– Вы не обязаны, а я собираюсь ее есть. Но, разумеется, я делаю все необходимое для того, чтобы в печи не было остаточной токсичности. Все нейтрализовано и прошло санитарную обработку. Не беспокойтесь, я знаю, что делаю. Кто я? Я старший химик-аналитик и специалист по углеводородным волокнам. Позвольте сказать вам, что я знаком с каждой молекулой углерода в этой пицце.
Упоминание должности прозвучало для Мерфи звонком. Он уставился на пропуск своего собеседника, висевший у того на лацкане халата.
– Так вы… Гисеп?
– Джузеппе, – представился его собеседник, протягивая руку. – Джузеппе Тассони. Но здесь меня зовут Джо. Джо Тассони.
– Я слышал о вас. Рад познакомиться. Меня зовут Мерфи. Мерфи Магуайер. Если вы не против, я спрошу вас… Вы итальянец?
– Я родился в Италии, в Сиене, и поэтому меня можно назвать итальянцем, но вот уже пятнадцать лет я гражданин США, – ответил Джо. – А вы… видимо, южанин?
– В общем-то, да, – усмехнулся Мерфи. – Если быть точным, то я из Южной Каролины.
– Ах да. Я тоже наслышан о вас, – сказал Джо. – Вы наш новый гуру по производству.
– Сам бы я себя так не назвал, но кое-какой опыт в производственных вопросах имею. Моя должность называется «руководитель по связям», что вполне льстит такому старому перцу, как я.
Джо, натягивавший на руки тяжелые рукавицы, усмехнулся. Как только таймер дошел до нуля, он открыл дверь печи, из которой сразу же вырвался поток горячего воздуха, а вместе с ним – восхитительная смесь запахов свежеподжаренной хлебной корочки, расплавленного сыра, лука, чеснока и множество других ароматов.
– Пойдемте, – сказал Джо. – Обычно я ужинаю в своем офисе. Пока доберемся туда, пицца как раз остынет, а сыр приобретет нужную консистенцию.
Офис Джо Тассони сам по себе являлся чем-то уникальным. По стенам были развешаны сделанные им самим фотографии Флоренции, маленьких итальянских городков и средиземноморского побережья. На подоконниках стояли горшки с цветами и травами – розмарином, базиликом, петрушкой, тимьяном и чем-то еще. Все растения были на удивление пышными, ярко-зелеными и душистыми. С потолка свисала связка чесночных головок.
Поражало и другое – в офисе не было ни одной горизонтальной поверхности, на которой царил бы порядок. Повсюду лежали горы отчетов и сводок, конвертов и журналов. Огромные диаграммы с изображениями молекул. Колоссальных размеров чертежи. Целые штабеля компакт-дисков с рукописными ярлыками. А где-то посередине всего этого хаоса сиротливо стояли стол с компьютером, испещренная химическими формулами доска и некоторые другие вещи, более привычные для стандартного офиса.
В одном из углов комнаты стоял круглый стол. Бумаги и прочие вещи на его поверхности были сдвинуты ровно настолько, чтобы освободить место для комфортного ужина одного человека. На столе Мерфи увидел большую тарелку, изящную кофейную чашку из настоящего серебра, тканевую салфетку и разделочную доску для пиццы. Джо поставил пиццу на стол, снял со стола еще несколько стопок бумаг, бросил их на пол, а затем открыл большой сейф, стоящий рядом с рабочим столом. Он достал оттуда второй комплект посуды и чашку для Мерфи, а затем начал резать пиццу.
– В Италии, – сказал он, разрезая пиццу на кусочки, – обычно не готовят пиццу. У нас есть множество других блюд, которые можно назвать… ottimo. Великолепными. Невероятными. Но когда я приехал в Америку получать свою научную степень, то обнаружил, что все вокруг едят пиццу. Я попробовал, и она мне очень понравилась. Однако в готовой пицце слишком много соли. Поэтому вот уже много лет я делаю свою собственную пиццу, пытаясь сохранить в ней все натуральные ароматы. Готово… Buon appetito.
Может быть, это и не была лучшая пицца из тех, которые доводилось пробовать Мерфи, но она точно входила в первую тройку. Мерфи преисполнился благодарности к Джо.
– Спасибо. Grazie, как говорят у нас в Италии, – шутливо сказал Джо. – Мне очень нравится, когда со мной ужинает кто-то еще. Я провожу в офисе почти все свое время, поэтому хочу сделать его хоть чуточку похожим на дом.
– Что заставляет вас столько работать?
– Вчера Виктор – вы, разумеется, знаете его – пришел ко мне и сказал, что по одному из проектов мы уже выставили счетов на тысячу четыреста часов, но не можем получить деньги до тех пор, пока я не закончу анализ и не напишу заключение. Виктор плакал, ныл и молил – вот поэтому я и сижу в офисе.
– Это случайно не проект «Булыжник»? – спросил Мерфи.
– «Булыжник»? Нет-нет, это совсем другой проект. Я не буду заниматься «Булыжником» до следующей недели.
– И много таких проектов, по которым вы не укладываетесь в сроки?
– Есть несколько. Понимаете, я делаю все что могу. То же самое делают все аналитики. Точнее, большинство. Один или два… Cosi-cosi. Они не идеальны с точки зрения рабочей этики. Но послушайте, над этим проектом я работаю почти шесть недель, и мне нужно закончить работу и передать результаты дальше.
– А почему это занимает столько времени? – поинтересовался Мерфи.
– То одно, то другое… – ответил Джо. – Я получаю данные тестирования, и кое-что мне в них непонятно. Соответственно, мне нужны новые тесты. Или же я получаю данные, которые выглядят нормально, но требуются мне в другом формате. Поэтому проходит еще пара дней, пока кто-то не исправит формат. Или, например, я получаю данные по частям, и одной части не хватает. Поэтому я должен ждать, пока данные поступят полностью, а когда это произойдет, неизвестно. К моменту, когда эти данные наконец поступают, я забываю, в чем заключалась проблема, поэтому должен изучить отчет с самого начала, чтобы вспомнить все детали. Но хуже всего обстоят дела, когда над проектом работают несколько аналитиков – я жду результатов одного из них, соответственно, все остальные ждут результатов от меня, и это может тянуться вечно. Кстати…
Он пошарил рукой под столом, вытащил термос из нержавеющей стали, открутил крышку и налил себе в чашку какую-то жидкость.
– Хотите попробовать?
– Это что – кофе без кофеина?
– Кофе? Это кьянти, – снисходительно ответил Джо. – Самый настоящий Chianti classico. С виноградников моего дядюшки.
– Пожалуй, я откажусь, – извиняющимся тоном сказал Мерфи.
– Ужин не может считаться достойным без пары капель вина! – запротестовал Джо. – Рабочее время уже закончилось.
– И все же я откажусь, – настаивал Мерфи.
– А я – нет. Даже если Виктор превратил меня в пленника, вынужденного работать по ночам, я не собираюсь отказываться от нормальной человеческой жизни, – сказал Джо.
– Ну хорошо, я попробую капельку, – сказал Мерфи и для убедительности показал пальцем на стенке своей чашки, сколько именно он готов выпить.
Пока Джо наливал вино, Мерфи заметил прямо перед собой целую гору бумаг и отчетов, лежавших в ящике для входящих бумаг. Ящик был помечен наклейкой «Оуктон».
– Простите, Джо, – поинтересовался Мерфи, – а что находится в этом ящике с надписью «Оуктон»?
– В этом? Кое-какие материалы для производственных заказов, с которыми я должен разобраться.
– Вы должны разобраться?
– Да. Возможно, вы помните, что несколько лет назад против Hi-T был подан иск на несколько сотен миллионов долларов, который мы проиграли. Вся проблема заключалась в материале, применявшемся при производстве детских автомобильных сидений. Некоторые дети тогда умудрились прожевать и проглотить этот материал. В итоге многие из них отравились, а несколько детишек умерли. Поэтому с тех пор на всякий случай все производственные заказы, направляющиеся в Оуктон, должны проходить проверку у аналитика, оценивающего безопасность и качество. В этом ящике лежит моя часть. Я должен дать по ним заключение, когда у меня найдется время. Это не горящий вопрос.
– Не горящий вопрос? Это кто же так считает? – спросил Мерфи.
– Так считает Виктор, мой босс. Именно он определяет приоритеты. Основным приоритетом всегда является работа на клиентов F&D, за которую мы выставляем счета. Заключения для Оуктона чаще всего являются простой формальностью, поэтому работа над ними куда менее важна, – ответил Джо, поднимая свою чашку с кьянти.
– Salute.
– Ваше здоровье, – голос Мерфи был начисто лишен энтузиазма.
На следующее утро Мерфи позвонил Джейро Пеппсу в Оуктон.
– Как идут дела? – поинтересовался Мерфи.
– Да… хорошо. Мы практически закончили работу над внедрением канбан, а участок сборки практически отказался от работы с товарными партиями. Честно говоря, мне это кажется несколько подозрительным. Все вместе работает только тогда, когда нам удается оптимально выстроить работу «Годзиллы».
– Ну, так мы всегда и работали, Джейро. Слушай, у меня есть для тебя интересные новости.
– Какие же?
– Джейро, ты помнишь, что разрешения на производство из Роквилля часто приходят то слишком рано, то слишком поздно? Иногда мы получаем пять-десять разрешений в день. А иногда не получаем из Роквилля вообще ничего в течение трех-четырех дней, а то и недели.
– Угу.
– Помнишь, как продавцы всегда удивлялись тому, почему так много времени требуется, чтобы просто включить заказы в план производства?
– Мне не нужно это помнить, Мерф. Это происходит каждый день.
– Так вот теперь я знаю почему.
– Неужели?
– Да, и более того, когда в следующий раз какой-нибудь продавец начнет вопить на нас из-за того, что мы не начали производство какого-нибудь продукта из углеводородных волокон, я буду знать, в какой именно куче застревает их заказ.
– Куче чего? – удивился Джейро.
– Того самого, – неопределенно ответил Мерфи. – Я объясню тебе все при случае, когда вновь окажусь в Каролине.
Мерфи Магуайер понимал: чтобы получить влияние, нужно достичь взаимопонимания. А взаимопонимание является следствием доброй воли.
Именно по этой причине Мерфи отправился на своем Chevy Suburban в долгое путешествие по магазинам в окрестностях Вашингтона. В конце концов он нашел оборудование, которое мог бы использовать в качестве своей тактической оливковой ветви. Он купил коптильню для барбекю. Конечно, это был далеко не идеальный вариант. Однако купленный им небольшой черный ящик вполне мог справиться со своей работой и отлично помещался на микроскопической лужайке дома в окрестностях Роквилля,