Начался первый раунд. Сидевшая в конце стола Элейн считала монеты, перебирая их своими длинными белыми пальцами с ярко-красными ногтями.
Результат раунда составил сорок шесть монет. К концу этого раунда количество монет на столе почти удвоилось — с двадцати до тридцати девяти. Было понятно, что такой результат существенно ниже ожиданий по выпуску, а количество символических денег, вложенных в запасы, оказалось значительно выше оптимального.
— Давайте сыграем еще раз? — спросила Эми, глядя на Уэйна. — Может быть, вторая попытка окажется удачнее? Может быть, мы сможем добиться поставленной цели в шестьдесят пять монет?
— Не вижу смысла, — пожал плечами Уэйн. — Конечно, я удивлен, что нам не удалось даже приблизиться к среднему значению. Но совершенно очевидно, что наши ожидания были завышены. Нам нужно было ориентироваться на реальное состояние дел, а не на цифру, взятую с потолка.
— Давай предположим, что шестьдесят пять монет составляют реальный рыночный спрос, — предложила Эми Уэйну.—Что ты будешь делать в таком случае?
— Я бы обязался исполнить то, что мне уже однажды удалось, — не задумываясь ответил Уэйн.
— То есть ты намерен просто отказаться от трети рынка, лежащего прямо перед тобой? — изумилась Эми. — Отлично, Уэйн. Тогда ты сам попробуй сказать об этом Найджелу Фурсту. Уверена, что он отнесется к твоим словам с пониманием.
— Нет, минутку! — возразил Уэйн. — Правила этой игры не всегда соответствуют реальному положению вещей. Мы всегда испытываем неловкость от более низкого значения. Либо у нас нет достаточных запасов,
либо мы лишены возможности произвести все необходимое. Сама по себе идея бережливого...
— Мы не играем в бережливое производство, Уэйн, — напомнил ему Том, — мы имитируем сбалансированную линию.
— Но вы используете кубик! Целых шесть вариантов значений! Это и есть те самые отклонения! — возмутился Уэйн.
Мерфи громко фыркнул, пряча улыбку, а затем сказал:
— Эй, думаю, что настало время сказать вам, что в былые времена меня вполне устраивал подобный уровень неустойчивости. Я видел все. Отказ от поставки материалов вследствие банкротства поставщиков. Внезапную серьезную болезнь опытных сотрудников, загонявшую их в больницу. Молнии, попадавшие прямо в трансформаторные будки и выжигавшие их содержимое. Перегрев оборудования и пожары. А помимо этого возникали и обычные случайности!
— Уэйн, позвольте сказать вам кое-что, — подхватил Том. — Мы могли бы вообще отказаться от кубика. Если в игре задействовано достаточное количество людей — к примеру, тридцать или сорок, — передающих друг другу монеты, вам не избежать отклонений. Причина банальна — люди иногда ошибались бы естественным образом, передавая друг другу две или три монеты вместо четырех. А затем кто-то из них пытался бы наверстать упущенное в следующем круге и так далее. В любом случае, уверяю вас, дело закончится волнами, а не стабильным потоком.
Подумайте о том, что реально делает каждый участник производственной цепи. Один человек кладет все монеты орлами вверх. Другой, напротив, предпочитает, чтобы они лежали кверху решками. Третий выкладывает их квадратом, четвертый — столбиком. Это неважно. Подумайте вместо этого о колебаниях, которые могут возникнуть, когда вы ставите решение сложных задач в зависимость от поведения многих участников процесса. Даже без кубика у вас будут взлеты и падения.
— Так для этого мы и внедрили время такта! — горячился Уэйн. — Мы рассчитываем такт и балансируем линию таким образом, чтобы у каждого человека было достаточно времени для завершения своей части работы.
— Но при этом вы, Уэйн, заставляете каждый станок работать на девяносто три или девяносто четыре процента своей мощности, — подключился к спору Мерфи. — Что произойдет, если кто-то из участников не успеет сделать свою работу в соответствии со временем такта? Что если кто-то уронит эстафетную палочку? Если произойдет что-то, чего мы не могли предусмотреть до последнего момента?
— Тогда мы опаздываем! — признал Уэйн. — И если такое опоздание происходит постоянно, то корректируем наши графики.
— Но и здесь проблема заключается в том, — не унимался Мерфи, — что вы никогда не знаете, кто из сотрудников в тот или иной день встанет с левой ноги. И если вы будете постоянно делать корректировки в зависимости от временных узких мест, то никто из сотрудников не сможет понять, что же все-таки является нормой.
Уэйн попытался возразить, но быстро признал справедливость этих слов, так как вспомнил о недавнем замешательстве в Оуктоне, когда Курт был вынужден переводить рабочих с одного участка на другой именно по этой причине.
— Я не очень хорошо разбираюсь в производстве, — подключилась к разговору Сара, — но если сбалансированная линия является столь проблематичной, что может стать альтернативой? Несбалансированная линия?
— Да несбалансированная линия, — ответил Том. — И вы делаете линию несбалансированной за счет использования ограничения.
— Теперь я понимаю, к чему вы клоните — к теории ограничений, — понимающе кивнул Уэйн.—Я читал о ней, но... не знаю. Для меня все это звучит неубедительно.
— Хорошо, я вас понял, — сказал Том. — Но все же давайте попробуем.
Так они и поступили. Правила остались теми же, что и в предыдущем раунде. У каждого из игроков, за исключением Эми, было в распоряжении по четыре монеты. Но на сей раз у всех участников, кроме Мерфи, было по два кубика. В этой игре Мерфи выступал в роли «ограничения».
После двадцати бросков, соответствующих календарному месяцу, они смогли довести до финала впечатляющее количество монет, равное восьмидесяти шести. Это было значительно выше цели, составлявшей, как и в прошлый раз, шестьдесят пять монет.
— Избыток готовой продукции! — воскликнул Уэйн в конце раунда.
— Хорошо, Мистер Умник, — усмехнулась Эми. — В таком случае прокомментируй полученный результат! Мы предполагаем наличие значительного спроса и достаточную прибыльность всей производимой нами продукции. В данном случае важно то, что мы не только достигли цели, но и смогли превысить ее. Притом, что в нашей системе было ограничение.
— Да, но кроме этого мы удвоили мощности на каждом этапе! — возразил Уэйн. — Нет, серьезно, посмотрите, за счет каких усилий вам эго удалось! Вы удвоили мощности четырех из пяти игроков. В реальном мире это обошлось бы нам слишком дорого!
— С другой стороны, посмотрите на объемы выпуска, — предложил Мерфи. — Они увеличились почти в два раза. Мы продаем все, что изготавливаем. Потребители довольны, так как раз за разом получают все, что заказывают. Я считаю, что повышение выпуска — а в данном случае скорость зарабатывания денег — более чем компенсирует рост запасов на складе и прочих издержек!
— Неужели? — с сомнением спросил Уэйн. — Я в этом не уверен. Посмотрите, сколько монет осталось на столе, особенно перед вами, Мерфи. Сколько их? Тридцать или сорок?
— Но системные буфера находятся в одном и том же месте, — напомнила Эми, — поэтому в зоне ограничения всегда есть чем заняться. На всех остальных этапах объем запасов куда ниже.
— В чем-то Уэйн прав, — отметил Том. — Запасы действительно крайне высоки — шестьдесят одна монета.
— Ну вот! Видите? Подобная система является слишком дорогостоящей! — воскликнул Уэйн.
— Я должна в данном случае согласиться с Уэйном, — вмешалась Элейн. — Как бухгалтер я бы сильно призадумалась над нашими издержками и инвестициями.
— Поэтому давайте в третьем раунде займемся улучшением системы, — предложил Том. — Мы будем делать все по-прежнему и оставим ограничение на своем месте, но введем парочку изменений. Для начала заберем у Эми кубик. Каждый раз, когда Мерфи бросит свой кубик, мы будем забирать у Эми монеты, равные количеству выпавших у него очков, и запускать их в систему.
Далее мы снабдим Мерфи значительным буфером из монет. В результате даже когда у него будет выпадать большое количество очков, он останется с хорошим запасом для производства (то есть для передачи на следующем этапе). Поэтому, Эми, прошу тебя передать Мерфи двадцать монет, а всем остальным — по четыре.
Начался третий раунд—маленький кубик, брошенный рукой Мерфи, показал игрокам верхнюю грань, на которой виднелась жалкая одинокая точка. Эми вытащила из банки одну монетку и положила ее перед Уэйном с выражением лица, напоминавшим о незабвенном Эбенезере
Скрудже[36]. Уэйн, в свою очередь, бросил два кубика и получил четыре очка, поэтому передал Саре весь свой первоначальный запас монет. На столе перед ним осталась единственная монетка, которую он только что получил от Эми и которой мог бы воспользоваться лишь при следующем броске.
Второй ход принес Мерфи целых шесть очков, и Эми достала из банки шесть монет. Уэйн выбросил шесть очков, но у него была всего лишь одна монета — и он передал ее Саре.
Игра продолжилась круг за кругом. К концу периода, состоявшего из двадцати кругов, результаты оказались вполне ясными: запасы значительно сократились благодаря более активной работе ограничения, однако выпуск так и остался высоким. Монеты одна за другой пересекали финишную черту.
В конце игры Элейн насчитала целых семьдесят четыре монеты. Но запасы в незавершенном производстве оказались примерно такими же, что и на старте: если в начале игры было двадцать восемь монет, то в конце — всего тридцать одна.
— Посмотрите, что произошло, — подвел итоги раунда Том. — Мы превысили наши ожидания на целых девять монет. Что это значит? Более десяти процентов.
— Около четырнадцати процентов, — уточнила Элейн.
— К тому же вы удержали запасы на вполне управляемом уровне, — сказал Том. — На конец периода они оказались такими же, как и в начале. Кроме того, ваши запасы сейчас значительно ниже, чем в двух предыдущих раундах. Все двигалось быстро как до ограничения, так и после него вплоть до финишной линии. И если вы, Уэйн, серьезно подумаете об этом, то поймете, что принципы бережливого производства находят лучшее применение при наличии ограничения, чем при условии сбалансированной линии.