— Мама, свадьба Жуки не состоялась! Да, это точно, мне Сандру все рассказал. Я специально забежала домой, чтобы поднять тебе настроение.
— Та опять уходишь?
— Да. У меня срочное дело, — сказала Ирена уже от двери. — Не скучай, я скоро приду.
Мысленно Элена вновь вернулась к Жуке. Злорадство по поводу расстроившейся свадьбы очень скоро сменилось острой жалостью к Жуке, а затем и надеждой на возврат прежних отношений с ним.
Отвлек ее от этих мыслей приход Диего.
— А разве Ирена пошла не к тебе? — рассеянно спросила Элена. — Ну тогда подожди, она обещала скоро вернуться.
В этот момент зазвонил телефон, и, взяв трубку, Элена побледнела, что не укрылось от внимания Диего.
— Да, я приеду, — произнесла она глухо и застыла в растерянности.
— Что, какие-то неприятности? — осведомился Диего.
— Нет, все нормально, — очнулась от оцепенения Элена. — Диего, я хочу тебя попросить: уговори Ирену отказаться от этого дурацкого расследования!
— Но вы же знаете, как она упряма. Тем более после покушения...
— Это было не покушение, а обычная авария! — прервала его Элена.
Диего посмотрел на нее изумленно.
— Вы ведь сами утверждали обратное.
— Да, я поверила Ирене, но теперь убеждена, что она и тут нафантазировала.
Такая резкая перемена в поведении Элены показалась Диего странной, но он не стал больше спорить и поспешил откланяться.
— Передайте Ирене, чтобы позвонила мне, когда вернется.
Придя домой, он поделился с Клаудиу своими подозрениями:
— Элена что-то от меня скрывает, я в этом уверен! Не может же ее не беспокоить судьба Ирены, которую пытались убить. Даже если это действительно только показалось Ирене, то все равно мать не может относиться к такой вероятности беспечно.
— А что, если тут замешан Лукас и она его покрывает? — высказал предположение Клаудиу.
— О Лукасе я не подумал... Да, возможно, ты прав, приятель! Надо осторожно расспросить Ирену о ее братце.
Пока Диего выстраивал свою версию покушения на Ирену, та сидела в кабинете Олаву, в очередной раз донимая его своими умозаключениями о серии убийств, произошедших за короткий срок в Сан— Паулу. И в который раз Олаву находил их бездоказательными, настаивая при этом, чтобы Ирена не совалась куда не следует.
— Но вы же отправили дело в архив! Я требую, чтобы его вернули на доследование! — горячилась она.
«Я сам этого требую», — мысленно ответил ей Олаву, а вслух произнес совсем другое:
— Знаешь, ты слишком тут засиделась. Поедем-ка, я отвезу тебя домой.
Когда они оба предстали перед Эленой, та пришла в замешательство: меньше всего ей сейчас хотелось видеть Олаву.
— Похоже, я оказался здесь не вовремя, — тоже смутился он.
— Нет-нет, я благодарна тебе, что привез мою дочь. Просто меня беспокоит ее упрямство. Ведь она обещала больше не играть в частного детектива.
— Ее не переубедишь, — развел руками Олаву.
— Ладно, об этом я поговорю с тобой отдельно, — сказала Элена. — А сейчас, извини, мне пора идти: я договорилась о встрече с подругой.
— Тебя подвезти?
— Нет, спасибо. Я поеду на своей машине. А Ирена приготовит для тебя кофе.
Олаву внимательно посмотрел на Элену. «Чем-то она явно обеспокоена, но очень старается скрыть это, — подумал он. — Эх, скорей бы получить официальное разрешение на ведение расследования!»
Но несмотря на отсутствие такого разрешения, от Элены он поехал не домой, а к Диего, чем немало удивил того.
— Не знаю, смогу ли быть вам полезен, — растерянно произнес Диего.
— Но ведь вы были женихом Изабеллы, племянницы покойной Франчески Феррету.
— Да. А вам откуда это известно?
— Случайно в разговоре со мной об этом упомянула Элена, мать Ирены.
— Теперь понятно. Только какое отношение этот факт имеет к вашему расследованию?
— Собственно, я хотел узнать от вас, давно ли между Изабеллой и Марселу Росси существовала любовная связь. Это началось еще при жизни доны Франчески?
— Увы, — печально сказал Диего. — Их связь длилась три года, а я все это время был слепцом... Простите, неужели вы подозреваете Изабеллу? — вдруг встрепенулся он.
— В этой истории много подозреваемых, — уклончиво ответил Олаву.
— А вы уже допрашивали Лукаса, брата Ирены? — внезапно спросил Диего.
Олаву удивленно вскинул брови:
— Вы полагаете, мальчик имеет какое-то отношение к смерти отца?
— Нет-нет, — поспешно ответил Диего, мысленно выругав себя за излишнюю болтливость. — Я просто спросил. Из чистого любопытства.
Воспользовавшись отсутствием Филомены, Адалберту заперся в ее кабинете с Элизеу, предварительно проверив, нет ли где-нибудь поблизости слишком уж любопытного Алфреду.
— От этого типа можно ожидать любой пакости. Он всюду сует свой нос.
— Не волнуйся. Он отпросился у меня на сегодняшний вечер, — сказал Элизеу. — А что тебе от меня нужно?
— Полагаю, ты догадываешься что. Мы об этом с тобой уже говорили.
— То, что ты делаешь, отвратительно! — не скрывая раздражения, молвил Элизеу. — Это называется — шантаж!
— Ты заблуждаешься, — спокойно парировал Адалберту. — Это, мой дорогой, не шантаж, а всего лишь малая компенсация. По сути, это ничто в сравнении с тем, чего вы меня лишили. Так что советую тебе не упрямиться и не тянуть с выполнением обязательств: медовый месяц Марселу не будет длиться вечно.
— Ты склоняешь меня к воровству! — визгливо выкрикнул Элизеу.
— Но ведь для тебя это привычное дело, — рассмеялся Адалберту. — Вспомни, как ты и Филомена обокрали Кармелу, с моей, правда, помощью. А теперь я хочу лишь частично возместить нанесенный ей ущерб.
— Филомена мне этого никогда не простит!
— Она ничего не узнает. Марселу столько лет воровал у нее из-под носа и, если бы не случайно всплывшая папка, с успехом делал бы это до сих пор. Мы тоже поступим по-умному. Ты сейчас подпишешь отчеты, которые я составил от нашего имени, и все будет в порядке.
— Нет, я не могу, — воспротивился Элизеу.
Адалберту ничего не оставалось, как вновь напомнить ему о связи с Соланж и о скандале, который может произойти, если об этом узнает Филомена.
Элизеу вынужден был подписать фальшивые отчеты, а когда Адалберту, наконец, оставил его, постарался заглушить неприятный осадок воспоминаниями о Соланж.
Разумеется, он не мог знать, что именно в это время его тайная возлюбленная развлекалась в постели с наглецом Алфреду.
От сладостных грез Элизеу вскоре пришлось вернуться к суровой реальности: в кабинет вошла Филомена.
— Ну что? — нетерпеливо спросил он.
— Мы встретились в отдаленном ресторане, где нас никто не знает, — начала свой доклад Филомена. — Элена тоже не заинтересована, чтобы ее детям стало известно о взятке, которую она дала судье. Обещала использовать все свое обаяние при общении с тем следователем, но не уверена, что ей удастся уговорить его замять дело об убийстве. Элена считает этого Олаву человеком умным, проницательным и, увы, бескомпромиссным. Если у нее ничего не выйдет, то нам придется попросту убрать его с дороги.
— Каким образом? — испуганно спросил Элизеу.
— Пока не знаю, — устало молвила Филомена.
Медовый месяц Изабеллы протекал безоблачно до тех пор, пока она не решилась признаться Марселу о своей выходке в день свадьбы Жуки. Признаться в этом было необходимо, так как по возвращении домой Марселу все равно узнает о случившемся и тогда объясняться с ним ей будет гораздо сложнее.
Но, как оказалось, Изабелла плохо знала своего избранника. Она и предположить даже не могла, в какое бешенство придет Марселу после такого известия.
— Ты с ума сошла! — кричал он. — Бедный Жулиу! Каково ему было услышать это! Я не ожидал от тебя такой подлости!
— А ты уже забыл, как подло поступила твоя кухарка со мной? — парировала Изабелла.
— Так ты мстила? И тем самым сломала жизнь моему сыну!
— Это не твой сын!
— Замолчи, дрянь!
Изабелла была ошеломлена: из-за сопляка Жулиу, сына кухарки и зеленщика, Марселу обозвал ее дрянью! Этого нельзя спускать. Она не позволит никому унижать себя, даже Марселу!
— Ты не смеешь так со мной разговаривать! — ухватив его за лацканы пиджака, властным тоном произнесла Изабелла.
Ох, лучше бы она этого не делала, потому что ярость Марселу достигла своего апогея и самообладание покинуло его. Не помня себя, он набросился на Изабеллу с кулаками, и той пришлось спасаться бегством. Но и выбежав из каюты, она услышала у себя за спиной грозный топот Марселу. «Боже, мы одни на яхте. Он убьет меня!» — промелькнуло в ее сознании.
Однако свежий морской воздух остудил пыл Марселу. В изнеможении он опустился на палубу и просидел там несколько часов. Вернувшись в каюту, обнаружил, что дверь заперта изнутри. Открыть ее Изабелла наотрез отказалась.
— Клянусь, я больше пальцем тебя не трону, — пообещал Марселу, — но мы немедленно вернемся в Бразилию.
— Что?! — от изумления у Изабеллы пропал страх, и она открыла дверь. — Я не ослышалась? В Бразилию?
—Да. Я должен сейчас быть рядом со своим сыном. Я люблю Жулиу и не оставлю его в трудную минуту.
— Ты выставишь себя идиотом, только и всего, — хмуро заметила Изабелла.
— Нет. Тебе этого не понять. Мы возвращаемся.
Жулиу чувствовал себя самым несчастным человеком на свете. «Ну почему именно я оказался сыном Жуки!» — повторял он то и дело. Такая незавидная участь казалась ему верхом несправедливости. Прежде он ничего не имел против Жуки, но теперь возненавидел его. Особенно раздражали Жулиу попытки Жуки заговорить с ним как с сыном. Тогда он попросту грубил новоявленному папаше и уходил из дома куда глаза глядят.
Ана очень переживала, глядя на мучения сына, однако помочь ему ничем не могла, так как он по-прежнему избегал ее или, если удавалось завести с ним разговор, обвинял мать во лжи.