с автомобильной гонкой», обязательно предлагает спасенной руку и сердце, и дело заканчивается браком. К удовольствию публики, слезливых дам и нервных барышень.
Тема эта, нужно, наконец, признать, очень шаблонна и сильно противоречит действительности. Она, быть может, кое-кого надоумит, что нужно относиться очень осторожно к газетным объявлениям, но эта «осторожность» такого свойства, что при желании… Макс Линдер быстро разуверит в этом публику. Объявление — вещь очень важная, и при современном культурном развитии — это важнейший способ завязывания деловых сношений. Наконец, пусть так. Пусть роковую роль сыграло объявление… Посмотрим, что же дальше. А дальше вот что. Возлюбленный попавшей в притон девушки вынужден превратиться в Шерлока Холмса. К его услугам неизменный автомобиль. Он увозит свою возлюбленную на автомобиле, но не тут-то было: за ним пускается в погоню другой автомобиль торговца живого товара. Происходит сраженье. Девушку отбивают. Но в критический момент, когда уже все усилия Шерлока Холмса, казалось, погибли, является полиция… Дальнейшее полно идеями. Шерлок Холмс получает в награду руку и сердце прекрасной девицы. Как было бы отрадно, приятно, если бы так все кончалось. Но, увы, это не так. Так, может быть, хотелось Лондонскому королевскому обществу — очень гуманное и симпатичное пожелание, — но на самом деле жизнь гласит иное.
В наше время такого рода «пропаганда» никакой роли сыграть не может. Наше время — время фактов, но не иллюзий. Вот почему было бы гораздо лучше, если бы борьба с позором ХX века на экране была изображена в реальных красках, а тут синематограф может сделать столько, сколько не сделает сотня тысяч лекций на эту тему. Пишущему эти строки приходилось видеть на днях великолепную коллекцию снимков, сделанных маленьким фотографическим аппаратом в Константинополе. Это снимки жертв торговли белым телом, снимки домов терпимости, куда попадают жертвы, снимки «типов» торговцев. Как бесконечно интересны были бы такие снимки, произведенные синематографическим аппаратом… И как убедительно, наглядно и просто давали бы эти снимки понятие о том, что есть торговля белым телом. «Тем» здесь много. «Тем» не менее потрясающих, чем гонка двух автомобилей — одного с похищенной из плена девушки и другого с агентами — торговцами.
Нет сомнения, что Лондонское королевское общество защиты женщин дало серьезный толчок к популяризации на экране идей борьбы с торговлей белым телом. Заслуга общества весьма ценная. Но на этом остановиться нельзя. Нужно идти дальше, чтобы стать лицом к лицу с действительностью.
Нашим русским фирмам, а также фирмам иностранным, имеющим в России свои отделения, большую услугу могло бы оказать Российское общество защиты женщин, которое теперь серьезно занялось вопросами борьбы с торговлей белым телом.
Кстати, скоро снаряжается экспедиция в Константинополь из видных деятелей для детального изучения данного вопроса.
Не примут ли участие в экспедиции и синематографические деятели с аппаратом в руках?
2. Публикации, посвященные выходу картины «Бездна» (1910, Урбан Гад) в «Сине-Фоно»
Они стояли перед владельцем синематографа, вертели в руках свои котелки, а на лицах их выражалась глубокая тревога.
Они говорили с мольбой, стараясь задеть синематографщика за самую чувствительную пленку души.
— Мы явились к вам от имени населения. Мы пришли к вам с глубокой верой в вашу отзывчивость, с надеждой на вашу чуткость к нуждам и духовным запросам населения…
Синематографщик почему-то покраснел и заерзал.
— Мы не имеем права требовать, потому что вы и так достаточно делаете для населения. Но мы не требовать пришли, а почтительно и нижайше просить.
Растроганный синематографщик сказал:
— Господа, передайте населению, что все, что будет в моих силах, я сделаю…
— В этом мы не сомневались. Но мы просим, чтобы вы сделали больше, чем в силах, чтобы вы сделали, так сказать, усилие над своими усилиями…
— Право, господа, я готов на все ради населения. В чем заключается ваша просьба?
«Депутаты от населения» молча, но выразительно переглянулись. В глазах их засветился тревожный огонек, как у человека, который ставит на карту последнюю ставку.
Потом они сказали все сразу:
— «Бездну».
— Не понимаю, — сказал синематографщик.
Они откашлялись.
— «Бездну» просим… Поставьте картину «Бездна»…
Синематографщик опять отчего-то покраснел и заерзал.
— Ну, что? — тревожно торопили они его. — Ну, что? Поставите? Не откажете?
— Я бы, господа, с удовольствием, но…
— Что? Говорите! Не томите!
— Дело в том, что картина уже старая, и я не знаю, можно ли будет ее достать еще раз. Может быть, она уже давно унич…
— Не говорите! Этого не может быть! Это ужасно!
— Я могу, господа, сделать телеграфный запрос.
Они сразу все полезли в карманы и достали кошельки.
— Вот на телеграмму. На всякие неопределенные расходы.
— Зачем же, я сам…
— Нет, нет, пожалуйста, берите, не жалейте слов, телеграфируйте во все города, во все конторы, во все специальные журналы, не останавливайтесь перед расходами.
_____
В тот же день были отправлены телеграммы во все концы света:
«Если есть „Бездна“, вышлите немедленно».
Через неделю они опять стояли перед синематографщиком.
— Ну, что?
— Вот! Получил!
Они бросились к нему на шею.
Но синематографщик опустил голову и грустно сказал:
— Должен вас предупредить, что наша радость не совсем полна.
— Что случилось?
— «Танец живота» не совсем в целости.
Все побледнели.
— Как? Почему?
— В каком-то городе испортили. Начальство воспретило в таком виде, и пришлось подрезать ленту.
— Да, — философски сказал кто-то из депутатов, — нет полного счастья на земле.
— Будем довольны и тем, что дала нам судьба, — не менее философски сказал другой. — Грешно роптать.
На следующий день в газетах появилось трогательное объявление:
«По желанию публики»…
Ликующее население ринулось в бездну…
Театрал.
«К»
Под этим названием печатается ряд статей в журнал «В. К.».
Нельзя не сознаться, что затронутая этими статьями тема представляет собой большой общественный интерес, правда, интерес не новизны, так как бичеванием порока занимаются спокон века все, кому это не лень. И замечательно то, что и в данном случае повторяется то же самое, что происходит со всеми «бичевателями порока». Сначала они сами так или иначе способствуют развитию его, а затем, под влиянием тех или иных причин, начинают или каяться в своей безнравственности, или бичевать порок.
Нечто подобное происходит и с почтенным журналом. Сейчас, приводя целый ряд названий картин, он пишет: «Мы полагаем, что эти громкие, поистине чересчур громкие названия так ясно говорят за себя, что как бы очерчивают в одном своем заглавье все содержание той или иной картины этого антихудожественного цикла».
И далее:
«Обидно за насильственное развивание дурного вкуса у публики, развивание, для которого пользуются синематографом».
Раньше же он писал… впрочем, об этом ниже.
Итак, весь цикл картин является антихудожественным созданием, и прививают его публике насильственно. Но для того, чтобы привить публике этот цикл, владельцы театров должны были откуда-нибудь черпать сведения об этих картинах, узнавать, что эти картины представляют собой. И те из них, которые узнали бы, что картины эти являются созданиями антихудожественными и своим содержанием способны привить дурные вкусы у публики, может быть, не брали бы их.
Следовательно, те, у кого было действительно желание бороться с безнравственностью и кто желал бы стать в позу защитника нравственных основ публики, посещающей синематографы, до ее развращения (да простится нам это слово), те, кто бичует порок теперь уже post factum, должны были говорить тогдатем же языком, которым они говорят теперь.
А между тем в действительности все обстояло совсем наоборот, как поется в какой-то песне.
Тот же «В. К.», который, чуть ли не захлебываясь собственными благородными словами, сейчас бичует скользкий путь, на который стали некоторые театровладельцы, тот же орган, еще только недавно также захлебывался красивыми словами, но только восхваляя этот скользкий путь…
Это казалось бы невероятным, но, к сожалению, это так.
Вот выдержки из заметок почтенного бичевателя скользкого пути:
«…„Бездна“… Сюжет ярко обрисовывает психологию женщины, увлеченной непонятной силой беззаветной любви…»
(В. К. № 1.)
«…Отмечаем значительный успех в столице картины „В когтях позора“…»
(ib, № 2.)
«…„Белые рабыни“… Ужасы жизни воплощены в ней жестоко-правдиво.
Какой-то кошмар…
От начала до конца зритель лихорадочно следит за несчастною жертвой, за хищниками, изменяющими утонченные пытки; за мегерами, копающимися в грязи модничества.
В картине не хватает только живого проникновения в душу каждого в отдельности действующего лица. Слишком много в ней техники и слишком она идеальна. Психологически действительно глубока только сцена измора жертвы голодом, да сцена у телефона, где в ярких лучах своего собственного света блистает беззащитная молодая жизнь, а холод, жестокий холод зачерствелой звериной души отребьев рода человеческого болезненно проходит по жуткой дороге — по нервам зрителя.
Много в картине отдельных сцен с красивыми уголками, с захватывающей быстротой езды на автомобилях, по железным дорогам и проч. Много есть такого, из‐за чего стоит посмотреть картину