машиной времени; топорность построения и сюжетный примитивизм откровенно раздражают.
Предатель живущих. Попытка вернуться к истории Геральда Чайлда не удалась. Роман не воспринимается как продолжение Образа зверя из-за очевидной дыры в сюжете между Взорванным и данным текстом. Кроме того, обезоруживающе пошлой попсовости в Предателе вы не найдете. Ф. в очередной раз делает одолжение своему кумиру — на сей раз увлекавшемуся спиритизмом Конан Дойлю. Исходная фантастическая концепция на редкость любопытна, но воплощение какое-то неумелое. И никаких намеков на эротику!
Пробуждение каменного бога. Долго не мог вспомнить, о чем же этот роман, но наконец сподобился. Физик-индеец по имени Улисс Поющий Медведь попал в еще один параллельный мир, где обитают разумные зверолюди. Он провозглашен богом одного из племен, принимает участие в междоусобице… Расклад ясен? Что самое удивительное — многие любят Ф. именно за такие книги.
Божье дело. Смешная и неглупая повесть о человеке, который смог стать богом и обустроить маленький мир в полном соответствии со своей (не очень ясной) волей, а потом подыскал себе замену и удалился на покой. В полном соответствии с обычной позицией автора, государство и армия не в силах остановить этот волюнтаризм. Представления новоявленного творца об античности, героях и полубогах по-настоящему забавны, но в целом выдумка несколько груба.
Всадники пурпурной зарплаты (др. — Пассажиры пурпурной карточки). Объемная новелла, награжденная Хьюго, была опубликована впервые в антологии Опасные видения. Для меня это исследование роли художника в декадентском утопическом обществе будущего, полное автоцитат и реминисценций из Джойса и Пруста (а также других классиков) выглядит чересчур претенциозным и переусложненным. Кроме того, перлы Ф. почти невозможно перевести на русский, что и доказывают все виденные мною переводы. Размытость текста, полное отсутствие логической связи между некоторыми фрагментами доходит до патологии. Сравнения с экзистенциальной прозой Желязны и холодной расчетливостью Диша модернизм Ф. не выдерживает. Данный рассказ представляет отрицательные качества малой прозы НВ с барочной избыточностью. Даже Политропические парамифы более оригинальны и увлекательны.
Мать. Откровенное использование терминологии и ядра учения Фрейда приводит писателя к истории космонавта, обретшего покой и любовь внутри инопланетной матери. По-моему, весьма неприятный рассказ. Зато оригинальный и запоминающийся. См. Дочь.
Монолог. Для сборника о детях-мутантах Ф. написал эту ужасную историю о младенце, который… Не буду пересказывать, благо рассказ короткий. Для меня он стоит рядом с шедевром Р. МатесонаРодители были людьми. Дело не только в психологическом анализе, а в самом выборе сюжета.
Овогенезис птичьего города. Пролог к Всадникам…, написанный несколько позднее. Ему свойственны все достоинства и (еще более) недостатки первой истории.
Отвори, сестра моя! Очередная биологическая фантазия Ф., практически повторившая скандальный успех Любовников. На сей раз автор конструирует еще более экзотическую культуру сексуальных отношений. Впечатляет и пугает; Ф. умело вызывает у читателя нужные ему эмоции и овладевает вниманием всецело. В серии рассказов такого рода этот — один из лучших.
Поднять паруса! Один из лучших рассказов Ф. — альтернативная притча о Колумбе, уплывшем за край мира. Каждый может прочесть ее по-своему, но впечатление все равно остается. Убедительно и как морской рассказ, и как фантастика.
Последний экстаз Ника Адамса. В этом рассказе Ф. неожиданно напоминает Х. Эллисона — мрачным ехидством в отношении фэндома и массовой культуры, а также общей легковесностью в сочетании с литературными изысками. Кроме Ника Адамса (героя Хэмингуэя) вам встретится целая толпа узнаваемых персонажей. Но мне не очень понравилось, как не нравятся бесконечные попытки Эллисона поплясать на телах и костях коллег и знакомых по любому поводу. Атмосфера тусовки не сгубила талант Ф., но в этой истории сильно сказалась.
Растиньяк дьявол. Действие этого продолжения Любовников происходит несколько столетий спустя на удаленной планете. Вся повесть перенасыщена оригинальными идеями и концепциями; это настоящий фейерверк фантазии во всех областях. Структура изобретенного Ф. мира впоследствии использовалась не раз, хотя никто из коллег не счел нужным поблагодарить его за гениальные подсказки. Конечно, ограниченный объем не позволяет автору как следует разработать все детали, но самый хаос настолько поражает воображение… Пересказать это невозможно, поверьте!
Только во вторник! Оригинальная антиутопия, ставшая основой Мира дней. На перенаселенной Земле люди живут один день в неделю, проводя остальное время в анабиозе. Ф. исключительно грамотно оформил эту идею. Классический жанр пополнился еще одним образцом.
Чуждое принуждение. В самом начале повесть представляется в высшей степени типичной для Ф.: занятные намеки на сексуальные и религиозные табу как минимум интригуют. Однако космический сюжет оказывается важнее, а болезнь, с которой сталкивается врач на Луне, имеет далеко не земное происхождение. На эту тему писали и получше…
Харрисон, М.Дж
Критик, постоянно печатавшийся в Новых мирах, автор рассказов о Корнелиусе и рок-музыкант, Х. начал публиковаться в 1968 году. Тематика его первых рассказов и романов, а также стилистические изыски напоминают учителя Х. — Д.Г. Балларда. Впоследствии от антиутопий и психологических этюдов писатель обратился к мастерски сделанной сайенс фэнтези: серия о Вирикониуме — эстетская версия умирающей Земли — принесла ему огромную популярность. Увы, после ее завершения в начале 80-х Х. практически отошел от литературы, оставшись в истории как один из активных деятелей НВ и продолжателей ее стилистических поисков.
Хенсли, Джо Л
Спорадически возникавший на фантастическом горизонте работник правоохранительной системы известен прежде всего рассказами, два из которых написаны в соавторстве с Х. Эллисоном. Основные книги Хенсли изданы в 70-80-х, но все его творчество близко НВ своим пессимизмом и апокалиптическими настроениями, ожиданием грядущей катастрофы и последующей антиутопии. Немногочисленные произведения Хенсли, переведенные на русский язык, относятся к жанру «хоррора», как и большинство его сочинений.
Не только люди — Фата-Моргана-9, 1994. Оригинальная фантазия на тему вампиры и космос.
Херберт, Фрэнк
Один из величайших исследователей темы разума в истории НФ, потрясающий психолог, противоречивый философ и социолог — все это Ф. Херберт. Можно по-разному относиться к тяжеловесной стилистике его книг, но значительность их содержания неопровержима. В первую очередь Х. вошел в историю литературы как романист и автор Дюны. Прочие романы как бы дополняют этот удивительный сериал, придавая всем теориям автора законченный вид. Но это не значит, что сериал Х. — самое значительное его сочинение. Писатель открыл научной фантастике огромное количество тем и образов (наркотики, экология, планетарная инженерия, религия), раздвинул ее рамки. Забыть о его роли в жанре нельзя. Не будучи полностью сторонником НВ, Х. очень много сделал для нее своими книгами.
Единственное собрание сочинений Х. на русском — в 12 тт. — не завершено (последний том так и не вышел). В имеющихся есть огромное количество всяческих ляпов, особенно в книгах о Дюне. Сериал (точнее, первые две книги) переводили неоднократно, но у каждого переводчика был свой взгляд на первоисточник. В итоге получились очень разные работы, как по смыслу, так и по качеству. Мне больше всего понравилось издание Поляриса. Рекомендую начинать именно с него. А потом и собрание сочинений можно осилить…
Барьер Сантароги. Очень сильный, местами шокирующий и мрачный роман, полный философских концепций и умных фраз. Единственный недостаток — все это уже было: и замкнутая колония, превращенная таинственной силой в симбиотический организм, и антиутопия коллективного разума, и мужественный исследователь, проникающийся ее положительными сторонами, и тема наркотиков и галлюциногенов. Увы, роман откровенно буксует из-за этой вторичности. Типичный Херберт, но не лучший.
Белая чума. Один из самых объемных романов писателя посвящен апокалиптической теме. Ученый, семья которого погибла в Ирландии, пытается отмстить человечеству, создав вирус, убивающий всех женщин. Правительства объединяются перед лицом разрастающейся опасности, но ничего поделать не могут, и планета медленно сползает в хаос. Мне книга показалась несколько затянутой, поскольку боевых эпизодов маловато. Но это одновременно является и плюсом романа, отличающегося от поделок Нивена и Силверберга научной и психологической глубиной, оригинальной трактовкой ирландской и советской проблем, экскурсами (всегда ненавязчивыми и уместными) в историю и религию. Настоятельно рекомендуется не только любителям романов-катастроф. Позднее творчество Х. не хуже раннего, поверьте.
Глаза Гейдельберга. Единственный роман Х., о котором действительно можно сказать — плохо написано. А как переведено! Мрак и ужас! Почитать, впрочем, интересно и так. Романист высказывает свою точку зрения на новейшие физические теории. Она как всегда расходится с общепринятой. Не только потому, что Х. сомневается в полезности центральных открытий. Он так же сомневается и в человечестве. Что может быть печальнее?
Досадийский эксперимент. Здесь Х. создал еще более многостороннюю интригу, чем в первом романе. Может, поэтому читать тяжелее, хотя и интереснее. Действие все запутывается, обрастает новыми и новыми концепциями. Взгляды Х. динамичны, что особенно заметно здесь; свежие идеи опровергают старые, а в голове начинается полный кавардак. Впрочем, читатели не особенно вдумчивые ознакомятся с интересной космической оперой. Таких сюжетных поворотов им больше нигде не найти!