Фатима не могла налюбоваться на свою девочку. На показе мод она была впервые в жизни и очень робела. Ведь здесь собралось самое высшее общество, богатые дамы. Фатима чувствовала себя бедной родственницей, но очень гордилась дочерью, которая расхаживала по подиуму в дорогих туалетах.
Но этот замечательный вечер отравил ей сынок. Сидней не столько смотрел на подиум, сколько переглядывался с одной бойкой дамочкой, сидевшей с подругой в первом ряду. Потом он совсем стыд потерял, оставил Розанжелу одну и долго болтал с этой дамой в фойе.
Фатима его строго отчитала. Но Сидней в ответ заявил, что он совершеннолетний и не нуждается в родительских наставлениях. С невестой он в очередной раз решил порвать, только ждет, когда Розанжела найдет новую квартиру и переедет из их дома.
Сидней, действительно, окунулся, как в омут, в бурный роман. Ничего подобного с ним раньше не бывало. Розанжела — просто красивая девушка. Она ему всегда нравилась, но не больше. А Карла была изысканная, таинственная, опытная в любви. Она заставила его испытать истинную страсть, потерять голову. А голова у Сиднея была очень крепкая.
Этот роман начался недавно, когда у клиентки банка Карлы случились какие-то затруднения с кредитной карточкой. Сидней ей любезно помог, и в благодарность Карла пригласила его поужинать. Приглашение польстило Сиднею. Ведь Карла была настоящей дамой. С тех пор они встречались почти каждый вечер. Дома Сидней говорил, что завален работой.
Он настолько потерял голову, что даже на демонстрации мод не смог удержаться, оставил Розанжелу и устремился к Карле. Они и в людном фойе ухитрились отыскать укромное местечко и поцеловаться.
— Что со мной происходит, Элена? Я как будто сбросила добрый десяток лет, — удивлялась Карла. — Подумать только, я целуюсь по углам, как девчонка!
— Да уж, из-за этого молодого человека ты, похоже, потеряла покой, — не совсем одобрительно ответила Элена.
Но Карла не любила покой.
Ирену уже не отговаривали ехать в полицию. Элена и Лукас на правах самых близких людей просто категорически запретили ей это делать. Накануне вечером заехал Жозе, чтобы вместе с матерью и братом образумить упрямицу. Все были уверены, что ей угрожает опасность. Тем более что она всех оповестила о своей поездке в Карапикуибу — Сандру, Джеферсона и Адреану. В пиццерии уже успели обсудить новое чудачество Ирены, следовательно, весь Сан-Паулу был в курсе.
— К сожалению, ты сама будешь виновата в том, что случится, — сказал на прощание Жозе, и его слова прозвучали как зловещее предостережение.
Несмотря на это, рано утром Ирена села в машину и отправилась в путь. Она поклялась себе съездить в Карапикуибу, даже если это будет последнее, что она сделает в своей жизни. И вовсе не упрямство толкало ее, а чувство долга. Джеферсон обещал проводить ее, но, как видно, проспал. И Ирена решила не ждать его.
Едва выехав из Сан-Паулу, она заметила, что за ней следует черная машина. Дорога на Карапикуибу была совершенно пустынной в этот час, поэтому Ирена слегка забеспокоилась. Она увеличила скорость, но черная машина не отставала. Ирена отчаянно пыталась оторваться, но преследователь неумолимо настигал ее. Вот уже он поравнялся с ее машиной. Больше всего на свете сейчас Ирене хотелось разглядеть, кто сидит за рулем, но темные стекла были непроницаемы.
За рулем сидел настоящий профессионал, поэтому все произошло в считанные секунды. Черная машина легко столкнула маленький «фиат» Ирены. Тот вылетел за обочину, перевернулся и сполз с обрыва.
Минут через пятнадцать на место происшествия подоспел грузовик Жозе. Дорога снова была пуста и тиха. Трудно было поверить, что совсем недавно здесь разыгралась трагедия. Машина Ирены виднелась вдали на пологом склоне. Жозе в тревоге бросился к ней.
Он пришел в отчаяние, когда увидел, что девочка ранена и без сознания. Жозе осторожно взял ее на руки, прижал к груди, как ребенка, и понес к грузовику.
— Милая моя, как я не хотел, чтобы ты ввязывалась в это дело! Мне больно, что так случилось, очень больно. Только бы все обошлось! — тихо разговаривал он сам с собой.
Жозе отвез раненую не в Сан-Паулу, где был отлично оборудованный госпиталь, а в маленькую больницу ближайшего тихого городка. И тут же позвонил Элене. Врачи сказали ему, что состояние девушки тяжелое, но организм у нее молодой, крепкий, и поэтому они надеялись на лучшее.
Все это Жозе сообщил приехавшей вскоре Элене. Они вместе ждали в приемной, пока Ирену оперировали. Жозе признался, что следовал за Иреной по пятам, когда она отправилась в Карапикуибу. Но при выезде из Сан-Паулу потерял ее из виду. Попал в пробку, да и грузовичок его не мог поспеть за легкой машиной Ирены.
— Я опоздал, Элена! Опоздал! — сокрушался Жозе. — Я мог бы защитить ее. Ведь это был не несчастный случай, на ее жизнь покушались. Поэтому я и не отвез ее в больницу в Сан-Паулу. Никто не должен знать, что она здесь, кроме родных.
Элена понимала, что Жозе спас ее дочери жизнь. Неизвестно, что с ней было бы, пролежи она на дороге еще час-другой. Если кто и виноват в случившемся, то это она, Элена. Нужно было запереть упрямицу, не пускать ее к Лопесу. Или самой поехать в полицию вместо нее. Теперь Элена осознала опасность, угрожающую дочери, и решила сегодня же заявить о странных убийствах и о покушении на Ирену в полицию.
Вскоре приехали Лукас с Карлой. Состояние сына очень напугало Элену. В последнее время Лукас был какой-то странный, жаловался на головные боли, провалы в памяти. Похоже, трагедия с сестрой довела его до состояния шока. Он словно в беспамятстве повторял: «Это я виноват, это я во всем виноват».
Никогда еще на Элену не сваливалось столько несчастий разом. Она потеряла Жуку и надежды на личное счастье. Лукас требовал забот и внимания. Бедного мальчика многие считали наркоманом и ненормальным. Жука даже выгнал Лукаса из дома и запрещал ему встречаться со своей дочерью. И теперь еще несчастье с Иреной. Но именно сейчас Элена не имела права отчаиваться и опускать руки, потому что она была опорой детей, главой своего маленького семейства.
С некоторых пор Элизеу украдкой наблюдал за женой. Он открыл дверь ее кабинета и прислушался: — И чем дальше от нас, тем лучше. Прекрасно. Поступай как знаешь, но только чтобы без всяких осложнений. Надеюсь, теперь мы вздохнем спокойно, — тихо говорила Филомена в трубку.
Элизеу вошел и отметил, как жена, увидев его, быстро простилась и закончила разговор. На его вопрос она спокойно ответила, что отдавала Марселу кое-какие распоряжения. Тогда Элизеу сухо объявил жене, что пришел с ней объясниться. Стыдно сказать, но его мучили обида и ревность. С тех самых пор, как он застал Фило в объятиях этого проходимца. И чем он только прельщает женщин, непонятно?
— Ты все еще моя жена, не забывай об этом, — строго выговаривал он Филомене.
Они поменялись ролями. Еще недавно жена выслеживала его, а Элизеу тайком бегал на свидания к Соланж. Филомена была польщена: подумать только, в ее-то годы ее преследует поклонник и ревнует муж. Но она успокоила Элизеу. Адалберту хитер, но никому еще не удалось обвести вокруг пальца Филомену Феррету. Она будет терпеть в доме этого старого ловеласа, пока он ей нужен. Если же Адалберту не оправдает доверия, то будет изгнан.
— Элизеу, ты меня допрашиваешь, ревнуешь, а сам пропадаешь где-то весь день и вечер, — вдруг с тайной угрозой напомнила Фило.
Элизеу несколько смешался и стал обиженно оправдываться: ведь он вчера весь день потратил на поездку к поставщикам и готов отчитаться перед ней о результатах. Филомена кивнула. Согласие между супругами было восстановлено.
Глава 34
Марселу горел нетерпением объясниться с Аной. Он дал свое имя чужому ребенку, платил за его обучение. Но не это мучило его больше всего. Марселу знал, что женщины лживы и непостоянны. Но Ана всегда была для него олицетворением бескорыстной любви и преданности. Да и мысль о том, что отцом ребенка мог быть Жука, приводила его в бешенство.
Разговор у них с Аной получился бурным. Крики были слышны даже на улице и внизу, в пиццерии. Марселу поклялся, что все дети по-прежнему будут родными для него.
— Дети не виноваты, что у них такая мать. Ты меня предала, столько лет подло обманывала! — обличал Марселу изменницу.
— И ты еще мне говоришь о предательстве! — Ана мгновенно вскипела, услышав эти лицемерные обвинения. — Ты обманывал меня всю жизнь, обещая бросить Франческу, а потом изменил мне с бесстыжей девчонкой.
Марселу сразу понял, что эту словесную баталию он не выиграет. Ана припомнила ему все — как он исчезал на несколько месяцев, забывая ее и детей ради очередного увлечения. Она не изменила, потому что в ту пору ей некому было изменять, она осталась одна. А ей так нужны были поддержка, внимание и любовь.
— Значит, это все-таки Жука. Признавайся! Ведь это он все время вертелся возле тебя. Он отец Жулиу?
Марселу требовал ответа не для того, чтобы расправиться с Жукой. Ему просто надоела ложь. Он хотел знать правду. И Ана, наконец, призналась. Но Марселу не стало легче. Наоборот. Кто угодно, только не это ничтожество. Он надеялся, что отцом Жулиу был кто-нибудь из состоятельных и видных поклонников Аны. У нее ведь и такие были. Так нет же, она предпочла Жуку.
Но Марселу быстро взял себя в руки и предложил Ане мирное соглашение. Она не должна никому говорить о том, кто отец Жулиу. Марселу не хотел позора и унижений. Он чувствовал себя почти рогоносцем, хотя не был женат на Ане. Поэтому все останется по-старому.
— Но как же так, Марселу, — заколебалась Ана, — ведь мы с Жукой скоро обвенчаемся. Через неделю, в день святого Януария. Я собиралась ему сказать...
Но Марселу запретил ей делать это и привел множество разумных доводов. Как обрадуются кумушки в квартале! Перемывать им косточки будут до конца жизни. А на бедного Жулиу показывать пальцами. Да и Жука может не простить ей обмана. И Ана испугалась.