Откуда-то правее вновь донеслось далёкое конское ржание, и все встрепенулись.
– Похоже, туда! – Трофим указал рукой направление. – Вроде больше не стреляют.
– Идём! – Борис решительно направился в указанную сторону. – Держитесь за мной, вперёд не вылезайте! Если что, сразу в кусты! Никакой пальбы! И вообще не высовывайтесь, сперва я сам поговорю с ними, потом подойдёте!
Обойти озеро удалось относительно быстро, снег возле него уже не был по колено, и много где звери натоптали тропы, которые привели к полузамёрзшей полынье. С другой стороны к полынье вели следы копыт и колёс, довольно много, и Борис подумал, что полынью пробили жители конефермы, чтобы набирать здесь воду. Ездили сюда часто, потому что следы образовывали некое подобие дороги, но сегодня тут ещё никого не было, потому что всё было припорошено утренним снегом. В результате этой зимней дороги издали не видно, но теперь по ней наверняка можно дойти до конефермы.
Поразмыслив пару секунд, Борис повесил ружьё на шею так, чтобы было под рукой, но при этом не в руках. Когда его увидят жители фермы, не хотелось бы оказаться принятым за бандита. Они же там только что стреляли в кого-то, вдруг все ещё на нервах… Ещё раз велев сыновьям идти за ним поодаль, он поправил рюкзак с морковью и двинулся по лошадиным следам.
Конеферму он нашёл, едва импровизированная дорога прошла через небольшой ельник. Посреди леса имелось довольно большое чистое пространство в несколько гектаров, на котором стоял богатый загородный дом и большое хозяйственное здание с обширным загоном, окружённым высокой изгородью. Лошадей Борис увидел сразу: в загоне был целый табун, лошади сбились в кучу, смотрели куда-то в сторону дома и не разбредались. Время от времени то одна, то другая лошадь издавала взволнованное ржание, но людей вокруг видно не было. Борис дошёл до самого загона, но к нему никто не вышел, наверное, не заметили. Зато лошади увидели его сразу, и крупный чёрный конь немедленно направился к нему.
– Ты только не волнуйся, приятель! – Борис опасливо отступил подальше от изгороди. Конь вблизи оказался совсем не маленьким, одна голова чего стоила. Оставалось надеяться, что через изгородь он не перепрыгнет. – Я тут в гости пришёл. С подарками! Вот…
Борис расстегнул лямки и скинул с себя рюкзак. Конь просунул голову между двумя горизонтальными жердями и потянулся к нему, громко принюхиваясь. Борис достал морковку и протянул её на раскрытой ладони, словно лакомство собаке:
– На-ка, угощайся! Только не кусаться, договорились? Зубы у тебя страшноватые!
Едва увидев морковку, конь смахнул её с ладони губами и принялся аппетитно хрумкать. Это немедленно заметили остальные лошади, и табун один за другим направился в сторону Бориса. Кони выстроились в плотный ряд и высовывали морды между жердей, пытаясь тянуться к нему. Пришлось доставать морковь и раздавать всем по очереди.
– Офигеть! – рядом раздался голос старшего сына. – Ты уже их прикормил?! А где хозяева? Нас не обвинят в попытке кражи скота?
– Здоровые какие! – Степан подошёл к отцовскому рюкзаку и достал из него пучок моркови. – Вот это морды! Я думал, лошади меньше! Можно, я тоже их покормлю?
– Вы что здесь делаете? – Борис смерил сыновей хмурым взглядом: – Я же сказал не выходить, пока не позову!
– Мы уже минут двадцать смотрим, как ты лошадей кормишь, – парировал Трофим.
– Голодные они. – Борис вздохнул. – Жалко животину. Уж больно красивые!
– А эти красавцы мне руку не откусят? – Степан с опаской протянул морковку ближайшей лошади.
– На ладони подавай! – велел ему Борис. – Чтобы она за палец тебя случайно не ухватила! Она же не пинцетом еду забирает! Ты что, забыл, как собаку кормят?
– А что там помнить? Бросил ей косточку, она и поймала! – Степан коротко прыснул, но отцовскому совету последовал. Перспектива остаться без пальца мало кого прельщает.
Лошади тянулись за морковью беспрерывно, съев одну, тут же просили следующую, и Борис покачал головой:
– Их что, вообще не кормят? Сено, видать, закончилось.
– Разве лошади не сами траву из-под снега достают? – Трофим нахмурился. – Жена говорила, что они как-то там копытом снег разгребают… Или он глубокий слишком?
– Да кто бы знал! – Борис нахмурился. – Вы вот что, скормите им всё, что в моём рюкзаке осталось, а я пойду в дом постучусь. Надо с хозяевами познакомиться. Странно, что нас до сих пор в окно никто не увидел… И собаки не лают…
Сыновья остались раздавать лошадям морковь, и Борис направился к дому. С каждым пройденным метром внутри росло ощущение опасности, и он невольно сбавил шаг, всматриваясь в богато отделанные окна дома. Зайдя за угол, он вздрогнул и невольно замер. Пространство возле дома было усеяно трупами. Вооружённые мертвецы лежали вперемешку, словно на свалке, на утоптанном снегу валялись россыпи стреляных гильз, которых всюду было не меньше сотни, и нигде не было видно крови. Несколько секунд Борис стоял на месте, не решаясь приблизиться, потом увидел тело ребёнка лет десяти и поспешил туда.
– Трофим! Степан! – закричал он. – Сюда! Скорее!
Борис склонился над ребёнком, но тут же остановился. Девочка была мертва, её чёрные глаза остекленело смотрели куда-то в небо невидящим взглядом, на лице застыла гримаса ужаса. Рядом с ней обнаружился её брат, года на три младше, других детей среди трупов не было. Всего Борис насчитал двенадцать тел, шесть мужских и четыре женских, все с оружием гражданского образца. Каждый погибший умер с открытыми глазами и в сильной панике, лица всех покойников были искажены страхом и сильной болью.
– Да ну нафиг… – выбегающий со стороны загона Степан замер как вкопанный. – Что это… – Он бросился к отцу: – Их всех убили?!
– Крови нет… – Борис поднялся на ноги, ощущая растущий в сознании страх. – И дыр от пуль тоже…
– Что за… – Бегущий следом за младшим братом Трофим остановился и испуганно заозирался: – Что здесь произошло? Кто их всех убил?!
– Может, бандиты напали… – Борис невольно принялся озираться следом за ним, вглядываясь в лесные заросли.
– А как они сюда попали? – Трофим, сжимая ружьё, неуверенно осмотрел окружающий снег: – Следов нет… Снег ночью выпал… Ко двору никто не подходил…
– Может, с дрона стреляли? – Степан инстинктивно сжался.
– С какого дрона, электричества нет. – Трофим неуверенно попятился. – Если только с воздушного шара… Но мы бы его увидели…
– На них нет повреждений, – повторил Борис, чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд. – Как будто смотрит кто…
– Ты тоже чувствуешь? – Трофим обернулся. – Я думал, нервы шалят…
– На меня тоже смотрит кто-то… – тихо прошептал Степан. – Блин… жутко как-то…
– Тут кто-то есть! – уверенно заявил старший сын, кивая вперёд. – Где-то там! Он… смотрит на меня так… оценивающе… Словно размышляет, можно меня убить или нет…
– Это оно их всех убило! – Степан побледнел, и Борис понял, что все они, не сговариваясь, смотрят в одну сторону, куда-то туда, прямо перед собой, и то, что они не видят, находится совсем близко, шагах в десяти, не дальше.
– Мы, это… – Трофим осторожно положил ружьё на снег. – Мы никого не убиваем… фермеры мы… Нам бы лошадей…
Он замер, и в этот миг Борис отчётливо ощутил, как некто невидимый в прямом смысле слова видит его насквозь, словно рентгеновский сканер. Сознание захлестнуло паническим страхом, но тело не смогло пошевелиться. Внезапно ощущение ужаса исчезло, и вместе с ним исчезло чувство пронзительного взгляда. Там, впереди, уже никого не было, и Борис почувствовал, как отлегает от сердца. Сознание расслабилось, испытывая облегчение, и он ощутил, как внутри зимних рукавиц дрожат пальцы.
– Жесть какая-то… – Трофим схватил ружьё, надел на шею ремень и закинул оружие за спину. – Никогда меня так не глючило! Казалось, словно кто-то спросил, что мы здесь делаем…
– Мне тоже… – Степан облегчённо выдохнул. – Может, тут испарения какие-нибудь галлюциногенные? Болото рядом или ещё что… Вот они и начали стрелять во всё подряд!
– Наверное… – Борис сглотнул. – Только от чего они все умерли? От страха?
– Да кто знает? – Трофим бродил среди трупов, болезненно морщась, и пытался разглядывать мертвецов: – Это, видать, всё родственники друг другу… Похожи больно: курчавые, черноволосые, глаза у всех одинаковые и горбинка на носах одна и та же…
– Надо бы их похоронить… – Степан вздрогнул и неуверенно посмотрел на небо. – Но тогда точно домой засветло не успеем! Наши будут волноваться, подумают, что у нас проблемы! Как бы искать не пошли! В сумерках точно заблудятся!
– Завтра вернёмся и похороним! – Борис почувствовал, как при упоминании о похоронах жестокое незримое нечто вновь устремило на него невидимый ледяной взгляд. – Сейчас попробуем взять пару лошадей, и домой!
– Оружие только собрать надо. – Трофим вновь замер, не сводя глаз с пустоты. – Может пригодиться…
Он, словно заворожённый, принялся отбирать у покойников стволы.
– Пойду посмотрю, вдруг в доме кто остался… – Борис заторопился к крыльцу, ощущая растущее недовольство в направленном на него незримом взгляде.
Он добрался до входной двери и прочёл укреплённую над входом богато оформленную вывеску:
– Сафари-отель «Аллюр», поместье Адамово. – Борис недоумённо нахмурился: – Первый раз слышу про сафари-отель… Но Адамово вроде в договоре мелькало…
Двери в дом оказались заперты, и это поставило его в тупик. Может, замок захлопнулся? Или всё-таки там кто-нибудь успел спрятаться? Борис пытался стучать и кричать, обещая помощь и безопасность, но никто не ответил. Зато незримый взгляд стал откровенно злым, и сердце кольнуло болью.
– Батя, пошли отсюда… – тихо прошептал Трофим, беря его за руку. – Фиг с ними со всеми… и, трупами, и с дверьми этими… нет в доме никого… я почему-то в этом уверен… лучше вернуться домой, пока не случилось чего…
Борис отдышался, чувствуя, как успокаивается сердце, и поспешил за сыном, навьюченным оружием, словно карикатура на героя компьютерных игр.