Подземные путешественники. Забавный, хотя и несколько затянутый рассказ о проекте Прорыв, в рамках которого запускается подземный корабль, который так и не сможет выбраться на поверхность. Запертые в толще земной коры, несостоявшиеся космонавты решают выбираться кружным путем, через ядро планеты. Чем это закончится, можно почитать.
Бэйли, Хилари
Супруга М. Муркока (1962-78) и соавтор романа Черный коридор (ее имя почему-то не упомянуто в переизданиях). Данная книга представляет собой психологический роман с уклоном в социологические концепции. Соавторы крайне негативно относятся к демократии и анализируют итоги ее превращения в антиутопию, из которой спасаются герои, отправляясь в неизведанный Космос. Большая часть текста — описание массовой истерии и краха земной цивилизации, началом которого стала политическая деградация. Политические взгляды Муркока, близкие к анархизму, достаточно известны. Б. вполне их разделяет, что позволяет расценить их совместную работу как убедительный экскурс в будущую политику. Сольные романы Б. включают лишь отдельные фантастические элементы; это эффектная модернистская проза, пользующаяся в Великобритании значительным успехом.
Вулф, Бернард
Писатель, прославившийся нефантастическими книгами. Его единственный НФ роман Лимбо был очень высоко оценен классиками НВ, в первую очередь Баллардом. Два рассказа В. включены в антологию Х. ЭллисонаСнова опасные видения.
Девушка с быстрыми движениями глаз. Пожалуй, самая интересная повесть, посвященная экстрасенсорному восприятию. Сюжет несколько перегружен научными проблемами, но оригинальность и увлеченность автора делают свое дело. Написанная в годы молодежных бунтов, повесть не кажется анахронизмом. Очень серьезное и умное, действительно обогащающее читателя произведение. Единственный минус — автор очень явно не любит своих героев.
Вулф, Джин
Один из самых оригинальных авторов современной НФ, к сожалению, мало известен русским читателям. Литературные и многослойные рассказы сделали имя В. известным в кругах экспериментальных, а сериал Книга Нового Солнца принес массовую популярность. Исключительно значимый цикл, сравнимый с Дюной как по уровню философской проблематике, так и по сюжетной проработанности, до сих пор продолжается (ряд глав будущих романов первоначально печатался отдельными брошюрами). Исключительная эрудиция и несомненный талант стилиста повлияли на весь жанр, но творчество В. подчас принимает предельно коммерциализованные формы, он крайне эгоцентричен (подобно другому мэтру, С. Кингу), что сказывается в последних романах. Впрочем, В. имеет на это право — наравне с немногими авторами НВ ему удалось обрести собственное лицо и не изменить своим принципам.
История переводов В. в России печальна. Сборник Марионетки содержит две повести и рассказ В. и роман Дамона — повелительница тьмы, принадлежащий перу другого, неведомого Вульфа. Хотя на обложке значится Джин Вульф, этой книги следует избегать как открытого огня. Недавно вышедшая дилогия Воин Арете и Солдат тумана тоже не оправдала ожиданий. Это нетипичная для В. чистая фэнтези с историческими элементами — пожалуй, одна из наименее удачных работ писателя. Явная попсовость в данном случае на пользу не пошла. И нам остаются более-менее приемлемые переводы нескольких произведений, о которых будет сказано ниже.
Книга Нового Солнца. Изданы все части нашумевшей тетралогии (которая, как и Властелин Колец — на самом деле один роман, разделенный на части в коммерческих целях). Сформулировать впечатление сложно, ибо книга крайне неоднозначна. Начинается как фэнтези, потом делает клон в сторону НФ, а переходит в плоскость литературной притчи… Традиционный сюжет о путешествии-поиске нарочито многопланов, поскольку ничто в этом романе не является тем, чем кажется на первый взгляд. Эпизодические персонажи, появляющиеся в поле зрения палача Северьяна, исчезают без следа, чтобы совершенно неожиданно возвратиться — с иной целью, порой в ином обличье. А где-то вдали маячит неясная, кажется, недостижимая, но на самом деле вполне определенная Цель. И Коготь Миротворца, и меч — не только атрибуты героя, не только реинкарнации мифологических Вещей, это части сюжета, подлинной сути которого не ведают ни герой, ни рассказчик. Именно это делает читателя сильным и смелым; у него нет помощников и поводырей, надо разбираться самому. Не буду распространяться о впечатляющей эрудиции автора, его мастерстве стилиста (перевод это качество передает недостаточно). Вулф есть Вулф. Иногда книжка кажется легковесной, но как произнести приговор, не ведая финала? Впрочем, и зная его…
Безголовый. Ироничный и немного страшный рассказ, основная коллизия которого обозначена в заглавии.
Песнь преследования. Довольно типичная по сюжету история, действие которой разворачивается на впавшей в варварство планете вечной зимы. Главный герой, потерявший память, попадает в различные племена, обретает врагов и друзей, продолжая поиск Больших Саней, которыми правят — Боги? Гении? Первоначальные обитатели мира? В. не дает однозначных ответов по поводу того, откуда взялись загадочные существа. Многозначительный финал оставляет поле для размышлений, хотя все они высосаны из пальца — философский пласт в повести не столь уж велик и серьезен.
Пятая голова Цербера. Повесть поначалу перекликается с Попрыгунчиком из шкатулкиБрэдбери. Центральный образ — ребенок — исключительно удачен. Да и сам мир, едва намеченный несколькими штрихами, интригует и завораживает именно своей недосказанностью. Чтобы до конца разобраться, что же все-таки происходит, нужно быть предельно внимательным. На поверхности — история взросления юного эксцентрика, рядом с уравновешенным братом, преступным отцом и таинственной теткой. Но в итоге… Планета, где все они обитают, оказывается не просто земной колонией. Приезжий ученый в конце концов раскрывает ее загадку, одним из звеньев в которой является герой. Если вы хорошо помните, кто такой Цербер и что такое клонирование… В общем, здорово.
Марионетки. Во всех отношениях приятная история, носящая явно иносказательный характер. В центре ее — творения инопланетного кукольника, которого посещает главный герой. Рассказ не открывает каких-то новых горизонтов. Это просто возвращение на новом уровне к той теме, которую разрабатывал еще А. Меррит в Дьявольских куклах…. В. не замыкается на мистических аспектах творения, он не включает в рассказ тех сил, которыми оперировал Меррит. От этого история только любопытнее.
Остров доктора смерти. Рассказ входит в знаменитую тетралогию вместе со Смертью Доктора Острова, Доктором Острова Смерти и Смертью Острова Доктор и представляет собой запутанную психологическую головоломку. Пожалуй, мой любимый рассказ В.
Родерик в зоопарке. Динозавр, созданный подростком, оказался совершенно чужд обществу, поскольку индивидуализм этого разумного существа в технократическом будущем не поощряется. Вот и водят детишек в зоопарк поглядеть на представителя расы, ранее владевшей Землей. Необычный для В. нравоучительный рассказ.
Рухлядь из кладовой времени. Три очень разных по духу и сюжетам фрагмента слиты воедино как авторской волей, так и некой внутренней общностью, совсем не очевидной на первый взгляд. Но исключительно литературный и стильный рассказ В заслуживает пристального внимания.
Лит.:
Гаков Вл. Мастер-отделочник: О творчестве Джина Вулфа // Если. — 1997. - N 7. — С. 205–213.
Джестон, Марк С
Четыре романа Д. имели значительный успех на рубеже 60-70-х гг. В них писатель довольно смело исследовал идею энтропии в сочетании с классическими образами: звездный ковчег, киборги, новые вооружения и прочее. Увы, после этого писатель 20 лет не публиковался.
На русский язык книги Д. не переводились.
Джонс, Лэнгдон
Английский художник, редактор и писатель, чей единственный пока сборник Взгляд объектива можно считать классикой НВ. Как редактор, Д. заявил о себе рядом экспериментальных антологий, а также выпуском посмертного романа М. ПикаТитус один. Версия Д. очень многим показалась спорной, но его оригинальность — во всех ипостасях — несомненна.
Взгляд объектива. Единственный рассказ Д., переведенный на русский, представляет собой литзапись воображаемого любительского фильма. Объектив смотрит на весь мир, и создаваемые таким образом сценки составили произведение значительной философской ценности. Иисус на кресте произносит жестокий монолог, обращаясь к юной девушке, солдаты-наемники уничтожают в пустыне цветы, упорно прорастающие раз за разом… А глаз взирает на это из объектива, холодный и разумный. Запоминаются именно образы, идеи, а не рассказ как целое. И в этом особое своеобразие произведения, являющего классический образец примитивистского синтеза искусств.
Дик, Филип К
Что я могу сказать о Филипе К. Дике? Слова гений, потрясающий мыслитель и т. д. давно стали привычными и не могут выразить моего отношения к удивительному писателю (прежде всего в рамках крупных форм; рассказы Д. несколько менее оригинальны, хотя неизменно увлекательны и содержательны). Д. начал писать в 50-е, но расцвет его творчества наступил в 60-х; в последние годы жизни он публиковался значительно реже. Фэны, за малым исключением, не принимали его творчества, а критики и вовсе отмахивались от чрезмерно серьезного писателя. Только после смерти к нему пришла всемирная слава, сделавшая писателя флагманом контркультуры и одним из ее ведущих философов. Проблема истинной и ложной реальности, введенная Д. в НВ и в литературу вообще, была для писателя основной, но не единственной. Еще — политика, социология, мистика, история… Всегда и во всем Д. оставался самим собой — мудрецом, склонным к паранойе. Именно поэтому его книги так созвучны всем нам — обитателям реального (?) мира.