мандира Первого Отдела.
– Нас атаковали через лес, со стороны тульских складов Росрезерва! – сообщил он. – Похоже, мы не дошли до них всего несколько километров! Это те, кто занял склады, судя по форме – ВДВ из Тульской дивизии!
– Там дивизия ВДВ? – Анатолий постарался скрыть охвативший его страх. Десантники, конечно, не спецназ ГРУ от Эвереста, но тоже не мальчики для битья! Если там хотя бы один тульский полк, сейчас здесь начнётся кровавый бой, который может закончиться очень по-разному!
– Нет там дивизии! – торопливо отрезал зам Опоры. – Их мало, не больше сотни стволов! Судя по всему, они не знали, сколько нас, и вообще не были в курсе, что мы приближаемся. На нас наткнулся их патруль, который в темноте без тепловизоров увидел лишь десяток костров и не разглядел за ними палаток. Другого объяснения не вижу, потому что они собрали силы и атаковали нас, планируя уничтожить внезапно и быстро. Мужики из штурмового батальона понесли потери, но мы вовремя подошли к ним на помощь! Майор, бери своих людей, и обходите бой слева! Задача: выйти противнику во фланг и подавить огнём! Смотри, не выйди к ним в тыл! Иначе без связи в этой грёбаной темноте перестреляем друг друга! Опора ждёт от тебя сигнальной ракеты! Я поведу наших в глубокий обход, так что тылы у вас будут закрыты! Сделай это!
Зам Опоры убежал дальше, в сторону, где ночевала рота, сформированная из бойцов группы «А» и «В». Лагерь президентских войск уже был на ногах, подразделения стояли в строю, ожидая приказов, и командиры сажали людей на колено, чтобы снизить риск получить шальную пулю. Секунду Анатолий колебался. С одной стороны, выполнять приказы Опоры он не обязан. Его командир – Троица, у Опоры свой Отдел. С другой стороны, Опора – бывший командир группы «А», в военном деле он разбирается лучше Анатолия и Троицы, вместе взятых. Наверняка Троица согласится с его планом, и нерешительность Анатолия может быть позже расценена Опорой как вполне прозрачный намёк на то, что, мол, ты мне никто: не командир, не авторитет и уж точно не друг.
Портить отношения с людьми президента не стоит, тем более сейчас, когда предстоят бои. Так можно нарваться на как бы шальную пулю типа «вражеского» снайпера или просто быть отправленным на задание, с которого не возвращаются. Быстро взвесив все за и против, Анатолий принял решение действовать по плану Опоры и принялся ставить задачи своим людям. Спустя пять минут его Отдел, разбившись на взводы, бегом направился к лесу, обходя бой слева по широкой дуге.
Бежать по глубокому снегу в темноте было тяжело, но ещё больше было страшно. Если эти ВДВ-шники допускают, что их могут обойти, они наверняка выставили наблюдателей, с которыми придётся неминуемо столкнуться. Вопрос лишь в том, рискнут ли наблюдатели, которых будет немного, вступать в бой с двумя сотнями его бойцов или же предпочтут тихо отступить, чтобы выжить и заодно предупредить своих. Во втором случае риск погибнуть сильно снижается, но окружить противника вряд ли удастся. В первом случае можно серьёзно проредить этих ВДВ-шников ударом во фланг после того, как будут уничтожены наблюдатели. Вот только перед этим сами наблюдатели могут убить кого-то из его людей.
Чтобы не рисковать зря, Анатолий назначил в головной дозор самых смелых и быстро дистанцировался от них в ядро боевых порядков. Никто за это не посмотрит на него косо, он командир, ему положено находиться в последних рядах и командовать подразделением, а не получать пулю в числе первых. Вскоре Отдел втянулся в лес, и передвигаться бегом стало опасно. Подразделения перешли на осторожный шаг, и Анатолий вглядывался в лесной мрак, ожидая вспышек вражеского оружия. Видно дерьмово, без рации непонятно, кто где, и оставалось надеяться, что боевые порядки не потеряют визуальный контакт друг с другом в предрассветных сумерках.
Сейчас воевать без средств связи стало как-то более-менее, потому что с горем пополам была отработана какая-никакая система управления боем при помощи посыльных. А поначалу без раций творилась сплошная неразбериха. Перестрелки возникали часто, но понять, что это и откуда, было невозможно. В бой с такой армией никто не вступал, те, кто стрелял, либо сразу же разбегались, либо вообще не было понятно, а были ли нападающие. Настоящие бои возникали только при движении через населённые пункты, но в силу подавляющего численного превосходства уничтожали противника быстро. В основном всё начинал и заканчивал штурмовой батальон, который на марше всегда двигался первым. Потерь у них было уже около двух десятков, в основном раненые, и тыловая фура, отведённая под госпиталь, была на треть заполнена пациентами.
Врачи оказывают им помощь, и вся колонна уже трижды останавливала марш, дожидаясь, когда закончится операция. Потому что оперировать вручную сложные раны внутри движущейся фуры, пусть даже на лошадином ходу, хирурги не могли. Президент даже сказал, что если госпиталь заполнится, то его отправят назад, в Москву, но пока не заполнился, нужно продолжать движение, ставшее слишком медленным из-за всего этого, и не только.
Президентские войска идут по заполненным умершими электроавтомобилями трассам вторую неделю. Планы дойти до Тулы за пять суток провались с треском. Точнее, со свистом северного ветра, принёсшего с собой мороз и снегопады. У кого-то из бывших «альфовцев» нашёлся старый ртутный термометр, сорванный с какого-то очень немолодого строения, так он показывал почти минус двадцать. Впрочем, Анатолий, как коренной москвич, прекрасно понимал, что это неправда, потому что на самом деле сейчас за минус тридцать, ибо он доверяет своим ощущениям больше, чем какому-то дряхлому термометру. Спасало то, что вокруг полно лесов, и то, что президент вовремя приказал перейти в режим экономии.
Топоров в обозе было мало, поэтому много времени уходило на сбор валежника на топливо для костров. Из-за экстремально низких температур передвижение приходилось прекращать с наступлением сумерек, костры жгли много и часто, в общем итоге движение к цели происходило вдвое медленнее, чем планировалось. Не говоря уже о необходимости постоянно вручную сдвигать к обочинам мёртвые машины, которых на трассе было в изобилии. Конечно, толпа наваливалась на них быстро и столь же быстро сбрасывала на обочину или сталкивала к отбойникам, но это всё равно время, потому что машин действительно попадалось дофига, и во время ночёвок их тут же разукомплектовывали на топливо.
Где-то справа ночную тьму прорезала вспышка выстрела, затем ещё одна, и раздался далёкий крик:
– Противник на девять часов!
Бойцы Отдела залегли, и бросившийся в снег за ближайшим деревом Анатолий судорожно обернулся в указанную сторону, ожидая атаки в тыл. Однако вскоре стало ясно, что противник на девять часов и есть бойцы Анатолия, потому что кричал кто-то из ВДВ-шников. Анатолий отправил левофланговый взвод углублять окружение и запустил в небо сигнальную ракету. В ответ поднялась другая ракета, это Опора подал сигнал к совместной контратаке, и Анатолий с замиранием сердца отдал команду о начале атаки. Взвод огневой поддержки открыл огонь на подавление, левофланговый взвод начал атаку, держась вне сектора обстрела, и затаившийся за деревом Анатолий ждал начала ответного огня противника.
Однако вместо плотного встречного огня из темноты раздалось несколько одиночных выстрелов, судя по звуку, не автоматных, и место вспышек накрыл ответным огнём взвод огневой поддержки. Дальнейшая атака не встретила противника, бойцы Анатолия соединились с бойцами Опоры, и лишь чудом в темноте никто никого не атаковал. «Альфовцы» обнаружили его бойцов первыми, для них это были люди, двигающиеся слева, противника там быть не могло, и стрелять во всё, что движется, никто не стал. Контратака завершилась, и подразделения принялись подсчитывать потери.
Оказалось, что Анатолий потерял двоих бойцов. Оба попали под огонь того противника, что криком предупредил своих, и оба погибли из-за того, что картечь, выпущенная из гражданского дробовика, попала в лицо. Ещё трое получили осыпь в грудь, и шестимиллиметровая картечь не смогла пробить бронежилеты. Противника обнаружили мёртвым с множеством пулевых ранений, взвод огневой поддержки отстрелялся по нему грамотно. На вид убитому было лет двадцать, не больше. Судя по форме ВДВ, это либо рядовой-срочник, либо совсем молодой контрактник, пришедший на контракт впервые. Других врагов подразделения Анатолия не обнаружили, люди Опоры убили ещё двоих в ходе контратаки, плюс десяток бойцов противника были уничтожены во время обороны, когда ВДВ-шники в темноте окружали костры и нарвались на целый палаточный городок.
Вскоре начало светать, и люди Опоры отправились по следам крови и обуви, оставленным на ночном снегу отступающим противником. Анатолий отвёл своих бойцов к месту ночёвки и организовал сворачивание лагеря. За этим занятием его застал посыльный от Троицы, который на момент возвращения в лагерь оказался на совещании у президента.
– Ты правильно поступил, что не стал ему препятствовать! – Троица внимательно выслушал доклад Анатолия. – Опора положительно высказался о нашем Отделе перед президентом. Это большой плюс. Нам надо держаться вместе, особенно сейчас. Подковёрная возня возникнет позже, уверен в этом абсолютно, но до тех пор, пока мы не закрепились где-либо на надёжном месте, не время делать это.
Плюсы утреннего взаимодействия проявились к обеду. К тому времени люди Опоры вернулись, и президент собрал новое совещание. Выяснилось, что тульские склады Росрезерва действительно находятся в лесу, в трёх километрах дальше от места ночной стоянки президентских войск. Вопреки ожиданиям захвачены они не тульским ФСБ, а вооружённой преступной группировкой из числа офицеров и контрактников местных ВДВ. После того как с началом блэкаута на продскладах закончились продукты, офицеры распустили солдат срочной службы по домам. Потом самороспуск произошёл среди самих офицеров, в результате они объединились в группировки, которые выживали как все.