованно, что ли? Потому что столь огромное пространство больше напоминало гибрид вертолётного ангара со стойлом для крупного рогатого скота. Схожие ощущения у меня возникали, когда я училась в пятом классе, и когда продвинутый фермер дядя Трифон приобрёл то ли в Голландии, то в Новой Зеландии полуавтоматическую доильную установку. В её конструкцию входила специальная кружащаяся платформа, взойдя на которую бурёнки не только делились молоком, но при этом ещё кружились на «карусели» и слушали классическую музыку. Помнится, нас тогда всей школой водили поглядеть на сие забугорное диво. Да что там школу, экскурсии приезжали из населённых пунктов, расположенных за четыре сотни километров от Весёлого. Короче, дядька Трифон в очередной раз оправдал название и прославил наш хутор.
Скорее всего, в период до аварийной посадки межгалактического судна просторное помещение выполняло функции грузового отсека. А ныне оно «гнездо» «йети». Но во владение беловолосого отдан не весь трюм, а лишь третья часть его, которую, кстати, высокоразвитый хозяин огородил футуристическими столбиками. Между столбиками гудели и потрескивали энергетические силовые барьеры. Очевидно, для того, чтобы «животное», не лезло, куда ему не положено.
Постелью троллю служил приличный стог сильно пахучего (в хорошем смысле) сена, брошенный в углу. Хм, и где только Пушистик добыл столько растительности в этой заснеженной пустыне? Хотя, вряд ли это он сам. Пускай в местной ботанике я не гуру, однако, при ближайшем рассмотрении, обнаружила, в куче увядшей травы преобладание луговых цветов из более теплолюбивых краёв планеты. О, надо же — некоторые стебельки ещё даже не до конца засохли. Получается Отверженный маг специально заботится о свежей подстилке для своего питомца? Как это так непохоже на всё то, что о нём.
Стулья троллю заменяли метровые — и в высоту, и в диаметре — пни, которых у него имелось аж два штуки. Ну и на этом, собственно, с мебелью всё — ни стола, ни шкафа, ни сундука, ни полки для книг. Зато есть собственный… компьютер!
Впрочем, «компьютер» — тоже слишком громко сказано. Так, вмурованный в стену двадцатидюймовый сенсорный монитор, выполненный не иначе, как из бронированного стекла, с восемью крупными разноцветными клавишами под ним. Помимо цветового отличия, на кнопках нанесены, понятные лишь для лохматого пользователя, схематичные изображения, запускаемых по нажатию подпрограмм: кушать, играть, беседовать, освещение, и ещё четыре каких-то действия — каких именно, не успела выяснить.
Бережно швырнув гостью на «кровать», так, что та аж пару раз перекувырнулась, хозяин берлоги загадочно шмыгнул, потом плотоядно облизнулся, зачем-то потёр друг о дружку свои огромные ладоши и любезно довёл до моего сведения:
— Тебя иметь хотеть есть!
Памятуя о том, что гигант путается в падежах, я всё равно нервно сглотнула и попятилась, ибо, в его сообщении, хоть как окончания с запятыми расставляй, но перспектива для меня вырисовывается безрадостная.
— Это плохая идея! Не советую, — сказала я, вжимаясь спиной в стену.
— Как так? Где? Почему? Что нет? — расстроенно нахмурился большой белый обезьян. Смутно догадываюсь, что именно он пожелал уточнить, кажется просто перебрал все известные ему варианты вопросов.
— А вот так! Никак и нигде! — на всякий случай тоже постаралась сформулировать свой ответит максимальное развёрнуто, сочиняя на ходу один довод шедевральнее другого: — Потому что я… потому что я — ядовитая! Потому что я не умею целоваться, не говоря уже обо всё остальном! Потому что у меня очень мало мяса, а то что есть, слишком жесткое даже для тебя — зубы сломаешь! И вообще буду очень долго вариться! Потому что у меня мозоль на левой пятке! Потому что у меня брат борец! И вообще я дура!
Предпоследний аргумент, кстати, не был выдумкой и часто выручал, особенно при навязчивых и «оригинальных» попытках незнакомцев выяснить, не встречались ли мы с ними где-нибудь, или узнать, не нужен ли моей маме зять. А вот последняя, автоматически вылетевшая из моих уст фраза стала сюрпризом даже для меня самой.
Сергей
«Йошкин кот, неужели я это сделал?! Неужели всё?!» — не веря, что мучения мои подошли к концу, подумал я и плюхнулся отдыхать прямо в сугроб.
Поле длиною в шесть с половиной тысяч шагов (или примерно пять километров) вкупе с проходящей сразу за ним лесополосой шириной ещё метров двадцать я посчитал достаточно надёжным укрытием, и перенёс туда эльфов и гнома. Честно говоря, далось сие мероприятие намного тяжелее, чем предполагал вначале. Особенно последняя ходка. Ей-богу, ещё чуть-чуть и точно пупок бы развязался.
А если бы не восемь рядов раскидистых клёнов, что пересекали степь параллельно железной дороге, то даже не представляю, сколько времени и усилий отняла бы эвакуация близких мне люд… существ из очага предполагаемой катастрофы. Пришлось бы уходить гораздо и гораздо дальше, нежели шесть с половиной тысяч шагов. Ведь, по самым скромным прикидкам, радиус разлёта осколков при взрыве такого громадного самолёта у поверхности почти идеальной плоскости обязан охватить намного большую территорию. Но теперь высокие деревья должны нас защитить.
Позволив себе отдышаться, я ещё некоторое время релаксировал лёжа в снегу. Затем медленно приподнялся на локтях, окинул взглядом живые статуи сидящих рядом Ролтрилтара, Ёлифрэль и Базирога. Обернулся. Сквозь редкую чащу чёрных стволов проглядывались огни замершего поезда и зависшего над ним самолёта. Не знаю каких именно богов или какие именно вселенские законы благодарить, но, в любом случае, спасибо им за то, что мы сейчас не там, за то, что позволили мне успеть.
Осторожно извлёк из кармана Монету Забвения.
— Ну, всё, теперь, пожалуй, можно, — тихонько произнёс я вслух. Однако в абсолютной тишине собственный голос прозвучал, словно набат, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. В то же мгновение я будто избавился от усыпившего моё сострадание наваждения.
«А как же остальные люди?! Если сейчас сниму мир с паузы, они все до единого погибнут! Там же десятки детей, женщин и стариков! Да и молодым крепким мужчинам тоже нельзя умирать! Никто не заслуживает этой ужасной смерти!» — тревожно подумалось мне.
Должен отметить, что эти мысли стали для меня открытием! Никогда прежде я не считал себя ярым гуманистом. Правда излишней жестокости к окружающим или равнодушия к чужой боли, слава богу, тоже за собой не замечал.
Артефакт в моей ладони, словно почуяв неладное, возмущённо завибрировал и ещё больше нагрелся.
«Забудь! Так и должно было случиться! Они обречены!» — то ли впрямь прошептало демуиргово творение в моём сознании, то ли примерещилось.
— А мне плевать, что так предначертано судьбой! Если в моей власти спасти их, то я сделаю это! — прошипел я кругляшу в ответ и бегом помчался обратно к поезду…
Не знаю, сколько из меня вылилось литров пота, но этого объёма вполне хватило, чтобы трижды полностью промокнуть до трусов. Не помню точное число мышц и связок в человеческом теле, но ныли они все. Даже те, которые по логике вещей не должны были принимать участия в совершаемых мною бредуще-несуще-тянуще-волочащих действиях.
Хорошим средством от бессонницы является мысленный пересчёт придуманных овец. Мне же наоборот, счёт и учёт всего подряд, помогал не уснуть.
Без понятия, сколько способен протянуть организм без сна, но, казалось, что я не смыкал веки целую вечность. Зато абсолютно точно знаю, и уже никогда не забуду, что в стандартной купейной единице подвижного состава производства тверского вагоностроительного завода девять четырёхместных отсеков, вмещающих в себя тридцать шесть пассажиров; что в плацкарте ОАО «РЖД» помещается пятьдесят четыре хомосапиенса, а в люксовом параллелепипеде для свиты класса СВ (другими словами — в спальном вагоне повышенной комфортности) способны передвигаться восемнадцать гуманоидов!
Таким образом, суммарная численность душ, включая проводниц и проводников, поваров, буфетчицу, бармена, официантов, начальника поезда, локомотивную бригаду и дежурный наряд полиции, снятых лично мною с рейса «Калининград-Пятигорск» и оттранспортированных за безымянную лесополосу составила четыреста пятьдесят две штуки! Ничего себе! Выходит, это я даже утрировал, когда заикнулся о десятках детей, стариков и женщин. На деле таковых получились сотни! И чего такой толпище не сиделось дома посреди зимы?
Понятное дело, что каким бы двужильным или двадцатидвухжильным я ни уродился, а на горбу всех их ни за что бы не выпер. Так что в самом начале операции пришлось взять творческий перерыв и мастерить «сани». Скользкий пластиковый лист метр на два с удобно загнутыми бортами, выломанный из перегородки барной стойки, несколько связанных воедино простыней в качестве упряжи — и готово!..
Спустя ещё миллион секунд каторжного труда вновь, не чуя ни ног, ни рук, ни спины, рухнул отлёживаться на снежное покрывало.
Эх, а всё-таки чертовски приятно осознавать, что ты практически вернул с того света столько народу. Впрочем, ни ангелом-хранителем, ни тем более каким-то супергероем себя по-прежнему не ощущаю. А, как ни странно, даже наоборот, чувствую чуточку виноватым, представив, сколько кошмарных минут предстоит пережить всем этим людям, когда они под «оглушительный бабах» вдруг очнутся ночью, посреди степи, без еды и воды, без верхней одежды и багажа… И зарево полыхающего на горизонте гигантского пожара. Жуть!
Хм, может всё-таки сделать ещё несколько ходок — привезти немного ящиков с провизией из вагона ресторана, матрацев, тёплых одеял и аптечек? Аптечек, кстати, можно побольше — столько, сколько найду! А то фиг знает наше доблестное МЧС, может оно только по телевизору да на иностранные катаклизмы так шустро реагирует, а когда в беде соотечественники — не шибко шевелится?
«Охо-хо, как же не хочется. Ну, зачем, спрашивается, мы столько энергии тратим на чужаков, которые о наших мучениях даже и не узнают?»