—А если бы мы повстречали вашего сына? — спросила Элена. — Что бы вы стали делать?
— Ничего, — ответил Жука. — Я что, не имею права с кем-то встретиться и поговорить? А если бы он попробовал мне что-то сказать, получил бы затрещину!
Элена рассмеялась — нет, все-таки Жука ей нравился, очень нравился! Нравился всерьез.
Вернувшись домой. Жука застал там пир горой. Приехал его отец, и жизнь в доме закипела. Тетушка Нина летала как на крыльях, успев приготовить клецки с сыром — любимое блюдо Жозе. Тот шутил и смеялся, а она, поглядывая на него, сияла. Тонику мечтал поговорить с дедом о своих сердечных делах. И тетушка и отец запрещали ему видеться с Кариной, утверждая, что он, Тонику, для нее староват. А сама Карина на днях отказалась с ним поехать в мотель. Кто как не дед, сердцеед и сердцевед, мог помочь внуку разобраться в тонкостях любовных отношений?
Отец и сын обнялись, они были сильно привязаны друг к другу.
После ужина, о котором Жозе сказал: «Да это настоящая поэзия, Нина!», тетушка Нина, осмелев, принялась выговаривать ему за то, что он стоял и разговаривал с Китерией:
— Не смей больше говорить с этой гулящей. Только себя опозоришь. Я вот подписи собираю! Как соберу тысячу, так тут же ее и выселю! И Жука ей не поможет! Тварь! Проклятущая! Жозе нахмурился.
— Нина! — резко прервал он ее. — Кто тебе дал право судить других! Никому не дано такое право. Даже сам Боккаччо говорил: «Восторг любви — не преступленье». И не смей к ней придираться. Если еще раз услышу, на коленях у меня прощения просить будешь!
Возмущенная Нина хотела было сказать все, что она думает, но закрыла рот руками — так грозно взглянул на нее Жозе и продолжал:
— Ссоры между соседями хуже чесотки. Стоит только начать, и потом всю жизнь чесаться будешь! Так что еще раз услышу, берегись!
Жозе сел покурить и подумать. Китерию он защищал не только как соседку. Но какое дело было Нине до того, что эту женщину он когда-то очень любил. Работала она тогда в заведении в Бауру и звали ее Китерия Среда, потому что по средам ее забирал к себе мэр... И она любила его и много сладких часов провели они вместе. Жозе не забыл ее. Щедрый сердцем Жозе умел быть благодарным.
Ана никогда еще не видела Китерию такой. Она едва дышала от волнения.
— Встретилась... Встретилась с тем, ну, помнишь, я тебе рассказывала! Со своей любовью на всю жизнь. Кто же мог подумать, что в таком большом городе мы окажемся соседями? Он, оказывается, отец Жуки и свояк Нины, которая все грозится меня выселить!
Отец Жуки и Китерия! Подумать только! Чего на свете не бывает?! Новость Китерии потрясла и Ану. Хотя в последнее время Ану трудно было чем-то удивить. Она просто устала удивляться, потому что каждый день приносил ей новый сюрприз. Утро в пиццерии начиналось с приезда поставщиков. Ана обомлела, увидев, какой сыр и муку стали ей привозить! Да из такой муки выйдет не тесто, а замазка. А с этим сыром пиццу и в рот не возьмешь!
Жозиас, видя, как ахает Ана над сыром и мукой, позвал ее:
— Что сыр! Пойди лучше подивись на мясо, хозяйка!
Взглянув на мясо, Ана онемела — жилистое, жесткое, с желтым жиром. Третий сорт!
Немного оправившись от потрясения, Ана поняла, что война идет не на жизнь, а на смерть. Филомена задумала отвадить от ее пиццерии всех клиентов!
Ана решила не спускать Филомене подобных выходок и не медля отправилась к ней домой.
Алфреду доложил о посетительнице, и Филомена милостиво согласилась принять Ану. Может, кухарка одумалась? Может, уже пошла на попятную?
Ана решительным шагом поднималась по лестнице на второй этаж в кабинет Филомены, как вдруг увидела Изабеллу. Та побледнела как мел.
«А Филомена-то ничего не знает о шашнях дядюшки с племянницей, — смекнула Ана. — Видишь, как испугалась. Думает, я иду о ней тетке докладывать. Пусть, пусть помучается. Но месть — это блюдо, которое подают холодным — так говорил, бывало, Марселу. Так что последуем его совету, не зря же мы с ним двадцать лет прожили».
На все вопросы Аны о качестве поставок Филомена твердила:
— Надо экономить, дорогуша. Если не умеешь, лучше уходи. Люди из дерьма конфетку делают. Времена тяжелые, лучше товара у тебя не будет. До каких пор твоя пиццерия будет приносить нам убыток?
— Никогда в жизни не приносила она убытка! — вспыхнула от негодования Ана. — Всегда только доход, да еще какой доход!
— А вот это неправда, — спокойно сказала Филомена. — Твои убытки всегда покрывал Марселу. Так что, милочка, поработала на себя и будет!
Ана все поняла и не стала продолжать разговор. Война так война. Осада так осада. Вернувшись, она собрала всех, кто у нее работал, и рассказала, как обстоят дела.
— Мы все с тобой, — сказал Жозиас за всех. — Поступай, как сочтешь нужным. И можешь на нас положиться.
— Значит, на время мы сокращаем мясные блюда. За счет мяса берем хороший сыр. Муки у нас вполне достаточно, так что продержимся. А если еще что-нибудь понадобится, то буду доплачивать из своего кармана!
Ана приняла вызов, она была твердый орешек, но и у Филомены были крепкие зубы.
Глава 12
Марселу сидел, обложившись старыми ежедневниками, которые забрал у своей секретарши. Он пытался понять, когда же он уходил так надолго, что у Аны мог появиться кто-то другой. Яд продолжал действовать — Марселу лишился покоя. Он успел поговорить с Жозиасом, как-никак у него на глазах проходила вся жизнь Аны. Но тот не сказал Марселу ничего вразумительного. То ли покрывал Ану, то ли в самом деле ничего не знал. Поговорил Марселу и с Китерией, закадычной подружкой Аны, может, ей она говорила, кто чей сын. Китерия подняла его на смех, а потом обругала и застыдила:
— Ана все тебе отдала — душу, тело, красоту, молодость, родила троих детей, а ты теперь у нее измен ищешь! Да если бы я и знала чего, никогда бы тебе не сказала!
Друзья Аны не помогли Марселу, не помогли ему и ежедневники. Сколько он ни листал их, так и не понял, когда же могла согрешить Ана. Ссор, размолвок, разлук было немало, и любая была чревата бедой.
Заглянула Изабелла, но Марселу не обратил на нее внимания. Если хочет, пусть выходит замуж, он-то тут при чем!
Изабелла легко, на цыпочках добежала до Марселу и прильнула к нему. Она не сомневалась в магии своих прикосновений. Ах, ночи! Ночи их любви! Он не мог забыть их! Он должен быть от них без ума!
Марселу холодно отстранил Изабеллу: не мешай, я занят делом! Но Изабелла не унималась — что-то шептала, лепетала, целовала его, и тогда он выставил ее за дверь, как выставляют надоедливого котенка. А дверь запер. Какое-то время Изабелла еще поцарапалась у двери, умильно мяукая какие-то слова. Но своего не добилась — дверь по-прежнему осталась закрытой. Переменившись в лице, Изабелла отошла. Она не сомневалась, что умеет любить, но и мстить она умела тоже!
Марселу провозился с ежедневниками остаток дня, но так и не пришел ни к какому решению. Мозг его лихорадочно искал выхода. И вдруг его осенило — тест на ДНК! Господи! Как же все просто!
Марселу тут же отыскал в книжке телефон знакомого врача, тот пообещал ему принять завтра детей в лаборатории. Потом Марселу позвонил Сандру и договорился с ним и с остальными детьми о завтрашней встрече, не сказав, правда, для чего их приглашает к себе.
Сам он был как в лихорадке: спасительная мысль! Завтра все разрешится!
Ане очень не понравилось приглашение Марселу.
— Не надо вам к нему ходить, сынок, — принялась она отговаривать Сандру. — Ничего хорошего он вам не приготовил. Он хочет нас поссорить, вот увидишь,
— Да ладно тебе, мама! — отмахнулся Сандру. — Я в последнее время тебя просто не узнаю! Сходим и разберемся! Лучше найди мое свидетельство об окончании школы, оно мне нужно для перевода.
Ана, вздыхая, полезла в сейф, где хранила все документы. Давненько она туда не заглядывала. Пылью все заросло, того и гляди, тараканы побегут. Она быстро отыскала свидетельство Сандру, а потом увидела большую черную папку. Когда-то Марселу принес ее, по временам доставал и что-то туда подкладывал. Ане стало любопытно. В папке оказались банковские счета, но все на иностранном языке, так что Ана мало что поняла.
«Отнесу-ка я эту папку Жуке. Пусть он с ней разберется. Как-никак он всякие дела ведет, и знакомые у него в банке есть. Должна же я знать, что лежит у меня в доме», — решила Ана.
— Я уверена, что он нас обкрадывает, и ты должен вывести его на чистую воду! — Изабелла сидела в машине возле Диего, они ехали смотреть церковь, где будет происходить венчание.
— Но я совсем не за этим пришел на комбинат, дорогая, — ответил Диего. — У нас с Марселу прекрасные отношения, он — великолепный работник и, как я вижу, на протяжении многих лет сражался за ваш мясокомбинат так, словно был владельцем контрольного пакета акций.
— А я уверена, что он кладет наши деньги себе в карман! — настаивала Изабелла. — Содержать троих детей и любовницу, самому ни в чем себе не отказывать — и все на одну зарплату? Ты уж меня извини!
— В любом случае, Изабелла, это не мое дело! — резко ответил Диего, которому был крайне неприятен весь этот разговор, а тем более те обязанности, которыми вознамерилась нагрузить его невеста.
— Твое, Диего, твое, — нежно пропела Изабелла. — Ты же теперь член нашего клана, со временем встанешь во главе фирмы, и тебя, как будущего хозяина, должно касаться все! Мы — слабые женщины, мы не в состоянии за всем уследить. И в один прекрасный день со своей слабостью можем остаться на улице без средств к существованию...
Против необходимости защищать слабых Диего ничего не мог возразить, и все-таки ему было крайне неприятно шпионить за Марселу и проверять его бумаги. Это противоречило принципам Диего, и, не сказав ни «да», ни «нет», он переменил разговор.
Но Изабелла прекрасно знала, что пройдет день-другой — и Диего переберет бумаги в сейфе Марселу. В своей власти над этим молодым человеком она не сомневалась.