как Врубель, Чюрленис, Рерих, Филонов, Челищев. В 1960—1980-е годы даже при официальном запрете на религиозное искусство в России эти жанры прошли естественную адаптацию и дали на выходе жанр религиозно-мистической картины . Работавшие в этом жанре Евг. Спасский, Вит. Линицкий, В. Провоторов, А. Исачев, А. Харитонов, С. Симаков и другие создали ряд выдающихся произведений мирового уровня, которые не уступают по ценовым категориям «современному искусству». Еще одним важным плюсом религиозно-мистической картины является то, что лучшие представители этого жанра укоренены в православной (христианской) традиции, некоторые из них являются священнослужителями. При этом они достаточно эффектны, авангардны, привлекательны смелостью постановки тем, мастерством исполнения. Кроме того, в перспективе они могут служить соединительным звеном между светской и церковной культурой, воссозданию единого культурного поля , которое было разрушено катастрофой 1917 года.
Другим направлением, которому требуется официальное признание и подчас чисто номинальная поддержка, является компьютерная, цифровая живопись (digital art) . Этому направлению (которое отнюдь не тождественно «современному искусству» и гораздо обширнее его) принадлежит будущее, поскольку именно оно формирует новый инструментарий изобразительности. Если сравнить степень овладения нынешними художниками средствами компьютерной графики с навыками владения традиционными инструментами живописного творчества (карандашом, кистью) — на что понадобились сотни лет, — то станет ясно, что мы находимся только в самом начале процесса. Главные открытия и достижения впереди. Пафос digital art — не бесконечные, утомительные провокации, а создание новой эстетики, основанной на последних технологических достижениях и научном видении мира.
Конечно, в поддержке нуждаются и традиционные, оправдавшие себя во времени жанры живописи — реалистический пейзаж, портрет, историческая картина, декоративно-прикладные виды искусств. Следует лишь правильно акцентировать приоритеты, поддерживая ту тематику, которая отвечает текущим идеологическим нуждам. Так, в пейзажном жанре следует прежде всего обратить внимание на маринистику .Историческая живопись может стать очень интересным и востребованным направлением при условии объединения живописного потенциала с научным и военно-историческим движением среди молодежи. Для портретного жанра необходимо проведение всероссийской выставки, которая бы показала реальное соотношение между мастерством известных портретистов и не столь известных, но подчас не менее качественных их собратьев по цеху.
6.4. Развитие анимации
Приоритетным жанром видеопродукции должна стать анимация разных видов. Это обусловлено рядом причин:
— идеологическая. В анимации можно гораздо быстрее реализовывать и «обкатывать» новые идеи, поскольку нарисовать, к примеру, город будущего гораздо проще, чем создать его трехмерный макет, даже в пространстве павильона. То же самое относится к костюмам, разнообразию персонажей и практически всему спектру визуального восприятия. В этом плане анимация незаменима сегодня в деле визуализации потребного будущего, создания футуристических произведений ;
— экономическая. Сравнительно с затратами на съемку крупнобюджетных игровых лент анимация требует сравнительно меньших вложений. В то же время количество спецэффектов и их разнообразие могут даже превышать принятый в игровом кино стандарт;
— уровень актерской игры в современном кинематографе в сравнении с предыдущими периодами развития низок. Это обусловлено тем, что угасли ведущие актерские (прежде всего, театральные) школы. Отсутствие по-настоящему качественных актеров компенсируется за счет технической оснащенности операторов, тех же самых спецэффектов, компьютерного «достраивания» игры живых актеров;
— в то же время анимированная пластика позволяет достичь таких результатов и таких физиогномических эффектов, которых трудно добиться даже при наличии качественного актерского состава. Кстати говоря, снижение актерского мастерства отразилось и на искусстве дубляжа, которое напрямую связано с дыхательными техниками, практиковавшимися актерскими школами прошлого (Станиславским, Вахтанговым, Михаилом Чеховым и другими). В современном российском кинематографе осознание этого практически отсутствует. В качестве положительного примера можно привести японскую школу дубляжа сейю , которая находится сейчас на высокой степени мастерства. Для японских актеров-сейю дубляж — это не побочный заработок, а приоритетная специализированная профессиональная стезя;
— еще одно преимущество анимации связано с наличием в стране большого количества профессиональных художников, а также лиц, получивших начальное художественное образование. Все эти люди могут быть мобилизованы для создания масштабного отечественного анимационного производства. При наличии четкого бизнес-плана за несколько лет может быть сформирована отечественная сеть анимационных студий, которая могла бы выполнять не только российские заказы, но конкурировать с Китаем, являющимся сейчас исполнителем основного объема работы для японских аниме-студий;
— воспитательная задача. Успех японской анимации в 1980-е годы обусловлен тем, что был ориентирован на аудиторию подростков, которой классической диснеевской анимации было нечего предложить. В большинстве стран анимационная продукция предназначалась двум возрастным категориям: до 10 лет и взрослым. Возраст же 12–17 лет выпадал. А ведь именно в этом возрасте подросток ставит и плохо-хорошо ли находит ответ на главные жизненные вопросы, связывает себя с определенными этическими и в первую очередь эстетическими ценностями. Он бывает особенно нетерпим ко лжи, заигрыванию, попыткам манипуляции. Учет этих свойств подросткового сознания определил специфику японской анимации, ее радикализм, ее концептуальную изощренность, синтезирование разных идей и стилей. Современной российской литературе, изобразительному искусству есть что предложить в качестве отправной точки для развития подобных тенденций у нас. В частности, можно упомянуть подростковую прозу Владислава Крапивина, эстетику различных направлений в рок-движении, сетевую культуру Рунета.
Не стоит забывать, что советская анимация в свое время занимала одну из ведущих позиций в мире, оказав громадное влияние на ту же самую японскую. Возвращение себе утраченного приоритета в мировом искусстве может стать долгосрочным проектом, понятным как нашим соотечественникам, так и зарубежным партнерам.
6.5. Представленность культуры России за рубежом
Культурная политика за рубежом должна стать одним из приоритетных направлений внешней политики России вообще. Имидж российской культуры — это часть нашего будущего, это то качество, в котором Россия будет представлена в мировой цивилизации. Позиционирование этого ресурса — не менее важного, чем нефть или газ, — на «рынке» мировой культуры требует четкого осознания параметров успеха.
Необходимо расширить понятие о культурной сфере России, а значит о корнях и масштабе российской культуры в целом. В сферу интересов России должны попасть объекты, принадлежащие к цивилизационному пласту, на котором взросла самостоятельная российская культура. Так, важнейшую роль в формировании российской государственности сыграла Византия, чьи памятники сейчас разбросаны по многим странам и музейным собраниям.
Известно, что многие памятники византийской архитектуры расположены в Турции, Сирии, Ливане и в силу разных причин находятся не всегда в лучшем состоянии. Они не разрекламированы как туристические объекты должным образом. Россия может занять важное место в финансировании консервации архитектурных памятников в этих странах и тем самым иметь свою долю в туристическом бизнесе, который связан с этими историческими местами.
Ту же схему можно перенести на бывшие советские республики в связи с другими составляющими «большой» культурной сферы. Например, Россия могла бы сыграть важную роль в регенерации Львова на Украине или памятников исламского зодчества XII–XV веков в Азербайджане. Не говоря о приобретении Россией статуса мультикультурного супервайзера (на которое сейчас претендуют США, Германия и Япония), это создало бы новое поле для взаимодействия с властными, экономическими и творческими элитами бывших республик Союза.
Вполне очевидно, что необходимо поддерживать присутствие российского элемента в «золотой обойме» мировой классики. Также очевидно, что необходимо постоянное подтверждение статуса великой культурной державы новыми достижениями. Проводниками этой политики могут выступать как официальные, так и неофициальные институты (которые, несмотря на свою неофициальность, требуют бесперебойных материальных и интеллектуальных вложений).
Особенно это должно касаться стран балканского региона, исторически православных, которые проявляют традиционную заинтересованность в российской культуре. Сегодня наша культурная позиция по отношению к ним слишком пассивна, не артикулирована [7].
Должны существовать мощные культурные центры за рубежом по типу немецкого Института Гете, Британского совета или французских франкофонных институтов . Наличие подобной организации — есть отличительный признак стран — носительниц культуры. Разумеется, Институт русской культуры (назовем его условно так) должен получать достаточно серьезное финансирование и во главе его опять же должен стоять не чиновник, а деятель культуры. Тогда это стало бы центром притяжения для всех симпатизирующих русской культуре сил. Сейчас мы потеряли эти позиции даже сравнительно с Советским Союзом.
То же можно сказать и о взаимодействии гуманитарной, культуротворческой интеллигенций России и восточных стран (Индии, Китая, Индокитая, Японии, Ирана, арабских стран). Говоря о культурной, интеллектуальной составляющей этого взаимодействия, нужно учитывать, что традиционно на Востоке по отношению к России присутствует значительный невостребованный потенциал комплиментарности. Он недостаточно задействован в нашем информационном, в нашем культурном пространстве. Существует необъятный нереализованный потенциал этого взаимодействия многих держав Евразии между собой. До последнего времени российское экспертное сообщество эту тему практически не разрабатывало, оставляя это поле деятельности народной дипломатии, общественным энтузиастам. И в этом смысле наблюдается явный регресс по отношению к восточной политике Российской империи и СССР.