Чтобы не рисковать ночёвкой на открытом месте, переночевали в одном из брошенных домов, откуда Анна Хабибовна забрала понравившийся ей плед, и пошли дальше. Едва отошли от населённого пункта на километр или два, пошёл дождь. Прятаться было негде, окружающие деревья практически лишились листьев и никак не закрывали от дождевых капель. Пришлось бы промокнуть до нитки, но Олеся увидела впереди небольшой мост через какую-то речушку, и все поспешили туда. Пока прятались под мостом от дождя, Анна Хабибовна заметила плещущуюся в реке рыбёшку, и Пётр попытался удить рыбу.
Рыба ловилась плохо, Олеся с Анной рыли землю в поисках червей для наживки, несколько раз рыба срывалась вместе с червём прежде, чем Пётр успевал её подсечь, и рыбалка затянулась. Выловив за пять часов четыре некрупных рыбины, Пётр со спутницами вышли из-под моста, планируя поиски какого-нибудь не намокшего под дождём топлива для костра, и тут их заметили. Мужской голос окликнул их сзади очень неожиданно, и Олеся испытала паническую атаку. Она истошно завизжала и бросилась куда-то в кусты. Пётр, прямо сказать, испугался не меньше. Он, сжимая в руках помятую кастрюлю с выловленной рыбой, побежал за Анной, которая поспешила ловить напуганную Олесю.
Сначала всё закончилось хорошо: дочку они догнали почти сразу, и она довольно быстро успокоилась. Мужчин, которые их окликнули, оказалось двое, один в солидном возрасте, другой значительно моложе, лет двадцати. Оба вели себя несколько странно, из-за чего Олеся шёпотом заявила Петру о том, что они однозначно геи. Пётр в подробности интимной жизни невольных попутчиков, разумеется, влезать не стал и проявил деликатность, сделав вид, что не замечает их нетрадиционной ориентации. Попутчики заявили, что идут аж из «Роза Хутора», где застал их блэкаут, по пути они натерпелись лишений и страдают от голода.
Все приняли решение дальше двигаться вместе, и Пётр предложил вернуться к реке, чтобы попытаться наловить ещё рыбы. Все согласились, и гей-пара даже вызвалась заняться хозяйством: молодой человек взял у Петра удочку и принялся удить, а его возрастной партнёр занялся приготовлением пойманной Петром рыбы. Сам Пётр со спутницами занялись копанием червей. Сосредоточившись на этом занятии, никто не увидел, как оба новоиспечённых попутчика со всех ног бросились бежать, унося с собой и удочку, и кастрюлю с наловленной рыбой. Более того, тот, что помоложе, схватил рюкзак Петра с гематогеном и батончиками, хотя о том, что там лежит, узнать не успел.
Все бросились догонять воров, отчаянно крича. Но подонки успели набрать фору, и догнать их не получалось. Через пару минут изнурительного бега и воры, и преследователи начали задыхаться, и Пётр вырвался вперёд, кое-как догоняя подонков. Молодой гей увидел, что его настигают, и швырнул рюкзак Петра ему под ноги. Пётр упал и дальше преследовать их не смог, оставшись лежать на асфальте и тяжело глотая ртом воздух. Воры скрылись за поворотом, к Петру подбежали Олеся с Анной и начали помогать ему подняться.
В этот момент из-за поворота раздались злобные вопли, требующие от кого-то стоять и бросить всё на землю. Зазвучали крики гей-пары, похоже, пытающейся убежать, потом молодой гей жалобно верещал и звал на помощь своего партнёра. Это быстро вызвало агрессивный ор, вскоре закончившийся выстрелами. Пётр с дочкой и Анной в ужасе рванулись прочь с трассы и едва успели спрятаться в жидком кустарнике как можно дальше от дороги. Потом послышался стук копыт, и из-за поворота выехало не меньше десятка вооружённых людей, одетых в рыболовные костюмы. Небритые всадники проскакали мимо, с отвращением обмениваясь фразами на тему геев, но притаившихся Петра с семьёй не заметили. Пришлось пролежать за кустами до темноты, чтобы не оказаться застигнутыми посреди трассы.
Как только сумерки сгустились, было решено двигаться дальше вдоль самого края дороги, чтобы иметь возможность бежать при первых же признаках опасности. К счастью, всадники в тот день назад не возвращались, и Петру с семьёй удалось уйти незамеченными. Сразу за поворотом обнаружились трупы гей-пары. Их рюкзаков с ними уже не было, рыбы и удочки тоже, карманы были вывернуты наизнанку. Зрелище было ужасным, и Пётр поспешил увести своих спутниц подальше. Ночевали в ту ночь очень нервно, хоть и спрятались вдали от дороги, но костёр развести не решились, и Пётр с Анной дежурили по очереди, сидя возле Олеси. Едва ей начинали сниться кошмары и ребёнок кривился во сне, её тут же будили, чтобы не успела закричать. Срабатывал этот способ не всегда, но в ту ночь помог.
Утром они продолжили путь невыспавшимися, но им опять повезло: Олеся первой услышала стук копыт, и все успели спрятаться. Вчерашние всадники-убийцы проскакали мимо, возвращаясь куда-то туда, откуда приехали накануне, и Пётр со спутницами двинулись дальше. С тех пор двигаться быстро и посреди трассы никто не решался. Шли осторожно, вдоль обочины или отбойников, в первую очередь обращая внимание на особенности прилегающей местности, которые позволяют спрятаться. В каждую секунду Пётр со спутницами были готовы броситься в укрытие, и эта тактика спасала их многократно. Потому что передвижение по трассе вскоре перестало быть безопасным.
Такими темпами за минувший месяц им удалось преодолеть менее двухсот километров трассы, то петляющей в горах, то едва ли не так же петляющей вдоль морского побережья. Дорожные указатели, обозначавшие попадающиеся на пути населённые пункты, сменялись один за другим, но окружающая картина в целом была везде одинаковой: заброшенные дома, распахнутые двери, частые пожары, стаи бродячих собак и вороньё. Всё, что располагалось в прибрежной зоне, было либо подчинено туристическому бизнесу, либо представляло собой элитное жильё. Никакого аграрного и промышленного производства в этих местах не имелось вот уже десятки лет, абсолютно всё продовольствие являлось привозным и с началом блэкаута иссякло в считаные дни.
Гонимые голодом люди покинули города и ушли в богатые краснодарские земли, и в брошенных населённых пунктах царили запустение и криминальный хаос. Какие-то вооружённые банды на лошадях или велосипедах перемещались по трассе и грабили опустевшие строения, попутно устраивая кровавые разборки друг с другом. Где все эти люди жили и чем питались, Пётр даже не представлял, но убивали они друг друга вообще без проблем. И показываться им на глаза никто не рисковал. Пётр боялся, что его просто ограбят и убьют, потому что он мужчина, а мужчин в бандах было много. Анна Хабибовна, будучи молодой фигуристой женщиной, опасалась подвергнуться насилию, а что станет с десятилетней девочкой, попавшей во власть покрытых кровью бандитов, Пётр даже думать не хотел.
Переполненный трудностями и страданиями переход мог бы пройти проще, если бы не было проблем с пищей. Трасса почти постоянно проходила через различные населённые пункты, которые хоть и были сильно разграблены, но отыскать там в домах какие-либо предметы первой необходимости всё же удавалось. Кропотливые многочасовые поиски позволяли разжиться более подходящей для такого перехода одеждой и обувью, и Пётр даже время от времени брился найденными в разбитых магазинах бритвенными станками.
Но вот продуктов не было нигде, голодные толпы выгребли их в первую очередь, и даже гематоген с пищевыми батончиками в разграбленных аптеках стали попадаться всё реже. Выживать удавалось за счёт экономии и рыбалки, которая была успешной далеко не всегда. В быстрых и холодных горных речках зачастую рыба не клевала вовсе, и за день Петру не удавалось выловить ни единой рыбины. Попытки лова на берегу моря тоже не давали никаких гарантий: то сильные волны не давали рыбачить вообще, то рыба совсем не клевала либо где-то клевала редко, а где-то оказывалась слишком сильной и срывалась с крючка вместе с наживкой. Несколько раз рыба ломала ему снасти, пару раз вообще чуть в море не утащила. После такой рыбалки приходилось вновь лазать по разграбленным магазинам и брошенным квартирам в поисках новых удилищ или чего-то, чем их можно было заменить.
Учитывая, что Пётр никогда рыбаком не был, всю жизнь прожив в крупном городе, работая в очень интеллигентной сфере, то никаких рыбацких навыков у него не имелось. Без интернета посмотреть, как правильно ловить рыбу в море, было негде, а подходить к другим рыбакам ближе, чем метров на сто-двести, он не рисковал. Потому что в самый первый раз, когда он сделал это, его несколько раз больно ударили по лицу и отобрали спиннинг, на поиски которого в очередном опустевшем городке ушли сутки. Повезло, что он словно чувствовал проблему и заранее оставил свой рюкзак с остатками продовольствия у Анны с Олесей, которые дожидались его неподалёку. Собственно, их крики и заставили агрессора прекратить избиение. Так бы ещё неизвестно, чем могла закончиться попытка Петра получить консультацию по рыбной ловле.
В итоге получить вместо консультации по морде ещё раз Петру не хотелось, и он для себя решил, что, несмотря на стереотипы, ловить рыбу в море на самодельную удочку контрпродуктивно. Без знания тонкостей больше шансов выудить улов было при ловле в речках, и из-за частых остановок на рыбалку передвижение по трассе шло медленно. Случалось, что за сутки, уделённые попыткам выудить рыбу, Пётр со спутницами не сдвигался вообще. Часто улов оказывался ничтожным, и чтобы не остаться вообще без пищи, приходилось экономить заканчивающиеся аптечные батончики и гематоген.
Но, несмотря на все попытки экономить, еда всё-таки закончилась. Вот уже вторые сутки надеяться приходилось только на рыбалку, и, как назло, именно сейчас добыть рыбу не получалось. Прошлые сутки с рыбалкой снова не повезло, и поесть не удалось ни разу. Голод терзал очень сильно, Олеся постоянно жаловалась, что хочет есть, и грызла молодые веточки, которые отламывала от кустов. Пётр пробовал запрещать ей делать это, опасаясь дизентерии или отравления, но ребёнок был голоден, и запреты действовали плохо. Судя по указателям, впереди лежит какая-то Джубга, названия этого Пётр не слышал ни разу, и оставалось лишь надеяться, что город крупный и там можно будет найти еды и получить помощь.