В погружённом во мрак коридоре раздалось тихое шарканье, и Анжела затаила дыхание, крепче сжимая в ослабевшей руке столовый нож. Кто-то шёл по коридору на ощупь, опираясь рукой на стену. Это палуба номер семь или восемь, она уже не помнила точно, погружённый в голодную муть мозг утратил способность фиксировать столь незначительные детали. Главное, что в каютах на этой палубе нет балконов и их жильцы вынуждены выходить наружу, чтобы напиться. Когда превратившийся в гору бесполезного металла лайнер, безвольно дрейфующий в океане по хаотичному маршруту, проходит через область дождей, эти люди высовывают в иллюминаторы различную посуду, чтобы запасти хоть немного воды. Зато когда дождей нет несколько дней и их запасы воды заканчиваются, они выходят из кают и идут к бассейнам.
Точнее, к бассейнам идут только самые отчаявшиеся из них либо те, кто сумел объединиться в кучу с соседями или знакомыми. Потому что явиться к бассейнам в одиночку – это с вероятностью процентов в девяносто погибнуть. За бассейнами следят крупные банды, которые ловят одиноких ослабевших пассажиров и съедают их. Поэтому одиночке туда путь заказан, но у него есть шансы пробраться к бассейнам ночью, в кромешной темноте под утро, когда сидящие в засаде бандиты частенько засыпают. Вот как раз такого хитрозадого Анжела и поджидает.
После того как какие-то уроды сожрали Соню, она едва не погибла от голода, потому что есть было нечего, но выходить из каюты Анжела боялась до смерти. Благо запас воды у неё был, и она пополняла его с каждым дождём, насколько получалось. Но к исходу десятого дня затворничества сил почти не осталось, есть хотелось нестерпимо, потому что шла уже непонятно какая неделя голода, и сознание стало испытывать галлюцинации и нервные срывы. Анжела поняла, что ей уже всё равно, и решила выйти наружу и добыть себе еду. Она надела свой самый маленький купальник, чтобы быть сексуально привлекательной, взяла столовый нож и покинула каюту.
Планировалось, что она найдёт кого-нибудь, у кого есть еда, отберёт, сколько сможет, и съест. Либо убьёт этого самого «кого-нибудь», если по-другому еду будет не получить, и всё равно поест. Но всё вышло не так. Проблуждав по тёмным коридорам своей палубы, Анжела не нашла ни одной открытой двери, а на её стук никто не открывал. Истерзанное голодом сознание пришло к выводу, что здесь найти еду не получится и надо выходить к бассейнам, чтобы поймать там кого-нибудь, кто идёт пить. Ведь балконы в номерах, где можно безопасно набрать дождевой воды во время ливня, есть далеко не в каждой каюте. Поплутав в кромешной тьме то ли час, то ли два, Анжела сумела найти выход к открытому бассейну и оказалась на улице.
Там её сразу же поймали какие-то козлы. В первую секунду они хотели Анжелу убить и съесть, но её тело в бикини заинтересовало одного из их мелких боссов. Жилистый латинос с лицом маньяка, покрытым шрамами не то от оспы, не то от давнишних прыщей, предложил ей оказывать ему сексуальные услуги в обмен на еду. Анжела согласилась на условиях, что сначала еда, а потом всё остальное, глубоко пофиг, что именно. Мелкий босс ответил, что съедать её малопродуктивно, потому что из-за голода она слишком тощая, так что он согласен, но много еды сразу не даст. Потому что она не ела несколько недель и обильная пища вызовет у неё заворот кишок и смерть. Анжела сначала заподозрила обман, но потом согласилась, потому что пытки голода были невыносимы.
К счастью, латинос не обманул. С того момента Анжела оказывала ему услуги сексуального характера, а тот её кормил, и другие людоеды её не трогали. Правда, ей сразу было сказано, что нельзя спускаться на палубу ниже, потому что там свои хозяева, своя власть и свои законы. Поначалу Анжела даже не собиралась спускаться куда-либо. Недели две прошли спокойно, зверствующий голод отступил, и она даже немного отъелась. Правда, несколько шокирующим оказался тот факт, что кормили её человечиной, но на верхних палубах другой еды всё равно не существовало, лайнер слишком высокий, столько лески или верёвки для рыбной ловли ни у кого не осталось. Потому что всякие мрази, живущие на нижних палубах, всячески стараются любыми способами ухватиться за свисающую сверху леску и обрезать её, чтобы забрать себе.
Спустя месяц непрерывного голода жареная человечина показалась Анжеле вполне себе вкусной, да и вообще главное – выжить! Остальное фигня. Жизнь – это святое! Самое ценное, что может быть! Не умирать же от голода, когда вокруг столько мерзких людишек! Однако как только проблема голода осталась позади, Анжела пришла к выводу, что всё как-то слишком подозрительно. Вокруг полно цветных баб помоложе, которых съедают, как только ловят, и никто им секс не предлагает. Повезло только ей и ещё одной польской бабе, примерно ровеснице. Полька считала, что это из-за того, что она сногсшибательна, но Анжела, поднаторевшая на банковской службе в интригах и подлостях, ощутила знакомую атмосферу. И начала всячески подслушивать разговоры своего работодателя.
И правда, конечно же, не заставила себя ждать. В ходе очередного подслушанного разговора выяснилось, что латинос просто и незатейливо сочетает приятное с полезным: Анжелу откармливают, чтобы съесть. Потому что мясо светлокожей женщины её возраста нравится местным темнокожим больше, чем человечина других сортов. Как только Анжела округлится до нужного состояния, её забьют на мясо и съедят. Узнав об этом, она наелась впрок и однажды ночью сбежала, пробравшись на свою палубу. Её искали, но она заперлась, не подавая признаков жизни, и её не нашли. С тех пор она вновь живёт одна.
Но есть снова стало нечего, и голод заставил её выйти на охоту, тем более теперь она в курсе, как это делается. Надо найти оружие, спуститься на палубу, где в каютах нет балконов, и устроить ночную засаду на страдающих от жажды одиночек. Вчерашняя ночь прошла безрезультатно, никто из кают поодиночке не выходил, а от команд, состоящих из нескольких пассажиров, приходилось убегать или прятаться в темноте. Зато сегодня удача на её стороне! Кто-то исхитрился выйти из своей каюты бесшумно, видимо, продумал всё заранее, и в кромешной темноте она запросто могла бы его упустить. Добычу выдало шарканье, свидетельствующее о сильной слабости. И это хорошо очень! Потому что с ослабевшим противником справиться будет легче. Она ещё не успела обессилеть полностью, и добыча будет лёгкой, раз едва ходит.
Анжела занесла руку с ножом для удара и на цыпочках покралась через темноту к проходящей мимо неё жертве. Нужно забить её прямо здесь, пока добыча не добралась до лестницы. Здесь нет окон и нифига не видно, но пол ровный. На лестнице ничуть не светлее, но можно споткнуться и упасть со ступеней, а ещё там часто ходят ловчие команды различных банд. Даже если поблизости их не будет, то могут прибежать на шум с факелами, и тогда от них не скроешься. Мелкий босс говорил, что факелы делаются из какого-то технического масла, которое обменивается у банд с нижних палуб на редкие деликатесы.
Теперь-то она понимает, что именно он подразумевал под «редкими деликатесами»! Не какую-то там рыбу, с трудом пойманную на высоте десятков метров, а человечину, получаемую при забое светлокожих пассажиров! Тут, на самых верхних палубах, каюты были дороже, и светлокожих было больше, чем китайцев или арабов. По крайней мере на момент начала круиза. А сейчас Анжела не помнит никого, кроме себя и той тупой польки. Не исключено, что её саму и планировали обменять в качестве деликатесного мяса на очередную партию ГСМ! Только фиг вам, уроды черномазые! Она всех кинула и теперь сможет выживать сама!
Вытянутая вперед рука, невидимая в темноте, наконец-то уткнулась в чью-то спину, и Анжела вонзила туда нож. Раздался невнятный крик, добыча попыталась убежать, но Анжела вцепилась в её одежду намертво и пыталась наносить жертве ножевые удары как можно чаще. Тупой столовый нож то ли не пробивал покрытую тонкой одеждой кожу, то ли наносил слишком неглубокие раны, и она подумала, что надо бить по голове, так шансов больше. Попасть по голове в темноте было совсем непросто, нож угодил то в щёку, то в глаз, то в лоб, измождённая жертва визгливо скулила и вяло отбивалась, лягаясь, толкаясь и царапая Анжелу за лицо, из чего она сделала вывод, что её добыча женского пола.
После очередного удара сопротивление стало ослабевать, и Анжела удвоила частоту ударов, тратя последние силы. Наконец добыча рухнула ей под ноги и забилась в конвульсиях. Анжела споткнулась о неё, не удержалась на ногах и упала. В этот момент со стороны лестницы донёсся топот множества бегущих ног, и замерцали тусклые отблески света. Анжела тихо взвыла от ярости. Визг её жертвы услышали какие-то ублюдки! Сейчас они прибегут сюда с факелами и отберут у неё добычу! Ну уж нет! Она её не отдаст! Анжела нащупала дёргающуюся ногу жертвы, вцепилась в неё и потащила прочь, что было сил, шаркая плечом по стене. Надо найти любую открытую каюту и запереться там!
Но эти грёбаные каюты были заперты все как одна, и Анжела в бешенстве тащила добычу дальше, хрипя от злобы и напряжения. Да на этой палубе полно ходячего мяса, раз все двери заперты! В каждой из них кто-то засел, если, конечно, не подох от голода! Отблески факельного света, пробивающиеся из ведущего на лестницу дверного проёма, становились всё ярче, и оттуда в коридор начали выскакивать какие-то узкоглазые ублюдки. Анжела поняла, что с добычей ей не убежать, и с тихим сдавленным воплем злобы выпустила из рук ногу какого-то худого и долговязого черномазого, оказавшегося то ли подростком лет пятнадцати, то ли просто слишком дохлым чернокожим мужиком. Она бросилась бежать, стремясь скрыться в тёмном коридоре и всё-таки найти незапертую каюту. Откуда-то же этот чернокожий дохляк вышел, в конце концов!
Но сильная усталость не позволила ей оторваться от погони. Узкоглазые заметили её и догнали. Кто-то на бегу бросился ей в ноги, хватая за голень, Анжела упала, и на неё навалилась целая куча потных вонючих тел. Её несколько раз ударили по голове, потом свя