&D подходила к концу, Эми решила сменить тему.
— Виктор, благодарю вас, это было очень интересно,—сказала она, — но полагаю, что и Уэйн, и все мы хотим более подробно узнать о ваших бизнес-процессах. Какова ваша бизнес-модель?
— Да, нам необходимо знать, каким образом выстраивается поток, — уточнил Уэйн.
— Поток? — переспросил Виктор.
— Поток работ по проекту от начала до конца. Давайте просто представим себе, что я — проект. Я поступаю в F&D... Куда я должен идти?
— Что ж... — произнес Виктор. — Это бывает по-разному. Все зависит от того, что именно мы тестируемой так далее. Путешествие может оказаться запутанным.
— Ага, понятно. — Уэйн запустил свой процесс моделирования ситуации. — Одна из вещей, которую LSS может сделать для предотвращения путаницы, — это сокращение дистанции между этапами процесса. Ведь при этом мы можем снизить потери и заставить весь процесс происходить быстрее.
— Понимаю, — улыбнулся Виктор. — Однако... Если бы вы, Уэйн, были проектом, то ваше путешествие происходило бы в основном внутри
корпоративной сети, то есть в электронном виде. Здесь у нас передвижение осуществляется именно таким образом. В наших коридорах вы не найдете погрузчиков.
— Я тоже вас понимаю, — откликнулся Уэйн. — Однако объем путаницы... количество этапов и шагов... Я просто хотел бы разобраться с тем, как здесь все происходит.
— Разумеется, и я буду счастлив дать вам необходимые пояснения, — ответил радушный хозяин. — И давайте сделаем это за обедом, который нас уже ждет.
Обед состоял из солонины, индейки, нескольких сортов сыра, хлеба, салатов и некоторых местных деликатесов. Столы были накрыты в конференц-зале на первом этаже, окна которого выходили на лес, окружавший здание. Эми на минуту остановилась у окна, посмотрела на деревья и остро ощутила, насколько это место отдалено от окружающего мира. Она никак не могла понять, хорошо это или плохо.
За обедом к ним присоединились Сара Швик и несколько других руководителей F&D.
Усилия Уэйна и Эми сделали свое дело — постепенно Виктор и его сотрудники более открыто стали рассказывать об основных этапах типичного проекта F&D — от первой встречи с клиентом до подготовки итоговой проектной документации и образцов, а иногда и прототипов. В целом проект состоял примерно из полутора десятков больших и малых шагов. Уэйн Риз педантично зарисовывал все этапы и ответвления, возникающие в ходе продвижения проекта, на листе бумаги, лежавшем рядом с его тарелкой. Каждый этап обозначался четкими заглавными буквами. Уэйн называл свою диаграмму «потоком создания ценности».
В основе процесса, преимущественно состоявшего из тестирования и анализа, оказалось то, что люди из F&D обозначали термином «петля».
— Иногда эта петля становится бесконечной, — пошутила Сара, — По крайней мере, так порой мне кажется.
— Почему? — поинтересовалась Эми. — Мне очень любопытно. И почему вы называете это «петлей»?
— Потому что это — цикл, — пояснил Виктор. — Проект может проходить несколько итераций[20] — тестирование, повторное тестирование,
анализ, повторный анализ, запросы, повторные запросы и так далее. Этот цикл повторяется до тех пор, пока мы не получаем нужные заказчику результаты — или пока не узнаем все, что нам нужно узнать.
— То есть это не прямая прогрессия, — констатировал Уэйн. — Интересно, а по какой причине? Почему поток должен быть цикличным? Почему возникает петля?
— А почему бы и нет? — ответил Виктор вопросом на вопрос.
— Ну, не знаю. Просто мне кажется, что, проходя через все эти итерации, вы не продвигаетесь вперед.
— Нет же, мы продвигаемся! По завершении каждого цикла — выдвижения гипотезы, тестирования и анализа — мы знаем куда больше, чем по итогам прошлого цикла!
Эми чувствовала, что Уэйн и Виктор готовы столкнуться лбами. Она мягко опустила свою руку на рукав Уэйна, удерживая его от резкого ответа.
— Виктор, я не думаю, что Уэйн подвергает сомнению обоснованность или мудрость вашей «петли». Он просто пытается лучше понять вашу систему.
— Совершенно верно, — миролюбиво добавил Уэйн. — Я всего лишь хотел понять, почему конфигурация именно такая?
— На протяжении многих лет — а точнее, десятилетий — мы неоднократно убеждались в том, что этот подход работает, — ответил Виктор. — Вы должны понять, что здесь, в F&D, мы не занимаемся массовым производством и не делаем одно и то же изо дня в день. Это все, что я могу сказать.
— Ясно, — смиренно согласился Уэйн.
— Мы не работаем по трафаретам. Мы не работаем с банальными и общеизвестными идеями. Мы всегда стоим на грани неведомого открытия. Это процесс развития. Работа с непознанным.
— Я ничего не имею против, — ответил Уэйн. — Однако вы сами, описывая свою работу, использовали слово «запутанный». Для меня запутанность предполагает наличие возможностей для улучшения... для повышения ценности и качества, ускорения работы и снижения издержек.
— Возможно, я выбрал не самое удачное слово, — признался Виктор с улыбкой. — Пожалуй, лучше использовать слово «комплексный».
— Или же «гибкий». Приступая к проекту, мы не всегда можем предсказать, что произойдет в ходе работы над ним, — вмешалась в разговор Сара. — Мы начинаем идти по одному из возможных путей... надеясь,
что удастся достичь желанной цели. Но этого может не произойти! И тогда нам приходится начинать с самого начала, выбирать иное направление и другую дорогу.
— Совершенно верно, — согласился с ней Виктор. — Уэйн, не хочу показаться невежливым, но вот вы нарисовали несколько квадратиков, стрелок и подписей — и все это должно отображать происходящее здесь. Позвольте объяснить вам еще кое-что.
Виктор протянул руку и коснулся листа бумаги, лежащего перед Уэйном.
— Вы называете это потоком создания ценности. Но ваша картинка не отображает ту ценность, которую наша работа дает клиентам. Наша ценность заключается в мышлении, которое нельзя отобразить на доске или листе бумаги, потому что оно является многомерным! В этих стенах бал правят научное и техническое творчество! Наш процесс нельзя описать как доставку данных из пункта А в пункт В, проведение трех итераций и выдачу готового результата. Мы ищем решения чрезвычайно сложных проблем. Вот почему нам каждый год платят сотни тысяч, а иногда и миллионы долларов за работу, которой мы занимаемся. Это не просто стопка дисков, папка с десятком листов бумаги и коробка с несколькими пластиковыми деталями. Наша ценность — это то, что записано на дисках; выводы, напечатанные в сопроводительной документации; уникальные свойства пластиковых деталей. Вот в чем заключается ценность.
Виктор завершил свою резкую речь — ив комнате воцарилось молчание.
— Что ж, я рада, что вас услышали, Виктор, — нарушила молчание Эми.—И рада тому, что вы обратили на это наше внимание. Мы находимся здесь не для того, чтобы указывать вам, каким образом делать вещи, в которых вы разбираетесь куда лучше нашего. Но скажите мне, Виктор, действительно ли работа в F&D выстроена идеально? Можете ли вы сказать, что в вашей работе нет ничего, что можно было бы улучшить?
— Разумеется, улучшения полезны, — громко сказал Виктор, мгновенно изменив тон беседы и заняв примирительную позицию. — Конечно же, я не хочу сказать, что здесь все идеально... Мы могли бы улучшить кое-что в том, чем занимаемся.
Эми удовлетворенно кивнула:
— Хорошо. Значит, у нас появилась основа для взаимопонимания. Потому что цель LSS состоит в постоянном улучшении. А сама идея LSS имеет полную поддержку каждого руководителя в нашей организации — от
председателя правления и CEO Питера Уинна и президента нашей группы Найджела Фурста до вашей покорной слуги.
— Улучшения... в любой форме... получат и мою искреннюю поддержку, — медленно произнес Виктор. — Могу уверить вас в том, что Formulation and Design будет в полной мере сотрудничать с участниками проекта LSS в рамках любых практических шагов.
— Прекрасно, — ответила Эми. — Тогда давайте приступим к презентации и запустим пробный шар!
Эми с Уэйном занялись подготовкой компьютеров для презентации LSS. Улучив момент, когда они остались одни, и убедившись в том, что Виктор их не слышит, Эми толкнула Уэйна в бок.
— Что ты думаешь о нем? — шепотом спросила она, имея в виду Виктора.
— Мягко говоря, я не думаю, что он нас понимает, — в тон ей тихо ответил Уэйн.
— Подозреваю, что он может сказать то же самое о нас.
Уэйн удивленно поднял бровь.
— Ну... возможно. Однако, что бы он ни говорил — а я никоим образом не хочу умалять важность его позиции, — работа здесь имеет много общего с работой завода в Оуктоне. Они не занимаются материальным производством, тем не менее создают продукт. Интеллектуальный продукт, состоящий из информации, знания, обладающего значительной ценностью. Для изготовления продукта существуют процессы, так же как на любом производственном предприятии. Даже творчество, о котором он говорил, предполагает определенные процессы. Возможны отклонения; могут случаться непредсказуемые события. Так или иначе, я уверен, что оптимизация каждого из процессов, формирующих поток создания ценности, позволит нам улучшить результаты.
Размышляя об этом, Эми вдруг услышала свое имя. Виктор готовился представить ее собравшимся.
— Мы поговорим об этом позднее, — прошептала она Уэйну.
Когда презентация закончилась, Эми осознала, что не вполне уверена в том, какое именно впечатление произвела на собравшихся. С самого начала в конференц-зале было много свободных мест. В своем письме к сотрудникам F&D Виктор сообщил, что явка на собрание желательна и рекомендуема, но не обязательна. Затем, в самый разгар выступления Уэйна, один из ведущих химиков издал неодобрительное восклицание, встал и вышел вон. Под разным предлогом в ходе презентации из зала