зали и потащили куда-то вместе с её же добычей, противно галдя. Галдящая узкоглазая толпа приволокла её на другую палубу, затащила в какую-то каюту и швырнула на пол. Анжела пыталась возмущаться, заявляя, что она важная персона и имеет большую ценность, но кто-то из толпы заявил ей в ответ, что она действительно имеет большую ценность, но только пищевую. Узкоглазые заржали и ушли, как они сказали, готовить мангал для барбекю.
От ужаса сознание Анжелы чуть не помутилось, умирать отчаянно не хотелось, она желала жить любой ценой и попыталась использовать свой прошлый опыт. Если снять одежду и остаться в белье, то можно попытаться заинтересовать собой кого-нибудь из местных главарей. А потом убежать, когда представится случай! Но ни развязаться, ни даже ослабить путы сил не хватало, и раздеться она не смогла. От отчаяния Анжела даже пыталась заползти под диван в связанном виде, но просвет между диваном и полом оказался слишком узок. Окончательно вымотавшись, она откатилась в угол и осталась там ждать появления людоедов, лихорадочно подбирая английские фразы так, чтобы получилась короткая, но понятная речь, содержащая для кого-то из них заманчивое предложение.
За этим занятием её застал шторм. Лайнер вновь начало швырять и раскачивать, Анжелу мутило и перекатывало по полу, ударяя о мебель, но никто из людоедов не пришёл о ней позаботиться. Несколько раз она теряла сознание, потом вновь приходила в себя, но шторм не заканчивался, и приступы морской болезни продолжались. Сколько продолжалась бесконечная болтанка, она не знала, но, судя по жажде, терзающей её всё сильней, шли вторые или третьи сутки. В какой-то момент, придя в себя в очередной раз, Анжела поняла, что скотч, которым её связали, из-за постоянного перекатывания ослаб и перестал прилипать к одежде. Появился шанс развязаться, и она, извиваясь, отползла в угол, согнулась там вдоль стен, чтобы затёкшее тело не разгибалось само по себе, и попыталась зубами дотянуться до пут.
Промучившись несколько часов, Анжела всё-таки смогла освободиться, но убежать из каюты не получилось. Дверь была закрыта снаружи и не открывалась. Она попыталась выдавить её плечом, но сил не хватало. Страдающая от жажды Анжела не нашла в каюте воды и распахнула иллюминатор, высовывая наружу руку с кружкой. Тропический ливень начал понемногу наполнять ёмкость, и она жадно осушала кружку, едва та заполнялась хотя бы на сантиметр. Внезапно лайнер содрогнулся, словно налетев на какое-то препятствие, и Анжелу сбило с ног. Упав, она ударилась головой о край дивана и отключилась.
Первое, что она увидела, когда очнулась, была каюта, сильно накренённая набок и завалившаяся куда-то вперед и вниз. Саму Анжелу стащило в нижнюю часть помещения вместе со всяким незакреплённым хламом, а в распахнутый иллюминатор хлещет ливень, и её тело лежит в водяной луже глубиной сантиметров в пять, не меньше. В голове вспыхнула мысль, что лайнер тонет, сменившаяся животной паникой, и Анжела бросилась к выходу. На этот раз входная дверь распахнулась сразу, видимо, её подпёрли чем-то снаружи, а теперь из-за сильного наклона тонущего корабля всё это улетело куда-то нафиг.
Анжела выскочила в тёмный коридор, не удержалась на наклонной палубе и упала, визжа от ужаса. Её крик утонул в грохоте шторма, тело протащило десяток сантиметров по наклонной плоскости и остановилось. Поняв, что ковровое покрытие коридора не позволяет ей скользить вниз, Анжела поползла вверх, привычно шаря рукой по коридорной стене. Нужно выбраться на лестницу и добраться до открытой палубы, туда, где светло, чтобы понять, что происходит. Ползти оказалось легче, чем обычно, потому что многие каюты, попадающиеся ей по пути, были распахнуты и из их иллюминаторов лился тусклый свет. Анжела нашла выход и выбралась наружу.
В первую секунду она не поверила своим глазам. За бортом, в нескольких километрах, отчетливо виднелся пальмовый берег с мелкими силуэтами строений перед широким песчаным пляжем. Ливень всё ещё хлестал, заставляя кипеть морскую поверхность, заполненную барахтающимися людьми, но шторм уже стихал, и окружающая картина была видна вполне отчётливо. Лайнер, судя по всему, вынесло к какому-то очень большому острову и насадило на подводную скалу. Корабль сильно накренился и частично погрузился в воду носовой частью. Понять, тонет он или уже упёрся в дно, Анжела не смогла, но это было неважно. Важно то, что вся вода вокруг лайнера заполнена людьми, плывущими к берегу кто на чём: на дверцах от мебели, на обломках крупных деревянных элементов, на надутых пляжных игрушках и даже просто так, вручную.
Она слишком долго пролежала без сознания! Все уже покинули лайнер, она может утонуть вместе с ним! Надо спасаться как можно скорее! Но прыгать в море с такой высоты было страшно, вдруг она разобьётся или получит тяжёлую травму в шаге от спасения?! Пришлось с риском для жизни спускаться по сильно накренившимся трапам и лестницам вниз, поближе к воде, а потом искать для себя какое-нибудь импровизированное плавсредство. К тому моменту, когда ей удалось найти среди всеобщей свалки пустой пластиковый баллон из-под воды, накренившийся лайнер погрузился ещё сильней, и уровень воды оказался в паре метров от палубы, на которой она находилась.
Медлить было нельзя, и Анжела бросилась в море, скользя по наклонной плоскости. Оказавшись в воде, она вцепилась в баллон и поплыла к берегу. Вопреки ожиданиям земля приближалась очень медленно. Прошло не меньше часа, ливень закончился, установился штиль, но до берега было всё ещё далеко. Анжела выбилась из сил и еле двигала ногами, с ужасом вглядываясь в побережье. Там вспыхивали выстрелы, раздавались вопли, измождённая долгим плаваньем толпа обессиленно металась по пляжу, тщетно пытаясь спастись от местных бандитов.
Несколько десятков вооружённых чернокожих, одетых в гавайском стиле, бесчинствовали на берегу, набрасываясь на выходящих из воды людей. Пассажиров били прикладами и рукоятями мачете, сбивали с ног и связывали. Тех, кто пытался сопротивляться, убивали на месте, их тела уволакивали куда-то вглубь деревни, а взятых в плен людей увязывали верёвками в группы и уводили в какие-то сараи. Местных было много, они злобно сверкали белками глаз на чёрных лицах, некоторые из них уже увидели Анжелу и показывали на неё друг другу пальцами. Она в ужасе заметалась, но выхода не было: течение уже тащило её к берегу, и уплыть куда-то прочь не хватало сил.
Пара чернокожих дождалась, когда её вынесет прибоем к самому берегу, и бросилась к ней, размахивая мачете. Анжелу схватили и потащили на берег.
– Господа! – Анжела попыталась обезопасить себя сразу: – Я очень важная персона! Представляю Организацию Объединённых Наций! Большое спасибо вам за содействие! Пожалуйста, сообщите в ближайшее представительство ООН обо мне…
Один из чернокожих с размаха ударил её рукоятью мачете в солнечное сплетение, и Анжела подавилась словами.
– Заткнись, сучка! – зарычал он и крикнул кому-то ещё: – Хулио Сезар! Мы выловили белое мясо!
От толпы местных, сгоняющих пленных пассажиров ударами в очередную кучу, отделился один из бандитов, в модных шмотках и с автоматом в руках. Он вальяжно подошёл к кашляющей Анжеле, смерил её взглядом и заявил своим подельникам по-английски, почти без акцента:
– Больше не придётся жрать друг друга в ожидании урожая! Господь послал нам мяса! На вертел её! Белое мясо – деликатес в честь праздника обильной пищи!
– Остановитесь, мистер… – прохрипела Анжела, изо всех сил пытаясь восстановить дыхание. – Я очень важная персона ООН! Моя жизнь имеет большое значение…
Чернокожий с автоматом ударил её ногой в живот, перебивая:
– Запомни, белая сучка! Только чёрные жизни имеют значение! А ты – белое мясо!
– Вы… – Анжела, стоя на коленях, хватала ртом воздух, – вы… совершаете большую ошибку! Я не белая! Я еврейка, меня нельзя убивать, это запрещено во всём мире! Мы мирный и благородный народ, никогда и никому не причиняем зла…
– Что она говорит, Хулио? – Один из её конвоиров нахмурился. – Разве она не белая? Реально?
– Посмотрите внимательно! – Анжела поспешила развить успех и задрала футболку, обнажая живот: – У меня серая кожа! Я не белая! Я еврейка!
– Да неужели?! – Главарь закатил глаза к небу. – Дай сюда!
Он выхватил у одного из конвоиров мачте и заявил, саркастически ухмыляясь:
– Ну, тогда я – Гитлер!
Главарь резким ударом вонзил мачете Анжеле в открытый живот, вспарывая брюшную полость. Анжела закричала от жуткой боли, инстинктивно хватая руками вываливающиеся внутренности, и главарь заявил своему подельнику:
– Никогда не верь белым, Педро! Особенно сучкам! Чтобы не подохнуть, они расскажут тебе что угодно! А потом ты ещё крайним останешься!
Он замахнулся мачете изо всех сил и мощным ударом снёс Анжеле голову.
– Не волнуйтесь, всё скоро пройдёт! – Пётр с важным видом всячески источал уверенность в себе. – Это сезонное простудное заболевание, оно свойственно этому времени года! Назначаю вам аспирин по две таблетки три раза в сутки и парацетамол, также по две таблетки, но в случае температуры! Через неделю ваш сын будет полностью здоров! Это нормально для его возраста!
– Так ведь это… – Чернявая женщина лет сорока с длинными курчавыми локонами недовольно одёрнула семилетнего мальчишку, норовящего исподтишка стащить со стола Петра упаковку аскорбиновой кислоты: – А ну, хорош! Ванятка, не балуй, не то отцу скажу! Всыплет тебе по первое число!
Ребёнок присмирел, и она перевела взгляд на Петра:
– Так ведь хлопчик-то мой никогда простудой не болел в январе-то! По осени или весной – то да, бывает часто, а тут зима – разве это тоже сезон?
– К сожалению, в условиях блэкаута детский организм лишён привычных условий существования, – с академическим видом произнёс Пётр не моргнув и глазом, – отсутствие центрального отопления, замена электрического освещения светильниками открытого огня, прекращение воздействия различных электромагнитных излучений, таких как вайфай, всё это приводит к неизбежным изменениям окружающей нас микросферы: влажности внутри жилища, естественной напряжённости воздуха и так далее. Вы наверняка обратили внимание, что при сильном ливне с грозой больше нет молнии?