. Неплохая центральная идея, весьма популярная в рамках НФ — загадочные инопланетяне владеют Проходом между мирами и взымаемая ими плата иногда может показаться чрезмерной. С довольно удачно раскрыл примитивную психологию своего героя.
Пламя и молот.
Плата за смерть.
Пляска. Смелая параллель между уничтожением предположительно разумных, но чуждых существ на далекой планете и переселением сиу создает удивительный фон для талантливого рассказа. Особенно любопытна стилистика — первое и третье лицо сменяют друг друга, лихорадочная сбивчивость сменяется логической убедительностью. Производит сильнейшее впечатление и неоднозначная трактовка всего происходящего.
Полночь во дворце. Интересный экскурс в политику ближайшего будущего. США превратились в бесконечное множество феодальных государств, находящихся в состоянии непрерывной войны. Довольно мрачно и лишено некой связующей идеи.
После того, как не нужны нам стали мифы. Одна из самых удачных коротких повестей С. представляет собой поучение человечеству, осваивающему потихоньку технологические игрушки, не осознавая ценности чувств и духовности. Воскресили некие декаденты с помощью машины богов и героев всех времен, потом заскучали и загнали всех воскрешенных обратно. И зря…
Потихоньку деградируя. Очень изящный и стильный рассказ, полный психологических экзерсисов и стилистически усложненный. Я ничего подобного от С. не ожидал и был удивлен и даже смущен качеством этой истории.
Рукою владыки. Психологически достоверный рассказ, в котором командиру земной экспедиции предстоит сделать нелегкий выбор, определяющий будущую политику Земли в отношении инопланетных аборигенов.
Сезон мутантов. История о взаимопонимании обычных людей и мутантов написана экономно и трогательно, с использованием традиционных для С. приемов изложения.
Слабак. Прибыл земной житель в колонию, где обитали искусственно измененные поселенцы и решился доказать, что и на планете-матери люди не лыком шиты.
Смерть труса. Машина времени становится причиной преступления, но и трусость убийцы наказана соответствующим образом: во всех временах он обречен переживать свою собственную кончину… Любопытный парадокс, но с ним можно было управиться и получше.
Талант. Последний настоящий поэт Земли бежит от непонимания публики на малонаселенную планету. И обнаруживает, что здесь требуется совершенно иной талант, который ему приходится в себе открыть. Довольно забавно.
Телефонный звонок. Ничем не замечательный землянин набрал не тот номер и был вовлечен в конфликт с мутантами, разворачивающийся в разных временах. Сюжет пересказывать не буду, а то читатели могут обидеться — рассказ-то хороший.
Торговцы болью. Очень прямолинейная история о злобных и алчных деятелях масс-медиа. В 60-х такая тематика была в почете, даже в самой примитивной реализации.
Тру-ру-ру-ру. На редкость предсказуемый юмористический (по идее) рассказ о финансовых трудностях лунной базы и о возможности их преодоления с помощью научного эксперимента. Столь беспомощного творения я от С. не ожидал.
Хранилище веков. Рассказ о путешествии в будущее в духе 40-50-х гг. Может, это дань уважения Уэллсу, но в таком случае я эмоциями автора не проникся.
Честный контракт. С. неудачно маскируется под Шекли в этой юмористической новелле, вызывающей скорее недоумение притянутой за уши развязкой и вообще самым ходом конфликта.
Шестой дворец (др. — Вот сокровище…). Галактическая притча о том, как важно выдерживать единожды избранную стратегию поведения. Особенно если хочешь добыть сокровища, охраняемые бдительным роботом.
Лит.:
Гаков Вл. Три возвращения Роберта Силверберга // Фантакрим — MEGA. - 1995. - N 3. — С. 2–3;
Гопман В.Л. Роберт Силверберг — писатель и человек // Силверберг Р. На дальних мирах. — М.: Мир, 1990. — С. 5–23;
Халымбаджа И. Г. Провидец: Библиогр. переводов произведений Р. Силверберга на рус. яз. // Фантакрим — MEGA. - 1995. - N 3.
Слейдек, Джон
Один из наиболее удачливых юмористов НВ на поверку оказался скорее талантом в области черного юмора, понимаемого в постмодернистском духе. Книги С. до сих пор пользуются популярностью у тех интеллектуалов, которые почитают Барта, Бартельма и других классиков этой литературы. Массовый читатель от подобных экспериментов держится в стороне, поэтому в творчестве С. есть некоторое количество коммерческих, нежанровых книг. В лучших произведениях писатель удачно, хотя и несколько заумно использует темы НФ: от разумной машины до антиутопии. Будем надеяться, что российскому читателю удастся когда-нибудь с ними познакомиться.
1935 г. н. э… Крайне неоригинальная история очередного изобретателя машины времени, переместившегося в будущее. По сравнению с гениальным рассказом БестераО времени и Третьей авеню это — не более чем детский лепет.
Спинрад, Норман
Один из самых талантливых представителей НВ в США. Все ранние рассказы и романы С. пользовались скандальной популярностью — из-за необычного, шокирующего раскрытия животрепещущих тем, будь то Вьетнам, нацизм или власть телевидения. Увы, впоследствии форма возобладала над содержанием, и новые книги писателя известны только узкому кругу ценителей — слишком они усложнены и трудны для восприятия. Метафоры С. нуждаются в обстоятельной культурологической расшифровке, его проза — образец серьезного подхода к чистой фантастике (с уклоном в политику и социологию). Поэтому заявленный сборник Железная мечта практически не появился на прилавках. Зато напечатаны не самые характерные книги писателя, не раскрывающие всех граней его дарования.
Агент Хаоса. Одно из первых и наиболее увлекательных исследований энтропийных тенденций в социальной жизни умело закамуфлировано под политический боевик, действие которого происходит на Марсе и в ближнем космосе. С основал свой роман на теориях Г. Марковица, пришедшихся автору как нельзя кстати. В обществе ведут борьбу три силы: Порядок, Оппозиция, жаждущая установления нового порядка, и сила Хаоса. Как ни крути, а есть в этой мысли какая-то правда. И в борьбу тоталитарной Гегемонии и оппозиционной Лиги вмешивается третья сила — Братство Убийц и его загадочный вождь. Калейдоскоп масштабных и впечатляющих сцен поставлен на службу энтропии, на стороне которой остается автор. Эта работа чем-то напоминает НФ романы Муркока, но она более продуманна. Впрочем, один (и весьма серьезный) недостаток у книги имеется: идеи занимают в ней гораздо больше места, чем образы. Поэтому герои только иллюстрируют основные мысли, а в художественные тонкости молодой (в середине 60-х) писатель не вдается.
Русская весна. Первый раз С. пошел на поводу у моды. Хотя это была мода на Россию, хорошего все равно мало. Книга потерпела провал, поскольку футуролог из писателя вышел попросту никакой. Кроме того, роман не слишком хорошо написан (для С. это нонсенс). Прочитать из любопытства можно. Но лично я пока не собрался.
Солярианцы.
Специалист по джунглям (др. — Люди в джунглях). Один из самых шокирующих и эффектных романов 1960-х и лучшее произведение С., содержащее традиционные элементы НФ с эскападами бунтовщиков, подсевших на анархию и наркотики. Сюжет можно пересказать очень кратко: трое галактических авантюристов с помощью груза наркотиков и оружия устраивают народную революцию на планете, управляемой кланом садистов. Освободительное восстание пробуждает в обеих воюющих сторонах самые страшные и темные инстинкты, а сами специалисты в конце концов устрашаются содеянного. На память приходит разве что Снег св. ПетраЛео Перуца, но магическим реализмом у С. и не пахнет. Он с ужасом воспевает происходящее, разоблачая бесчеловечную природу всех правящих режимов и всех войн во имя идеалов. Нет добра, нет любви, нет жизни… Начав с преступления, герои кончают массовыми казнями и каннибализмом. По силе и убедительности нарисованные автором картины не знают себе равных в литературе. Постоянное чувство тошноты, испытываемое Бартом Фрейденом, передается и читателю — вместе с истерическим смехом. Иначе просто невозможно отреагировать на более чем мрачный подтекст книги. Спорить со С. нельзя — ясно, что все изложенное более чем справедливо. Прямо жуть берет! В общем, шестидесятые в самом эпатирующем своем образе…
Стальная мечта. Один из самых скандальных романов не самого спокойного и умеренного автора посвящен миру, в котором Адольф Гитлер стал третьесортным фантастом в Америке. Большую часть книги занимает последний роман покойного автора — Лорд свастики. Блистательная эскапада вымышленного критика Гомера Уиппла оформлена как послесловие и раскрывает читателю глаза на то, о чем самые проницательные догадываются с первых страниц. Возможно, негативный эффект от фэнтези С. преувеличивает. Но все на самом деле так — и инфантилизм, и болезненные садомазохистские и расистские фантазии, и обращение к низменным инстинктам имеют место быть во многих (притом весьма популярных) романах и сериалах. С. мастерски дешифрует все эти фобии, доводя их до абсурда в романе Гитлера, где Свастика шествует по миру и оказывается единственным средством борьбы с мутантами-недочеловеками. Впрочем, на какое-то мгновение и автор оказывается в плену своей фантазии, обладающей подсознательной притягательностью. Глупо обвинять С. в фашизме, как это делали некоторые в 70-х. Но книга заставляет задуматься, а вопросы, в ней поставленные, так никем и не решены окончательно. Единственный очевидный сейчас недостаток романа — некоторая затянутость; привычному ко всяческим изыскам читателю гораздо легче расшифровать головоломку С., а три сотни страниц для этого — многовато.