— Я решила сделать себе подарок! — горделиво подняв голову, ответила она на безмолвный вопрос дочери. — Хватит мучиться. Хочу прогуляться и почувствовать себя счастливой!
— Молодец, мама! — обрадовалась Ирена. — Наконец-то я тебя узнаю. Может быть, и мне стоило пойти с тобой, но, к сожалению, я еще очень слаба после автокатастрофы.
— Нет, я должна справиться со своей хандрой без чьей-либо помощи.
— Ну, желаю тебе удачи!
Выйдя из дома, Элена направилась в тот бар, который не посещала со времен счастливой, беззаботной юности. Сейчас ей казалось, что именно там она сумеет вспомнить давно забытое ощущение легкости и сбросит с себя все тяготы, свалившиеся на нее за последние годы.
Однако, переступив порог бара, Элена ощутила лишь еще больший приступ тоски и одиночества. «Невозможно дважды войти в одну и ту же реку, — с грустью подумала она и заказала виски. — Не развлекусь, так хоть напьюсь с горя». Слезы вновь подступили у нее к глазам, но именно в этот момент она увидела перед собой... следователя Олаву де Мелу и обрадовалась этой встрече, как радуется утопающий случайной соломинке, за которую он может ухватиться.
Постепенно ее настроение улучшилось, она с удовольствием пила виски и непринужденно беседовала с Олаву, который, в отличие от нее, пил только воду со льдом и объяснял это своим давним пристрастием к алкоголю.
— Вы бывший алкоголик? — весело рассмеялась Элена.
— Бывших алкоголиков не бывает, — серьезно ответил он. — Просто я сейчас не пью, но нет никаких гарантий, что так будет продолжаться всегда. Это очень тяжелый недуг. Рядом с алкоголиком страдают его близкие. Жена бросила меня из-за моего пьянства. И дочь забрала.
— У вас есть дочь? Сколько ей лет? — спросила Элена из вежливости: разговор с Олаву начал ее утомлять.
— Она уже взрослая. Изучает право.
Заметив перемену в настроении Элены, Олаву попытался исправить ситуацию и предложил потанцевать. Элена охотно согласилась. Задорная, ритмичная мелодия вернула ей прежнее состояние веселости, и она лихо отплясывала с Олаву все последующие танцы, пока не почувствовала приятную усталость в ногах и во всем теле.
Олаву любезно проводил ее до дома, и они расстались вполне довольные друг другом.
На следующий день Филомена деловито отдавала приказания мужу и Адалберту — в отсутствие Мар селу первый должен был заняться делами на комбинате, а второму, как и прежде, надлежало курировать рестораны.
Оба слушали довольно вяло, занятые каждый своими мыслями, что не укрылось от цепкого взгляда Филомены. Она прервала свою размеренную речь, собираясь сделать обоим замечание, но ее внимание отвлек Алфреду, вошедший в кабинет с весьма растерянным видом.
— Простите... В доме — полиция, — молвил он глухо.
— Зачем? Что им нужно? — сердито спросила Филомена.
— Один следователь остался в саду, а другой ждет в гостиной. Хочет расспросить вас о смерти доны Франчески.
— Этого только не хватало! — возмутилась Филомена. — Ступай, Алфреду, скажи, что я сейчас приму его. — Когда Алфреду вышел, она вскинулась на Элизеу: — Как такое могло случиться? Ты же уверял меня, что, если мы заплатим, никто не станет больше искать виновников ее гибели.
— Да, так мне сказал прокурор, — подтвердил Элизеу, — а судья сдал дело в архив.
— Откуда же взялось это новое расследование? — не на шутку встревожилась Филомена.
С Олаву она поговорила коротко и сухо, делая упор на то, что уже однажды подробно отвечала на вопросы следователя по поводу смерти сестры.
— Простите, но мне кажется странным, что семья покойной так легко смирилась с заключением следствия, которое, по сути, не было доведено до конца. Разве вам все равно, кто и почему убил вашу сестру?
— Факт убийства не доказан, — строго заметила Филомена.
— Однако и не опровергнут, — спокойно парировал Олаву. — Я хотел бы узнать, существовала ли какая-то связь между вашей сестрой и тем адвокатом, что был отравлен вместе с ней?
— Никакой, — твердо заявила Филомена. — Газеты долго грызли эту кость, но то была полная нелепость, если не сказать клевета. После смерти Франчески мы с сестрой перевернули весь дом и не нашли ничего, что бы указывало на эту связь.
— И дона Франческа не была клиенткой доктора Элиу Рибейру?
— Нет.
— Странно, — раздумчиво произнес Олаву, — есть свидетели, утверждавшие, что в аэропорту потерпевшие приветствовали друг друга как старые добрые знакомые.
— Пусть это останется на совести тех, с позволения сказать, свидетелей, — отрезала Филомена и встала, давая понять Олаву, что считает разговор оконченным. — Сестру уже не вернуть, а нам, признаюсь, очень не по душе, когда нашу фамилию треплют в криминальной хронике. Подобная популярность нас не прельщает. И тем более нам неприятны сплетни о романе Франчески с адвокатом.
— В таком случае у меня резонный вопрос: не обращались ли вы в полицию с просьбой приостановить дело?
— Разумеется, нет, — ответила Филомена не дрогнув.
Она надеялась, что Олаву сейчас откланяется, однако тот пожелал переговорить также с Марселу. Пришлось объяснить, что Марселу уехал в свадебное путешествие, и Олаву сразу же за это уцепился:
— Похоже, сеньор Марселу Росси не слишком расстроился из-за смерти жены?
Филомена сочла этот вопрос бестактным, но все же ответила на него: дескать, расстроился, однако жизнь продолжается.
— Он женился на вашей племяннице, не так ли?
— Да.
— А не могли бы вы сказать, эта связь существовала еще до смерти доны Франчески?
— Простите, но такие подробности, по-моему, не должны интересовать полицию, — резко ответила Филомена, и Олаву понял, что больше от нее сегодня ничего не добьется.
— Вы ошибаетесь, — тем не менее произнес он, — не исключено, что именно эта подробность может пролить свет на убийство.
— Ваш намек я расцениваю как оскорбление нашей семьи, — на пределе терпения ответила Филомена. — А потому прошу вас уйти. Если вам потребуются какие-то дополнительные сведения, то, будьте добры, пришлите повестку.
— Простите за вторжение. Мне казалось, в частной беседе всегда легче найти понимание. В любом случае наш разговор не был для меня бесполезным.
Подойдя к дожидавшемуся его Миролду, Олаву сказал, что семейство Феррету ведет себя странно и вообще эта история дурно пахнет.
— Я уверен, что им есть что скрывать, — добавил он, — и это они позаботились о приостановлении расследования. Надо подавать рапорт комиссару: я должен получить официальные полномочия на ведение дела.
— А что общего у этой милой семейки с покойным мужем твоей красотки? — спросил Миролду.
— Это нам еще предстоит выяснить.
Они решили ехать прямо к комиссару, и по дороге Миролду рассказал о том, что в саду к нему подошел некий скользкий тип по имени Алфреду и попытался кое-что выведать об убийстве, предложив свою помощь в его расследовании.
— Он сообщил что-нибудь ценное? — оживился Олаву.
— Как бы не так! — присвистнул Миролду. — Я же говорю: он сунулся ко мне лишь затем, чтобы выведать наши планы.
После ухода следователя Филомена уединилась в кабинете с Элизеу, а никем не замеченный Адалберту прислонил ухо к двери, надеясь подслушать что-то важное об убийстве Франчески. И не ошибся: супруги взволнованно говорили о том, что надо встретиться с судьей, получившим от них огромную взятку, и потребовать, чтобы он выполнил условия договора — не допустил возобновления расследования.
Элизеу тотчас принялся звонить судье, но не застал его на месте. Адалберту, потрясенный услышанным, направился в комнату Кармелы и выложил прямо с порога то, что ему стало известно. Кармела отреагировала на известие чересчур эмоционально — заявила, что немедленно отправится к Филомене и заставит ее признаться во всем.
— Нет, я не позволю тебе этого сделать, — удерживая ее за плечи, властно произнес Адалберту. — Мы должны быть осторожны с Филоменой: она способна на многое. Просто я хотел, чтобы ты внимательно прислушивалась к их разговорам. Возможно, нам удастся раскопать и кое-что более существенное.
Говоря это, Адалберту не подозревал, какую важную подробность он мог бы узнать прямо сейчас, если бы подольше постоял у двери кабинета. Но дальнейший диалог супругов протекал уже без свидетелей.
— Мой адвокат сказал, что судья сам находится под следствием, хотя еще не отстранен от дел. Мы должны срочно что-то предпринять, — рассуждала вслух Филомена. — Знаешь, я все-таки позвоню ей.
— Но мы же обещали, что больше не будем ее беспокоить, — напомнил Элизеу.
— Ситуация резко изменилась, — возразила Филомена. — У нас не остается другого выхода: я должна ей позвонить.
Глава 37
Элена проснулась поздно. Ощутив боль в висках, вспомнила о выпитом вчера виски, но настроение от этого, как ни странно, не ухудшилось. Наоборот — она даже улыбнулась, вспомнив, как резво отплясывала с этим довольно милым следователем. Ей захотелось рассказать о своих приключениях Карле, и, не вставая с постели, она набрала номер подруги.
Карла выслушала Элену с интересом, похвалила за то, что та держится молодцом и не плачет по Жуке, но сочла необходимым предостеречь подругу от нового, столь же сумасбродного, увлечения.
— Тебя, я вижу, так и тянет к мужчинам из простонародья.
— Ой, кто бы говорил! — рассмеялась в ответ Элена. — Ты, по-моему, пошла еще дальше: вознамерилась стереть не только классовые, но и расовые предрассудки.
— Да уж, бес попутал, — согласилась Карла. — Но Сидней — необыкновенный мужчина, поверь!
— То же самое, помнится, я говорила тебе о Жуке...
Они еще поболтали какое-то время и пришли к заключению, что жизнь мудрее их, а потому стоит просто положиться на судьбу.
Поговорив с подругой, Элена опять загрустила: ей вспомнился Жука. Но тут вернулась с занятий Ирена и сообщила потрясающую новость: