С парафином же ей просто повезло. Когда она обыскивала квартиры в подъезде, чтобы придать им вид разграбленных, то на одном из верхних этажей наткнулась на антресоль, в которой обнаружилась пара новеньких, но сильно помятых коробок с праздничными свечами. Судя по наклейкам на чистеньких пластиковых упаковках, лежащих внутри коробок, их вытащили из какого-то магазина или склада уже после начала блэкаута. Видимо, хозяева квартиры работали на этом складе или магазине. Они позаботились о том, чтобы сделать запас свеч в первые же дни блэкаута, но потом ушли из города. Наверняка они взяли с собой какое-то количество свеч, но забирать всё не стали. Может, места в багаже не хватало. Или просто были уверены, что блэкаут – это ненадолго. Какое-то время Ира и сама так думала. Но не теперь.
– Мама, какое сегодня число? – Она помогла матери опуститься на стоящий возле самодельного очага в прихожей стул. – Я постоянно путаюсь.
– Первое декабря. – Мать кивнула в сторону своей комнаты: – Я царапаю на стене черточку каждое утро. Можешь посчитать, если не помнишь.
– Зачем мне считать? – Ира хихикнула. – Если помнишь ты! Я сейчас принесу тебе дров, я их специально собрала для такого случая, когда надо, чтобы меньше дымили! Надо же, сегодня первое декабря. А ощущение такое, что блэкаут уже год длится.
– А мне всё кажется, что он скоро закончится… – негромко произнесла мама и добавила вслед спешащей на кухню Ире: – И нож принеси! Какой-нибудь из своих, желательно тот, что побольше!
После столь невероятно удачного похода в лучный магазин у Иры завелось три солидных боевых ножа правильных размеров. Один из них был американский, в точности как у голливудских суперзлодеев или супергероев, больше напоминающий мини-меч. Ира сразу же начала брать его с собой на охоту. Но быстро выяснилось, что голливудские герои не были в курсе того, что пластиковая рукоятка ножа, очень удобная в тёплое время года, замерзает на морозе и становится скользкой, словно ледышка. И запросто вылетает из одетой в перчатку руки при сильном ударе, например, по толстой древесной ветке. Пару раз едва не потеряв нож, Ира начала оставлять его дома, в качестве оружия обороны квартиры, если всё вдруг станет совсем плохо.
К счастью, два других ножа были российскими. Размерами и эпичностью формы они уступали своему голливудскому коллеге, зато в практическом плане были гораздо удобней. И рукояти у них берестяные, не скользят ни в мокрой перчатке, ни в замёрзшем кулаке. Так что пользы от них оказалось значительно больше, в чём Ира с тех пор не раз убедилась. Поэтому самый здоровенный нож она оставляет маме, так спокойнее им обеим. Ира подхватила лежащие на полу дрова, которые удалось собрать по поленышку среди раздолбанного и разграбленного толпой туристического магазина, и потащила их к матери. Обычно они жгут дрова попроще, которые Ира собирает по пустым квартирам или добывает ночами на улице, там, где ещё остались деревья с ветвями. Но такие дрова либо пропитаны какой-нибудь химией, либо сырые, и потому в костре они сильно дымят.
Чтобы не выдать себя дымом, выходящим через окна шестнадцатого этажа, они с мамой разжигают костёр только в тёмное время суток, когда дыма не видно. Если же очень нужно развести огонь днём, то в ход идут максимально не дымные дрова, костёр из них разводится здесь, в прихожей, а дым из квартиры выпускается через дверь. Для этого мама соорудила довольно большой веер, которым она выталкивает дым в сторону двери. Большая часть дыма выходит в подъезд и рассеивается под потолком. Потом остывает и оседает на пол в виде пыли либо просачивается выше, на чердак и там куда-то девается. С улицы дыма не видно, Ира проверяла. Главное – дрова выбрать действительно не дымные. В крайнем случае, если кто-то всё же заметит дым, он не сможет определить, откуда тот идёт. Может, в доме пожар, и скоро всё вспыхнет, как это не раз бывало в соседнем спальном районе. Там уже половина района выгорела.
В общем, с дымом и светом от костра всё равно надо быть очень осторожными. Поэтому в качестве освещения они с мамой жгут найденные праздничные свечи. Свечи быстро истаивают, но их парафин мама собирает в блюдца и потом на водяной бане растапливает его вновь, чтобы делать для Иры факелы. В расплавленном парафине мама вымачивает лоскуты нарезанной ткани и наматывает их на рукоятку факела. Теперь в качестве рукояток у Иры имеются два обрезка металлической трубы. Она подобрала их возле выхода из метро. Какие-то бандиты спускались туда за добычей, Ира видела, как они оттуда выходили. Что-то несли в рюкзаках, и двое из них выбросили на выходе свои прогоревшие факелы. Зачем они так неэкономно поступили, она не поняла, да и пофиг. Ей металлические рукояти очень даже пригодились. С того момента мама делает для неё факельные насадки, и факел стал многоразовым. Одна насадка прогорела, достаёшь из рюкзака новую и меняешь. Просто невероятно удобно!
Единственная проблема – что делать, когда парафин закончится… Надо бы найти ему какой-нибудь заменитель, но пока Ире это не удалось. Бандиты раскурочивали ставшие бесполезными автомобили и доставали из них какие-то масла, кажется, трансмиссионные или какие там есть, Ира не особо в курсе. Поэтому сама так сделать не может. А в интернете советов уже не посмотреть.
– Вот нож. – Ира положила самый большой нож возле маминого стула. – Сейчас разожгу огонь, щепки с бумагой ещё есть. Или нарезать ещё?
– Сама нарежу, если закончатся. – Мама пододвинула поближе к себе кастрюлю с замёрзшей водяной баней. – Не трать времени, сейчас темнеет рано! Дальше я справлюсь!
Ира убедилась, что всё необходимое находится возле мамы в пределах досягаемости, и принялась надевать поверх пуховика сшитую мамой накидку. Это была мамина идея. После того как Ира пожаловалась, что пуховик слишком громко шуршит посреди ночи, мама сшила ей две накидки из найденной в магазине ткани. Одну серую, под снег, другую чёрную, под ночь. Накидка напоминала медицинский халат с капюшоном, в ней пуховик шуршал значительно меньше. Правда, она цеплялась за всё подряд, если приходилось лазать в развалинах, но тут уж ничего не поделаешь, надо быть осторожней. Ира надела поверх накидки самодельную ременную портупею с луком, колчаном и ножом в ножнах, нацепила полупустой рюкзак и посмотрела на себя в зеркало.
М-да. На крутую лучницу из любимых сказок эта нелепость в зеркале похожа не очень. Зато практично. В смысле, практично настолько, насколько получилось сделать всё это своими руками из найденного в различных магазинах хлама. Вот бы найти настоящий оружейный магазин! Или какой-нибудь армейский! К сожалению, такие магазины толпа грабила в числе первых. Найти их можно, а вот найти там, внутри, что-либо ценное, уже очень вряд ли. Вот если наткнуться на какой-нибудь секретный склад! Но это из разряда фантастики, такое ей иногда во сне снится, однако в реальности подобная находка вряд ли возможна. Если только когда-нибудь отважиться на поиски в других районах… Но мама её так далеко не пустит, это однозначно. Да она и сама не пойдёт, маму нельзя оставлять одну надолго, ей может стать плохо, и сама она не справится.
Или, чего доброго, отправится её искать, как тогда, когда Ира почти сутки провела в лучном магазине. Вернувшись домой нагруженная, словно караванный верблюд, она обнаружила, что дверь в квартиру открыта, а мамы нигде нет. Спасло то, что мама оставила ей записку губной помадой на зеркале, что ушла её искать. Пришлось всё бросить и самой бежать искать маму. На улице Ире воистину повезло: она по какому-то наитию побежала в сторону ТЛЦ и быстро заметила в сумраке одинокий самодельный факел, вблизи оказавшийся горящим шарфом, намотанным на ручку от швабры. Всё это сгорело очень быстро, и это тоже хорошо: их с мамой никто не успел заметить. В общем, в тот вечер ей повезло дважды: сначала она незамеченной дотащила все свои находки до дома, а потом ещё нашла маму и они вернулись домой целыми и невредимыми.
К сожалению, на этом везение закончилось. Мама сильно взмокла, когда со своими отёками спускалась с шестнадцатого этажа, и на холодной улице её быстро продуло. Подъём наверх дался ей раз в десять тяжелее, и к утру мама сильно затемпературила. Следующей ночью ей стало настолько плохо, что Ира вновь вернулась в сгоревший супермаркет и всё-таки разыскала там то, что осталось от аптеки. Аспирин и мамино лекарство там нашлись, но всё это было рассыпано по обгоревшему пространству, и Ире досталось лишь несколько блистеров того и другого. Мама выздоровела за неделю, но лекарства быстро закончились, и с тех пор найти аптеку, в которую бы удалось залезть, не получалось. Поэтому на сегодняшний поход она возлагает большие надежды.
– Я ушла! – Ира чмокнула маму в щёку и поспешила к двери. – Как только закончишь, запрись! Не оставляй дверь открытой! Я постучусь нашим сигналом!
– Будь осторожна! – потребовала мама. – Как стемнеет – сразу домой!
– Хорошо! – Ира невольно улыбнулась.
В детстве, когда она уходила гулять во двор, мама напутствовала её теми же словами с той же строгостью. Ира вышла за дверь, прикрыла её до небольшой щели, достаточной для выхода почти прозрачного дыма, и несколько секунд стояла неподвижно, прислушиваясь. Убедившись, что в подъезде нет никаких звуков, она осторожно вышла на лестницу и принялась спускаться по ступеням как можно более бесшумно. Вскоре ей предстоит очень опасная процедура: выход из подъезда среди бела дня. Перед выходом она достанет лук и наложит стрелу на тетиву. Но пока заниматься этим ещё рано, ей предстоит миновать шестнадцать этажей абсолютно беззвучно. Чтобы в любой момент успеть подняться обратно незамеченной, если вдруг в подъезд кто-то войдёт.
Удушливая жара вгрызалась в обессилевшее тело изнутри и снаружи, непрерывно истязая обезумевший от жажды мозг четвёртые сутки подряд. Сил шевелиться уже не было, всепоглощающее желание пить стало огромным и шершавым, словно точильный круг, которым незримый садист с маниакальным наслаждением елозил по измождённым внутренним органам. Лежащая на кровати Анжела с трудом разлепила тяжёлые, словно чугунные, воспалённые веки и посмотрела прямо перед собой. Мутная пелена, застлавшая глаза, рассеялась лишь частично, и женщина не сразу поняла, что видит. Кажется, ничего не изменилось: она лежит на кровати в своей каюте, на соседней кровати видно Соню, но жива ли она, непонятно. В открытую балконную дверь ветер гонит горячий и влажный морской воздух, и от запаха соли становится ещё хуже.