— Согласен. Это было крайне неприятно. Мы потеряли некоторое количество ценного материала.
— Потери материала, разумеется, плохи сами по себе, — согласился Джейро,— но еще хуже то, что мы потеряли время работы «Годзиллы». Мерфи Магуайер часто говорил: теряя рабочее время «Годзиллы», вы теряете рабочее время всей компании и каждого из нас.
— То же самое можно сказать в отношении любых потерь.
— Прошу прощения, но здесь мы сталкиваемся с совершенно необычной ситуацией. «Годзилла» — единственный элемент производственного оборудования, который круглосуточно работает семь дней в неделю. Понимаете, что это значит? Это значит, что если вы теряете хотя бы один из двадцати четырех часов, то уже не сможете его наверстать, так как в сутках невозможно выкроить лишний час. В неделе нельзя найти лишний день. Если вы не успеваете что-то доделать на этой неделе, вам придется сделать это на следующей. А все, что вы наметили на будущую неделю, отодвигается еще дальше. Так продолжается от месяца к месяцу. ..
— Но только если вас зовут не адмирал Джонс, — возразил Уэйн. — В этом случае ваша поставка будет сделана вовремя — а все остальные заказы сместятся на более поздний срок.
— Что ж, мой обеденный перерыв подошел к концу. — Джейро встал и положил рядом с Уэйном половинку сэндвича с цыпленком. — Вот, это для вас.
— Нет, спасибо, не стоит...
— Вы должны подкрепиться, — сказал ему Джейро. — Кроме того, это отличный копченый цыпленок. Вы же боретесь с потерями — так не дайте ему пропасть.
* * *
Сара сразу же узнала характерный звук двигателя Porsche, подъехавшего к ее дому Бормоча с досадой что-то себе под нос, она сбросила одеяло, накинула купальный халат и спустилась в прихожую как раз к тому моменту, когда тишину дома нарушил звук дверного звонка. Разумеется, когда она открыла дверь, на пороге стоял Виктор.
— Да? — вместо приветствия требовательно спросила она.
— Я могу войти?
— Хочу тебе прямо сказать, что сейчас я не в настроении.
— Не волнуйся. Сегодня головную боль буду изображать я.
Оно отошла от двери, оставив ее открытой. Войдя в дом, Виктор закрыл ее за собой.
Он был все еще одет в офисный костюм, однако галстук уже отсутствовал, а верхние пуговицы сорочки были расстегнуты. Включив свет в гостиной и плюхнувшись в кресло, Сара вдруг заметила, что лицо Виктора было пепельного цвета, и сам он выглядел потрясенным.
— Что случилось? Ты попал в аварию? —тревожно спросила она.
Лицо Виктора исказила гримаса, он покачал головой.
— Хуже, Сара.
— Что случилось?
— Мы потеряем манчестерский контракт.
Сара изумленно открыла рот, не в состоянии сказать что-то вразумительное.
— Нет! Я думала, что ты уладил с ними все проблемы.
—Я тоже так думал, — сказал Виктор. — Но они все равно отказались. Я беседовал с ними по телефону несколько часов, но без какого-либо результата. Официальное объявление будет сделано завтра утром. А скоро грянет и другая буря... Слушай, я не хочу быть навязчивым в столь поздний час, но есть ли у тебя в доме что-нибудь выпить?
— Ты знаешь, где стоит выпивка. Выбери сам что хочешь, — ответила она, беспомощно опустив руки.
Он направился к кухне. Сара услышала, как в стакане зазвенел лед. Через минуту Виктор вернулся, держа в руке стакан с водкой и клюквенным сиропом.
— Ты сказал, что скоро грянет еще одна буря?
Он кивнул и сделал глоток.
— Сегодня у меня был ужин с Брехманом. Он тоже, мягко говоря, не рад работать с нами. Боюсь, что скоро мы потеряем и этого клиента. — Виктор поднял стакан. — Беда не приходит одна.
Сара закрыла глаза.
— Виктор, но почему?..
— Потому что мы слишком дороги и слишком медленно работаем! — Он сорвался на крик, но затем взял себя в руки и продолжил более спокойным тоном: — В сущности, все претензии сводятся именно к этому. Я помню, что ты меня предупреждала об этом, и ты была права. Молодец! Но есть кое-что еще, чего я никак не ожидал. Они сомневаются в надежности наших выводов. Они скептически относятся к качеству наших работ. Для меня это самое страшное, что могло произойти.
Сара угрюмо молчала, а затем осмелилась сказать:
— Мы работаем вхолостую, Виктор. В нашей деятельности куча потерь.
— Да ладно, Сара! Ты серьезно? Неужели ты действительно веришь в то, что эта программа, которую нам навязали корпоративные идиоты, вся эта затея с LSS могла бы на самом деле спасти манчестерский контракт?
— Потери приводят к росту наших расходов и замедляют скорость работы, — ответила она. — Пойми, что эффективность работы не может быть нашим врагом.
Он заколебался, пытаясь угадать по ее лицу, серьезно ли она говорит.
— Ты действительно думаешь, что Уэйн Риз носит в своем кармане решение наших проблем?
— Честно говоря... нет. Но тебе, Виктор, не стоило безоглядно отвергать все его предложения. И в особенности тебе не стоило давать так много прав этим Lean Greenies. Это я могу сказать с абсолютной уверенностью.
—У меня было о чем подумать и кроме этого! — рявкнул он.
— Виктор, нам нужно хоть что-то. Пусть это будет Уэйн и LSS, или просто здравый смысл, или что-то еще. Процедуры, которым мы следуем — точнее, которым ты заставляешь нас следовать, — содержат так много шагов и правил... А иногда они вообще начинают противоречить друг другу. Вот почему все движется так медленно... И вот почему наши услуги становятся все более дорогими.
Виктор сделал еще один большой глоток и принялся упорно разглядывать дно стакана.
— Хорошо. Хорошо, Сара, — наконец сказал он. — Что же, по-твоему, я должен делать?
— Если ты хочешь услышать мое откровенное мнение, то вот оно: нам необходимо покончить с политикой постоянного латания дыр. Мы должны сделать шаг назад и еще раз оценить, насколько хорошо мы работаем — не как лаборатория, а как компания, ориентированная на получение прибыли. Нам необходимо избавиться от болтовни и выработать четкую стратегию. Все просто, но одновременно и сложно.
— Но как? Как мне со всем этим справиться?
— Честно говоря, не знаю. Я не знаю, сможем ли мы с тобой сами придумать что-нибудь или нам потребуется консультант...
— Нуда, конечно! Пребывая в сомнениях, пригласите консультанта — он даст вам совет, которым вы никогда не станете пользоваться!
Он осушил стакан и со стуком поставил его на стол.
— Слушай, — осторожно сказала Сара, — уже поздно...
Виктор кивнул.
— Я думаю, что тебе пора идти.
Она поднялась и отнесла его пустой стакан в кухню. Когда она вернулась, Виктор стоял на прежнем месте. Он попытался ее обнять.
— Сара, я бы очень хотел остаться.
— Да, знаю, и потому сказала тебе все сразу, как только ты вошел, — она быстро освободилась из его объятий.
— Я просто не хочу возвращаться в пустой дом. Только не сегодня.
Он обхватил руку Сары своими ладонями и умоляюще заглянул ей
в глаза. Вид у него при этом был весьма жалкий.
— Хорошо, если хочешь, можешь спать на диване.
— Что ж... Это в любом случае лучше, чем холодный и одинокий дом,
Сара достала для него подушку и одеяло, а затем быстро поднялась по
лестнице в свою спальню. Она хотела было закрыть дверь на ключ, но заколебалась. Решившись, она все же заперла дверь и легла в кровать.
Через несколько минут она услышала его шаги. Виктор стоял прямо перед ее дверью. Он нажал надверную ручку, чтобы войти, но безрезультатно. Тогда он тихо постучал. Сара не ответила и даже не пошевельнулась.
— Сара! Пожалуйста...
Она села в кровати и закричала:
—Либо ты спишь на диване, либо отправляешься домой!
Воцарилась тишина. Она накрылась одеялом с головой. Через несколько минут на улице взревел Porsche. Виктор рванул с места на первой передаче, и грохот мотора звучал, как материализация его бешенства.
Сара в глубине души надеялась, что Виктор все-таки вернется. Она спустилась и проверила, заперта ли входная дверь. Немного постояв в темноте в ночной рубашке, она подошла к дивану, легла на него и поцеловала подушку в том месте, где Виктор прислонялся к ней лицом. После этого она наконец смогла уснуть.
•к -ft -к
Тем же вечером, после ужина, Эми наслаждалась бокалом вина, который позволяла себе в самом конце дня, когда могла спокойно расслабиться и никуда не торопиться. Внезапно раздался звонок ее мобильного
телефона. Эми произнесла несколько слов, которые вряд ли осмелилась бы повторить вслух в присутствии своей матери, и посмотрела, кто же ей звонит. Вдруг она остолбенела — на экране высветился номер Тома Доусона.
Эми подождала еще несколько секунд, не понимая, как ей стоит посту- пить, а затем, повинуясь внезапному импульсу, открыла крышку телефона и произнесла:
— Сьюзи у аппарата.
— Ой, — прозвучал голос Тома. — Простите, я неправильно набрал... Подожди-ка... Эми? Эми, это ты?
— Нет, это Сьюзи Робинкротч, — повторила Эми.
В телефоне воцарилось молчание, а затем Том безудержно захохотал. Он все понял. Сьюзи — так на жаргоне морских пехотинцев называли брошенных девушек.
— Откуда ты это знаешь? — захлебываясь от смеха, спросил он.
— Я знаю множество вещей.
Еще одна пауза... А затем следующий вопрос:
— А что еще ты знаешь?
— Я знаю, что нахожусь у себя дома, — ответила Эми. — А где ты?
— Я нахожусь в каком-то сортире в самом центре Африки, причем я мог бы произнести его название только в приступе тошноты.
— Наслаждаешься жизнью в бассейне?
— Хм... нет. Здесь, конечно, есть своего рода бассейны, но ты вряд ли захотела бы даже взглянуть на них.
—Том, это звучит роскошно. Так космополитично по сравнению с Хайборо.
— Ну, не могу сказать, что тут оживленное местечко. Никаких туристов. Только люди, которые притворяются твоими лучшими друзьями для того, чтобы при удобном случае ограбить или убить тебя. Никакой канализации, никакой чистой воды, никаких докторов или больниц. Здесь, правда, есть вышка мобильной связи и маленький милый аэропорт, да еще бар, в котором можно спокойно выпить, только прислонившись к стене.