Сергей
Надо мной навис мужчина средних лет. Короткостриженый, темнокожий, круглоухий, то бишь человек. Наряжен в мундир качественного покроя, судя по знакам отличия, кто-то из высших чинов Вивьерской разведки. На лице — выражении крайнего беспокойства. В руке листок с каким-то списком имён. За плечами, если не ошибаюсь, просматривается дорогое убранство королевских палат. Значит, мы есть — их величество Олимпиада Первая Освободительница! Кажется, так она мечтала обзываться?
«Привет, революционерка! Это же ты?» — ментально поздоровался я с Оликой.
«Сергей?! Да, я», — отозвалась девушка. — «Ой, а что тут происходит?»
«Ха, это ты мне поведай!»
«Странно, почему-то не могу пошевелиться», — собеседница, вероятно, предприняла попытку принять горизонтальное положение.
«Не волнуйся, никто не может», — утешил её я.
«А почему?»
«Долгая история. Давай сначала ты расскажешь? Судя, по тому, что я успел, заметить, тут тоже всё замерло на самом интересном месте».
«Тоже замерло?»
«Ну да. Как и на Земле!»
«А почем…»
«Сейчас это второстепенный вопрос! Лучше вспоминай скорее, кто этот негр?»
«Его зовут Бордиан. Он заместитель капитан-командора».
«Замечательно! А отчего ты упала, друг или недруг этот Бордиан?»
Липа несколько секунд помедлила, собираясь с мыслями, а потом вдруг… зарыдала.
«М-да, дела-а», — протянул я, после того как она более-менее успокоилась и поведала о своём горе. — «Но не переживай, по-моему, я придумал, как спасти Мидо!»
«Спасти? О чём ты? Он же мёртв», — ментально всхлипнула девушка. Затем с робкими нотками надежды в голосе уточнила: — «Светлые эльфы помогут, да? Они же, кажется, способны друг дружку оживлять? Или не только друг дружку? Они ведь и человека сумеют, правда?»
«Верно, не только! Покойников остальных рас тоже. И даже животных», — не стал я отрицать. — «Но, лишь в случае, если с момента наступления смерти прошло очень мало времени. Касательно людей, это вообще считанные секунды. Правда, есть ещё свитки воскрешения различных видов, — они помощнее, хотя и не на много».
«Тогда как, Серёж? Как ты вернёшь мне моего парня?» — безрадостно отозвалась сомыслительница.
«Не я верну, а мы! Попробуем сделать это вместе!», — подумал я в ответ.
На что Олимпиада, с уже более окрепшей верой «сказала»: «Говори, что требуется! Я на всё согласна! Так и знала, что есть ещё способ!» — И тут же обиженно присовокупила: «Он просто обязан быть в этом долбаном волшебном мире, иначе… иначе, как-то несправедливо получается! Совсем-совсем несправедливо!»
«Ну, он не конкретно этому миру принадлежит, способ имею ввиду. Тут речь идёт о более глобальном размахе, понимаешь ли?»
«Если честно, не очень», — призналась мулатка.
«Короче, здесь вообще такие силы мироздания затронуты, что и представить страшно. Ладно, не буду грузить, я и сам до конца не въезжаю во всю это хренотень, так как случайно получил доступ к мм… данному Вселенскому инструментарию. Проще говоря, мы вернёмся в прошлое и помешаем плохому произойти».
«Ого-го! Но звучит чудесно! И просто. Хотя и безумно», — хмыкнула Липа. — «Но я почему-то хочу тебе верить».
«Ну и замечательно!»
«В принципе, если существует магия, почему не может существовать «машина времени?» — философски добавила она.
«Вот-вот, смесь жанров скай-фай[3] и фэнтези», — тоже ухмыльнулся и поправил: — «Только не машина, а монета. Ладно, не суть».
«А на сколько именно она нас унесёт в прошлое? И долго ли мы там пробудем? А то ведь надо же успеть. И подумать, как нам там не застрять и не встретить самих себя?» — деловито поинтересовалась Найдёнова, очевидно под влиянием прочитанной когда-то на сию тематику литературы.
«По идее, на сутки — двое. Но застрянем мы навсегда, потому что тогдашний день станет для нас уже безвозвратным настоящим. Однако себя мы не встретим, ведь технически я отмотаю бытие, как киноплёнку», — удовлетворил я любопытство владелицы текущего тела.
«Ясно», — отозвалась Липа тоном девяностолетней бабули, которую внуки на юбилей осчастливили сенсорным смартфоном.
Но за что купил, за то и продаю, не могу объяснить по-другому.
«То есть, мы как бы очутимся в сегодня, только со знаниями о завтра и послезавтра?» — выдала Олимпиада, после некоторого раздумья.
Хм, беру свои слова обратно. Напрасно сравнивал её с бабулей, смекнула землячка быстро.
«Точнее не скажешь!» — уважительно ответил я. — «Только есть ещё одно но. Лично я уверен, что буду помнить о будущем, а вот за тебя не поручусь».
«Но, как же тогда?», — растерялась мулатка.
«Зато я смогу тебе поведать о наиболее вероятно грядущем. Ну, когда снова появлюсь в твоей голове. Буду стремиться это сделать поскорее, чтобы выиграть у судьбы побольше времени».
«А-а, поняла! Значит, мне нужно сейчас тебе максимально подробно рассказать о гибели Мидо?»
«Максимально подробно, но, вместе с тем, желательно максимально кратко!»
«Да-да, ясно!»
«Итак: где, когда и как его убили?»
«Эх, жаль самой мало что известно».
«Мало — лучше, чем ничего. Только, давай, поскорее, а то, в любой момент могу проснуться», — поторопил я девушку. — «Представляю, как у тебя на душе тяжело сейчас. И искренне сочувствую горю. Но, Липусь, соберись и излагай уже!»
Впрочем, беспокоился напрасно. К моменту пробуждения, я не только был в курсе, при каких обстоятельствах убили мальчишку Мидо, но и вызубрил названия улиц и номера домов, где гнездились разбойничьи шайки, что творят бесчинства в столице Вивьера. Благо заместитель капитан-командора Бордиан, который склонился над Оликой, держал список имён и адресов под удобным для чтения углом…
Очнувшись на заснеженной равнине, я вдруг осознал, что веду себя чересчур беспечно. Потому как с ужасом представил, что случилось бы, если бы перенёсся не в Олимпиаду Фатунову или кота, как собирался, а в Теону? То бишь, в тот сосуд, к которому моя проводницкая душа в текущий момент привязана. И потом бы проснулся! А Серая Эльфийка, одновременно с этим, пришла бы в себя, точнее в меня (господи, как сложно!) на Земле. Что тогда? Она увидела бы вокруг сотни «живых манекенов», шипящий во льду артефакт демиургов и не понимала, что делать, и что думать. Да ещё, не приведи боги, что-нибудь не то сотворила бы вдруг с монетой! Чудо моё ушастое, порой, ведь такое инициативное! Ведь объяснить ей мне бы не удалось.
Сам я, к слову, тоже, находясь в стазисе на Пангее, не знал бы, что делать. Представил и… вновь начал себя душить.
«Бог не выдаст, свинья не съест», — решил я. — «С другой стороны, Липкину беду бы не смог предотвратить. А ну как и других близких от несчастий сумею предостеречь? Вот чует сердце, что неспроста всё это. Наверняка Игроки-шахматисты руки свои всемогущие к им судьбам приложили. Коль уж представился такой шанс потягаться с Творцами на равных, нельзя его упускать! Кругляш же, надеюсь, ещё потерпит».
Как в воду глядел! Третьей, к кому я «улетел», стала попавшая в передрягу сестра. Картина, представшая пред очами, отличалась от предыдущей с точностью до наоборот. В том плане, что не над нами нависла гладко выбритая чёрная физиономия, а мы склонились над чьей-то лохматой белой мордой. Кстати, чей? Не встречал ещё таких зверюг. Хотя влага не щеках родственницы почему-то тоже ощущается.
«О, Светик! Как же я рад, что нашёл тебя! Где ты вообще есть? Не пойму, плачешь что ли? Кто тебя обидел? Это животное?!» — грозно покосился я на поверженное существо. — «Оно мертво?»
«Сам ты животное!» — огрызнулась близняшка и, тут она также оригинальностью от Олимпиады не отличилась, зарыдала.
«Свет, ну чего ты? Прости, пожалуйста, я не нарочно. Это чудовищ… этот чудный зверь, наверное был тебе дорог? Я ж не в курсе просто».
«Да-а-а. Его зовут Пушистки-ик. И он не зверь, а сне-ежный тролль», — сквозь всхлипы ответила близняшка.
«А, так вот как они выглядят? А от чего он умер?»
«Он хоть и большой, но добрый, чуткий и безобидный. Мы подружились. А потом он погиб, защищая меня от этого… от этого… негодяя, а-а…» — сестрёнка снова заплакала.
Дальше, собственно, всё протекало по известному сценарию: истерика, утешения, объяснения и надежда на лучшее, путём исправления ошибок прошлого в будущем настоящем.
Естественно, после такого, я не мог не выяснить, что стряслось со второй сестрой, Теоларинэ и Крайтисом. Они ведь должны быть вместе.
Сходу не вышло, сперва Великий Рандом[4] зашвырнул меня к Барсику. Два раза подряд! Зато со свидетелем покушения на матриарха Леяру, был проведён дополнительный опрос. Потом опять к Липе. И вот долгожданная Цветаниэль!
«Здравствуй, Цветусь, это Вотар! Рассказывай, что за пагуба настигла вас?» — с такой репликой обратился я к родственнице, ибо по кислой мине помолодевшего Крайтиса, по грустному лицу порыжевшей Теоны, и по перекошенной оконной раме, подле которой она стояла, понял, что гроза и их не обошла стороной. — «Ну а почему весь мир застыл, растолкую потом».
«Шейра умерла», — печально вздохнула эльфийка.
«О, нет-нет-нет!» — ком подкатил к моему горлу. Бедная девочка и бедная её мать Ерцзелина! А я ведь ей пообещал приглядеть за дочерью. Проклятье! — «Как это случилось?»
«Застрелили. Из снайперской винтовки».
«Что?!» — ошалел я. — «С чего вы взяли? Откуда здесь снайперы с винтовками?»