вый такой турнир давным-давно, чуть ли не при коммунизме. А сейчас его патронирует Лужков. И какое-то место занимают там Гусман и Николаев. Гусман тусуется и вечно берет какие-то интервью, а Николаев конкурсы проводит. И постоянно телевизионщики что-то снимают. Но главная тусовка происходит не на трибунах, а в ресторане. Там, по-моему, вообще больше жрут, чем смотрят соревнования. Во всяком случае, там в ресторане народу всегда больше, чем на теннисе. Наверно, потому, что для VIP вся еда даром. А в коридорчиках масса живой рекламы. То есть девочки ходят и духи рекламируют. Ничего особенного на самом деле, и вся эта тусовка очень быстро надоедает. Но игра меня захватывала. Когда начинаешь понимать, кто и как играет, то начинаешь болеть. Мы со Стасиком неплохо развлекались, порой он даже с меня на игру, на теннисный корт переключался. А это хорошая психотерапия, это выравнивало наши отношения. Хотя после турнира он снова завелся. Звонит постоянно. «Я тебя хочу видеть». Я говорю: нет, занята. А он понимает, что я к нему очень бережно отношусь, и пробует шантажировать. «Если не приедешь, я себе вены порежу». Детская такая фразочка, но звучит все чаще. И я понимаю, что он на этом завис, что у него это уже крутится в голове. Я говорю: да? А как ты это будешь делать? Ну, он видит, что я включаюсь, и оценивает по-своему — мол, сейчас он меня достанет. И он мне рассказывает, как он пойдет в ванную комнату, откроет воду. Я говорю: горячую или холодную? Подумал. Я, говорит, не люблю горячую, включу теплую. Потом возьму лезвие… То есть он мне устраивает эдакое кино и пугает деталями. Потому что самоубийство — это что такое? Это такой процесс, который направлен на другого человека, но через себя. Ведь самоубийство — всегда для кого-то. Жизнь не удалась? Значит, люди обижали. Тот помешал и этот. Или начальник плохой. Или жена дура. И человек не может победить их ничем, кроме самоубийства. Но зная этого мальчика и его безумную аккуратность, я спрашиваю: какое ты возьмешь лезвие — которым ты бреешься или другое? А он: «Конечно, другое! Мое же грязное, я могу заразиться! У меня будет сепсис, я потом буду два месяца лечиться!» И я замолкаю. И он замолкает. И мы молчим по телефону некоторое время. Я говорю: да, действительно, зачем тебе после самоубийства еще два месяца лечиться?
После этого разговоры о самоубийстве прекратились, началась игра в апсесивное состояние. Он стал жаловаться, что постоянно слышит мой голос и это сводит его с ума. Я спрашиваю: а о чем мы разговариваем? Он говорит: просыпаюсь по утрам, протягиваю руку и чувствую твое тело и слышу твой голос. Я спрашиваю: и что мой голос тебе говорит? Тут он несет всякую чушь: мол, я тебя люблю и так далее. А я знаю, что он терпеть не может музыку Хачатуряна, я говорю: «Хорошо, Стасик, пускай ты слышишь мой голос, но поскольку это все-таки мой голос, то я имею право выбирать, как он будет звучать, правильно?» Он говорит: конечно, имеешь. И тут я говорю очень жестко: «Пусть с этой минуты мой голос возникает только на фоне музыки Хачатуряна. Это моя воля. Вот слышишь мой голос и тут же — музыка из „Спартака“. Музыка и мой голос». Он: «Зачем? Я не хочу этого!» Я говорю: «Ах, ты не хочешь? Что ж, ты тоже имеешь полное право выбрать. Либо мой голос на фоне „Танца с саблями“, либо никаких голосов! А если и дальше будешь играть в шизофреника, я тебя вообще посажу на „Этюды“ Черни!
В общем, вот такие штуки приходится иногда проделывать с вашим братом, Николай Николаевич. А со мной, к сожалению, никто такой терапией не занимался. Разве что на занятиях по сексопатологии, но и там у меня сплошные конфликты с профессором. Я не могу слушать женщину, которая довольно хороша собой, в принципе почти красива, но безумно серьезна. Такое ощущение, что она только что вернулась с похорон всех мужчин на планете. И докладывает, как в морге:
— Мужчины по половым конституциям делятся на две категории: сильная и слабая. В каждой из них различаются три подвида — совсем слабая, средне слабая, сильно слабая. С помощью серии вопросов — где родились? были ли травмы? какие у вас эякуляции? сколько раз? как часто? есть ли поллюции? половые контакты? и прочее — сексопатолог ставит диагноз клиенту. И если вы видите, что перед вами тридцатилетний мужчина слабой половой конституции и имеет лишь пару половых контактов в месяц, то это нормально.
Я сижу и думаю: нормально так нормально. Два раза в месяц. А она продолжает:
— Такого клиента не нужно лечить от импотенции, а нужно заниматься тем, чтобы он привыкал к этому. Что в 32 года он уже будет заниматься с женщиной только раз в месяц и ему этого будет достаточно.
Я сижу и думаю: а как же с сильной половой конституцией? Мне же хочется выяснить критерии, рамки. Она говорит:
— У мужчин с сильной половой конституцией самовольный отказ от связей начинается в тридцать пять — сорок пять.
Я спрашиваю:
— А дальше?
— Дальше — все, — она говорит.
— Что вы имеете в виду под «Все»? По-вашему, получается, что сокорапятилетний мужчина с сильной половой конституцией уже не может заниматься любовью каждый день или по два раза за ночь?
Она говорит:
— В редких случаях.
— А если ему семьдесят?
Она:
— Не может.
Я говорю:
— Как так? У Чарли Чаплина в семьдесят были дети.
Она опять:
— Это вряд ли были его дети.
Тут меня взорвало напрочь. Я говорю:
— У меня были любовники старше пятидесяти, и они были хороши!
Все: а-а-а! Возбудились. Я думаю: черт подери, если бы я вам сказала, что у меня был восьмидесятилетний любовник, вы бы вообще с ума сошли! А она продолжает, она говорит:
— В мире много мужчин, которые так загружены работой, что им достаточно заниматься любовью раз в два месяца.
Я говорю:
— Где вы такие данные берете? В моей жизни не было мужчин, у которых было бы нормальным заниматься любовью раз в два месяца. Со мной такого ни разу не было.
Она говорит:
— Вы их бросаете и не знаете, что с ними потом происходит. А для пятидесятилетних раз в два месяца вполне достаточно.
Тут начинают наши женщины волноваться. Им-то самим и раз в месяц достаточно, но им кажется, что мужчина так не должен, а если он вообще лишь раз в два месяца, то у него наверняка связь на стороне. А меня уже завело, я говорю профессорше:
— Если я правильно вас понимаю, то вы говорите о привыкании, а не о половой конституции. Мужчина имеет один контакт в месяц не потому, что у него слабая конституция, и не потому, что у него проблемы с потенцией. Он может. Просто он свою жену не хочет. Это, я согласна, типично в семейной жизни. Но что мужчина настолько глуп, чтобы отказаться от других женщин и переключиться на ночные поллюции? В моей жизни такого ни разу не было. А в вашей было?
Она:
— Да, было.
То ли у нее какие-то странные клиенты, то ли я дура. При этом она не выглядит синим чулком. Статная, молодое лицо, светлые волосы заплетены в толстую косу и уложены на затылке. Минимум косметики и зеленые глаза. Правда, она всегда надевает длинную юбку и шерстяную кофточку, но последнюю пуговицу на кофточке никогда не застегивает. И это как у ласточки крылышки — очень изящно, стильно и даже сексуально. Я говорю:
— Хорошо. Допустим, ко мне на прием приходит женщина. У нее с мужем нет отношений, потому что они восемь лет в браке и произошло привыкание. А у мужа есть к другим женщинам потребность. Что вы рекомендуете в данном случае?
Она краснеет. Я молчу. Человек занимается сексопатологией. Чего ты краснеешь? Она делает паузу, потом говорит:
— Ну, я бы посоветовала разнообразить.
Но от меня нелегко отвязаться, я говорю:
— Послушайте, если бы она умела разнообразить, она бы не пришла к сексопатологу. Мы обязаны оказать ей конкретную помощь — как и чем разнообразить? Что вы в таких ситуациях советуете?
Она опять краснеет и меняет тему.
— Я, — говорит, — как сексопатолог, имею свою моральную позицию. Многие мужчины приходят ко мне за оправданием. То есть у них есть любовницы или есть идея завести любовницу…
И она замолкает. Но я понимаю, о чем она, я говорю:
— Видимо, вы имеете в виду тот факт, что мужчина приходит и говорит: «У нас с женой не клеится, я не хочу свою жену. Могу ли я иногда ей изменять, чтобы семья стала крепче?»
Она:
— Да, именно так.
— И что вы ему советуете? Как ему быть?
А она:
— Я запрещаю. — И мне: — А что бы вы посоветовали, коллега?
Тут — шум, смех. Я поднимаюсь и говорю:
— Я бы, конечно, не рекомендовала ему заводить любовницу. Не каждая жена это вытерпит. Потому что любовница — это женщина, которая может стать конкуренткой. Которая будет оттягивать эмоциональную энергию и еще много чего оттянет из семьи, и тогда брак пострадает. Но случайную связь — да, случайную связь я бы ему не только позволила, а рекомендовала. Хотя в моей жизни ни разу не было ситуации охлаждения ко мне мужчины.
Короче, вот такая у нас сексопатология. После ее занятий я не могу на мужчин смотреть. Но у нее очень широкая практика, она много денег берет за сеанс. Не знаю, кто ей платит. Я бы ей ни копейки не заплатила, с ней импотентом можно стать. Но к ней новые русские чуть не толпами ходят. Хотя у них проблемы не с потенцией, а с нервной системой. Если мужчина брокер и живет в постоянном стрессе, то даже при неповрежденных семенных каналах и нормальной физиологии у него ничего не получается в постели. Потому что сексуальная сфера связана с психической, а сейчас мужчины очень нервные пошли. Приватизация, бандиты, ваучеры, рэкет, МММ, «пирамиды», налоговая полиция. После такого напряжения какая у него эрекция? Пока до сексуального плато доберется, то есть до пика перед оргазмом, у него эрекция пять раз пропадает. И он уже ни о чем не думает, кроме того, как ему еще несколько секунд продержаться, чтобы не совсем позорно выглядеть. Есть масса астеников, у которых мышь пробежала, а у него уже падает и невозможно поднять ничем. Эти случаи сейчас участились. Мужчины не могут удерживать эрекцию из-за своей нервной работы. И чтобы не позориться во время полового акта, когда женщина только во вкус вошла и требует «еще! еще!», а он уже все, сдался, — вместо этого многие вообще от секса увиливают. Или взвинчивают себя алкоголем. Но алкоголь тоже работает, как плохая любовница: сначала возбуждающе, а потом затормаживающе. Если мужчина в течение трех лет пьет коньяк каждое утро и каждый вечер, как наши руководители, то он не будет хорошо заниматься любовью с женщиной. Поскольку это занятие требует здоровья — как физического, так и психического.