настоящим бутылочным горлышком?
Это замечание явно задело Уэйна.
– Эми, пойми, что мы проектируем Оуктон для будущего, а не для прошлого. Автоклав – который я предпочитаю называть его правильным названием, то есть AC-1240, – является настолько проблемным элементом с точки зрения бережливого производства, что в какой-то момент нам придется заменить его чем-то другим. Так почему я должен позволять какому-то потенциальному куску металлолома, ориентированному на работу с партиями, диктовать нам время такта? Мы не можем позволить себе, чтобы наше производство ориентировалось на технологии или мышление вчерашнего дня!
Слушая Уэйна, Эми начала понемногу расслабляться. Очевидно, Уэйн Риз знает что делает, подумала она и решила дать ему возможность продолжать начатое, но уже с развязанными руками.
– Хорошо, – сказала она. – Я все поняла. Действуй в том же направлении.
– Эми, я думаю, что нам в Оуктоне уже удалось сделать огромный объем работы в сжатые сроки, – заключил Уэйн.
– Разумеется, вы работали и работаете очень упорно, и я ни в коем случае не хотела бы ставить под сомнение твою искренность или профессионализм, – ответила Эми. – Вопрос заключается лишь в том, что на карту поставлено слишком многое – и для меня с профессиональной точки зрения, и для всех сотрудников компании. Ты должен добиться успеха, Уэйн.
– Понятно. Я повторю свои слова, Эми. Я искренне убежден в том, что в четвертом квартале Оуктон сможет произвести все заказы, которые нам добудут Гарт Куинси и его команда продавцов. Нам срочно нужно запустить технологии бережливого производства, внедрить шесть сигм для снижения уровня неустойчивости, а затем – просто придерживаться заданного направления. И положительные результаты не заставят себя ждать.
Чуть позже в тот же день Эми зашла в офис Гарта Куинси.
– Сегодня с утра Уэйн уверил меня в том, что Оуктон в состоянии к концу года справиться с большинством нынешних проблем. Он полагает, что сможет показать рекордные результаты в четвертом квартале.
– Без шуток? – спросил Гарт.
– Я повторяю то, что он сказал. Поэтому я должна задать вам вопрос: сможет ли отдел продаж действовать на таком же высоком уровне?
Гарт скрестил на затылке руки, размышляя над ответом.
– Для начала могу сказать, что четвертый квартал по ряду причин всегда показывал самые хорошие результаты, – сказал он. – Так что… да, это вполне возможно. Если Риз и его люди в Оуктоне уверены, что смогут выполнить обещанное, то я смогу предложить своим продавцам морковку, которая побудит их прорваться вперед сквозь джунгли и качественно поднять наши обороты. А что будет с Роквиллем? Что будет делать F&D? Вы же знаете, они должны давать заключение по любым сколь-нибудь необычным продуктам и деталям.
– На завтрашнее утро у меня запланирован телефонный разговор с Виктором Кузански, – ответила Эми. – Я уверена, что он уже предупрежден о теме нашего разговора.
– Ну, хорошо. Я поработаю со своей командой. Однако Риз тоже должен будет сделать все, что пообещал.
Как только Эми вернулась к себе в офис, Линда внесла длинную белую коробку, перевязанную лентой с огромным красным бантом.
– Коробку только что принесли! – защебетала Линда. – Похоже, вы кому-то очень симпатичны!
Эми сняла ленту и открыла крышку – внутри коробки лежала дюжина роз с длинными стеблями. Она не особенно любила розы, предпочитая им гладиолусы или даже скромные ромашки, однако даритель этого явно не знал. Розы были свежими и благоухающими – безусловно, человек, приславший подарок, был щедр и преисполнен надежд.
Линда трепетно погладила розы, а затем отправилась на поиски вазы. Эми вскрыла конверт, лежавший внутри коробки, и обнаружила там крайне лаконичную записку:
«Сожалею, Т. Д.»
Что ж, подумала Эми, по крайней мере, ему не все равно. Она взяла телефонную трубку и набрала его номер.
– Доусон слушает.
– Я тоже очень сожалею, Том.
Воцарилось молчание.
– Хорошо, – наконец произнес он, – мы оба сожалеем. Хочешь попробовать сначала?
– А ты?
– Ну, сама понимаешь, я бы не стал отправлять тебе букет роз, если бы не хотел.
Эми улыбнулась. «Слова настоящего мужчины».
– На будущее: встречаясь с тобой, я не буду разговаривать о делах, – пообещала она.
– Эй, меня вполне устраивает, если ты время от времени говоришь о работе. Кое-что звучит достаточно интересно, – запротестовал Том. – Вопрос лишь в том, что нужно находить время и место для всего остального.
– Я согласна, – улыбнулась в трубку Эми. – Ты совершенно прав – иногда очень сложно найти правильный баланс.
Утром во вторник ей позвонил Виктор Кузански из Роквилля.
– Эми, это Виктор. Перед тем как приступить к обсуждению остальных вопросов, я хочу получить обратно мою фабрику.
– Вашу… фабрику?..
– Точно. Ту самую маленькую фабрику, которую Торнадо закрыл в порыве своей безграничной мудрости. Вы понимаете, о чем я говорю? Фабрика, которая была у нас в Виргинии, неподалеку от Далласа. Мы использовали ее для небольших проектов и производства партий продукции со специальными свойствами. Но что еще более важно, она отлично справлялась с задачами по созданию прототипов и тестированию возможностей промышленного производства. Она вполне годилась для проблемных случаев. Это была, если можно так выразиться, наша собственная версия Skunkworks.
Эми покопалась в памяти.
– Простите, а что такое Skunkworks?
– Что-то наподобие фабрики внутри другой фабрики, которую в свое время создала компания «Локхид» для экспериментов в области авиастроения.
– Понятно, – сказала она. – Продолжайте, Виктор.
– В настоящее время, когда Торнадо ушел, мы обнаружили, что не можем получать должной поддержки ни от Хайборо, ни от Оуктона. Моим людям приходится использовать ресурсы внешних поставщиков для создания прототипов и процессов тестирования. Это чертовски дорого, а кроме того, постоянно возникают проблемы с обеспечением конфиденциальности и сохранения прав интеллектуальной собственности, не говоря уже о частых задержках и низкой эффективности выполняемых работ. Более того, зачастую эти поставщики находятся на расстоянии нескольких тысяч километров от нас. Я говорю вполне серьезно, Эми. Мне приходится сажать своих аналитиков и инженеров в самолеты и отправлять к поставщикам. Мы теряем кучу времени. Если бы у нас была своя расположенная неподалеку площадка для тестирования, мы могли бы решать все проблемы за несколько часов. Поэтому я хочу получить эту фабрику обратно.
– Виктор, я с вами не спорю, но кто будет за это платить? В бюджете этого года нет денег на строительство новой фабрики – даже самой маленькой.
– А мы можем попросить деньги у Winner?
– Можем, но я точно знаю, что нам их не дадут.
– Почему?
– Потому что их собственный менеджер – Рэндал – закрыл фабрику в Далласе! Найджел Фурст не захочет инвестировать в строительство новой фабрики, которая должна будет заменить фабрику, закрытую всего лишь несколько лет назад. У нас нет никаких вариантов.
– Нам необходимо что-то сделать. Мы получаем от клиентов кучу нареканий, связанных с расходами, потерей времени и многим другим. И эти претензии вполне обоснованны, – настаивал Виктор.
– Я понимаю, что вы хотите сказать. Но нам следует забыть о такой фабрике и придумать иное решение.
В какой-то момент Эми показалось, что Виктор ее совсем не слушает, продолжая выплескивать свои жалобы.
– Эми, не кажется ли вам странным, что вы пытаетесь внедрить принципы LSS, призванной устранить потери, и в то же время не обращаете внимания на проблему, приводящую к затратам в самых разных областях! Почему мы не можем заняться ее решением?
И в этот момент Эми осенило.
– Думаю, что можем. Мне тут кое-что пришло в голову, – ответила она. – Виктор, дайте мне немного времени, чтобы кое-что проверить, – и я сразу же вам перезвоню.
Через две недели решение было найдено. После одобрения отделом кадров Мерфи Магуайер занял новую должность руководителя по связям с производством. Он был включен в штатное расписание Formulation & Design в Роквилле с зарплатой, которая была на двадцать процентов ниже прежней, но при этом проводил одну половину своего времени в Роквилле, а вторую – в Северной Каролине. В его обязанности входила координация любых вопросов, возникавших у F&D и его клиентов к производству в Оуктоне. Кроме того, он становился своего рода внутренним консультантом F&D по всем вопросам производственного характера. В частности, одна из его основных обязанностей заключалась в снижении временных и финансовых затрат Роквилля, связанных с созданием прототипов. В долгосрочной перспективе Мерфи должен был оценить, насколько эффективным решением могло стать открытие новой мини-фабрики (взамен ранее существовавшей в Далласе). В случае если строительство такой фабрики не имело смысла, он должен был предложить альтернативные решения.
Поначалу Виктор Кузански во всеуслышание сопротивлялся этому назначению – он хотел именно свою фабрику. Но Эми ясно дала понять, что он ее не получит, – и Виктор смирился.
Должность Мерфи в Оуктоне занял Курт Конани. Кандидатура Джейро Пеппса на эту позицию рассматривалась со всей тщательностью, но Уэйн настоял на том, что в данный момент этот пост должен занимать человек, в совершенстве знающий идеи бережливого производства и шести сигм. А Джейро пока что получил лишь зеленый пояс в LSS. Эми решила дать Уэйну все, чего он хочет, с одним условием: как только Курт двинется дальше (после того как на заводе произойдут все изменения, связанные с бережливым производством), Джейро будет первым в списке кандидатов на эту должность.
Сам Джейро был вполне доволен таким положением дел и дал понять, что не хотел бы возглавить Оуктон, по крайней мере на данном этапе.
– Мне кажется, что так будет лучше, – тихо сказал он, услышав о назначении Курта.
Эми была довольна тем, как ей удалось разрешить эту непростую ситуацию. С ее точки зрения, перевод Мерфи в Роквилль был беспроигрышным вариантом для всех. Опыт Мерфи, вне всякого сомнения, пригодится в F