Приняв в своё расположение такого профессионала, получив, по сути, козыря в рукаве, Городская агрессия не могла идти в бой. У них был козырь, но не было рукава, так рассуждал Кэндзи. Поэтому в поисках кадров ребята отправились на нижние этажи, кишащие разного плана бандитами. Обратившись к управляющему третьего этажа, который управлял разве что несколькими механизмами, включая громкоговоритель, Кэндзи дал следующее объявление: «Обращаюсь к бандитам всех мастей, форм и специальностей! Серьёзная организация из центра “Городская агрессия” ведёт набор рекрутов! Собеседование проходит в кладовке, возле кабинета управляющего третьего этажа. Просьба не приходить с оружием и негативным настроем. Гарантию безопасности сегодня обеспечивает боец из основного состава Рейда! Жду тебя и твою заявку!» Громкоговоритель вещал как в помещении этажа, так и наружу. За час у двери кладовки, где восседал Кэндзи, выстроилась весьма длинная очередь. В этом кабинете для собеседований могли поместиться только двое, поэтому остальные члены новоиспечённой криминальной организации стояли в коридоре.
В сумме собеседования длились не меньше пяти часов. Кэндзи отобрал самых дешёвых и самых неприглядных кандидатов, но при этом точно подходящих под его намерения. А намерения у него были достаточно простые: набрать как можно больше рецидивистов за ограниченный бюджет, чтобы создать видимость реальной группировки. И вроде всё получилось как нельзя лучше, если бы не последний диалог после того, как был выбран последний кандидат.
– Здравствуйте, Кэндзи, – произнёс неизвестный голос.
– Нашей организации больше никто не нужен, давайте выйдем из помещения, – поспешно высказал Кэндзи и встал со стула.
– А нам не нужна ваша организации. Сядь, – человек в маске кивнул на пистолет в своей руке, лежащей на скрещённых ногах.
– Я слушаю, – Кэндзи сел обратно и смотрел в глаза, выглядывающие из-под маски.
– Моему боссу не нужна конкуренция в центре, тем более сейчас он не хочет размениваться на таких мелких сошек, как ты. Так что у тебя есть два выбора – рискнуть и подохнуть либо остепениться где-нибудь в другом районе города, где мы, неотъемлемая часть Племени и городское подразделение Рейда, не будем иметь к тебе претензий, – человек явно был настроен серьёзно, его маска меняла голос намного сильнее, чем респиратор на лице Кэндзи, сложно было понять, какого он пола, или вообще выудить что-то о его личности.
– Сколько стоят твои услуги? – неожиданно произнёс недавно покрасневший от страха Кэндзи.
– Такой мусор, как ты, не сможет их оплатить, – отвечал гость.
– Скажи сколько? – настаивал парень.
– Думай над вариантами, что я тебе дал, – человек встал и вышел из помещения.
Кэндзи выдохнул и всеми силами старался набрать новый воздух, это был первый раз, когда смерть была настолько близко к нему. На секунду у него даже пробежала мысль о том, что не стоит в это влезать, но он быстро от неё избавился. Встав со стула и успокоившись, он вышел из кладовки и повёл десяток рейдеров за собой.
Следующие пару недель группировка вела активную деятельность: поджигали авто представителей Рейда в центральном районе, ликвидировали патрули местной группировки, ловили и вытягивали сведения из заблудившихся членов Рейда, совершали набеги на плохо защищённые арсеналы. Преступная организация набирала новых членов через Эйба, который знал о расположении штаб-квартиры группировки, так как это был принадлежащий ему склад, и мог выявить потенциально подходящих ребят из общей массы. Спустя неделю название «Городская агрессия» стало иметь вес, и группировка начала подминать под себя бизнесы, которые до этого платили Рейду. Теперь в кошельках у основателей были деньги, чтобы оплатить многие вещи, и первым делом Кэндзи с близнецами скинулись дяде на голосовой модуль. Однако говорить тот больше не стал. Казалось бы, дела шли в гору, организация росла и получала известность, но в глазах большинства они всё ещё были букашками, которые просто приносят мелкие неудобства большой группировке. Кэндзи по своей наивности решил, что называется, «плюнуть в лицо» репутации крупного конкурента. Он под охраной посреди дня выступил с унизительной для отделения Рейда песней про её лидера Рудольфо, высмеивая в том числе его имя. И это стало его роковой ошибкой, ведь Рудольфо был крайне обидчивым и умел убедить других в том, что его обида не беспочвенна. Поэтому посреди ночи в комнате лидера Городской агрессии, которая располагалась за тонкой стенкой, отдельно от всей остальной штаб-квартиры, появился силуэт.
– Поднимайся, – силуэт переместился на кровать и схватил Кэндзи за ногу.
– Ты кто такой?! – хотел вскочить парень, но его нога была намертво скована под рукой незнакомца.
– Я тот, кто видел тебя без твоей маски, я тот, кто видел очень многое, – тихий, слабый голос доносился из темноты.
– Что тебе от меня надо? – Кэндзи не знал, что ему делать в этой ситуации, с силой этого существа он помериться явно не сможет, а если закричит, то, скорее всего, умрёт в ту же секунду.
– Дело в том, мальчик Кэндзи, что ты перешёл дорогу моему… представителю Рейда. Но это ладно, в своей песне ты оскорбил сам Рейд и в том числе меня, Азазеля. Я не мог остаться в стороне от такого происшествия.
– Так… Во-первых, я не оскорблял Рейд, я пел про местную группировку, насколько я знаю, вы, Азазель, сами являетесь сторонником неконтролируемого Племенем развития группировок. Во-вторых, я бы никогда не посмел оскорбить вас, я просто посмеялся над идиотом Рудольфо, вот и всё, – лидер новейшей группировки был уже второй раз на волоске от смерти, и в этот раз он уже был более подготовленным. – В любом случае я перед вами извиняюсь, если и мог как-то оскорбить вас. Я прошу дать мне шанс самому разобраться с Рудольфо, без вмешательства Племени. Сразу скажу, я не намерен с вами враждовать, я надеюсь только, что наше сотрудничество принесёт блага обеим сторонам.
– Я сторонник неконтролируемого развития, ты прав. Но также я сторонник регулируемого отбора тех, кто получает власть, – совершенно спокойным, но уставшим голосом рассуждал Азазель. – С одной стороны, мне жаль, что я потратил силы, чтобы появиться здесь. С другой стороны, я очень рад, что смог встретить тут адекватного человека, – на пару секунд глава рейдеров утих. – Хорошо, я дам тебе шанс встретиться с Рудольфо, вот тебе его контакт. Но не глупи, его убийство будет расцениваться мной как грубое нарушение правил.
После сказанного Азазель буквально исчез, будто его здесь и не было, только кровать поднялась обратно, с неё ушёл большой груз. Кэндзи надел респиратор и стал вглядываться в темноту, этой ночью он уже не заснёт.
Глава 3. Осколок старого мира
Сначала времён и по сей день, когда бы этот день ни был, человек обладает одним естественным, с точки зрения существования, инстинктом. Голод. Голод – это смысл. Если первобытные люди связывали голод с едой, удовлетворением естественных потребностей, защитой от неблагоприятной среды, то позднее в связи с развитием общества и самого человека в его собственном сознании к голоду добавились низменные желания: жажда власти, бесконечное желание обогащения, демонстрация собственного превосходства, неутолимые разврат и похоть. Голод стал гораздо болезненней и разрушал развивающееся общество, это была аутоиммунная болезнь, которую отрицал её носитель. Эта болезнь, как и должна была, породила новую, точнее, она произвела рецидив уже существующей. Как сказал один из людей: «Мы рождаемся одинокими, живём одинокими, умираем одинокими». Было множество повторений этой фразы, но в основном только первой и последней её частей. Но почему? Потому что жизнь не казалась одинокой в общепринятом представлении. Мы живём с близкими людьми, родственниками, своими любимыми. Мы живём в обществе, и если вернуться к вопросу, «почему же человек стал одиноким в своей жизни?», ответ будет не сложен. Чем голоднее человек, тем больше он одинок. Голод превращает близких во врагов малых, а общество в одного крупного врага, с которым человек должен бороться. Голод и одиночество на самом деле не безусловные пороки человека, он их приобретает в результате столкновения с голодным обществом, которое вынуждает голодать его самого. Иными словами, голод – это вирус, который вызывает множество побочных эффектов. В результате поражения человека голодом и одиночеством рождаются злость, гнев, безумие. Те, в свою очередь, призывают человека к насилию, первобытное чувство защиты начинает срабатывать у заражённого перед лицом следующей и самой уродливой, омерзительной формы существования – смерти. Но есть отличие между первобытным и заражённым голодом перед смертью: если в первом случае человеку грозит реальная смерть, конец жизни, то во втором случае смертью выступает упущение исполнения низменных желаний. С дальнейшим развитием инстинкт или болезнь так никуда и не пропали. Голод продолжал терзать человеческую сущность, приобретая всё новые формы. Но никогда не менялось одно: голод – это вестник смерти.
Если задать себе вопрос, что может быть более уродливым, чем прекращение жизни, или хотя бы близко к тому омерзению, которое испытывает живой человек по отношению к материальному телу, которое проходит естественный процесс утилизации, то ответ ты можешь не услышать. Ведь человек, поражённый крайней степенью голода, будет одинок даже наедине с собой.
До произошедших событий Кэндзи был относительно здоровым парнем, который хоть и касался голода, всё ещё был от него независим. Встретившись же с тысячелетним одиночеством в лице ночного гостя, он заболел. Теперь каждую ночь перед сном он вытачивал маленький кусочек металла, чтобы оставаться живым.
Глава 4. Признание
Азазель, как и обещал, устроил встречу между враждующими группировками. Встреча прошла на нейтральной территории, в купленном Азазелем помещении одного полупустого цеха. Кэндзи сидел на переносном стуле, освещаемый тусклым светом лампы, в лучах которой легко можно было разглядеть пыль, поднявшуюся с его приходом. Спустя пару минут в помещение с грохотом от передвижения зашли Рудольфо и два его спутника. Рудольфо имел округлые черты лица, приплюснутый подбородок, пухлые губы, длинный нос, густые брови и причёску горшочек. Так же как и Кэндзи, он был невысокого роста, в отличие от своих телохранителей – механические тела у этих ребят достигали трёх метров и были нашпигованы всем, что только можно было туда засунуть. С их появлением Кэндзи не шелохнулся, он всё так же сидел, откинувшись на спинке своего стула, и смотрел перед собой.