— Уехал. Оставил бедняжку одну. Представляешь, каково ей?
— Может, пойдём, посмотрим, как сеньора? – предложила Розанжела.
— Нет-нет, — потягиваясь, возразила Дива, — ей сейчас лучше побыть одной…
Алфреду первый обнаружил Роману. Он поднял на ноги весь дом и позвонил в полицию.
Олаву тут же примчался и застал всех домочадцев Феррету растерянными, с лицами, на которых написано потрясение. Даже Изабелла всплакнула, выразив своё соболезнование доне Филомене. Олаву приступил к допросу слуг.
— Кто был дома вчера вечером? – спросил он Диву.
— Я была… и Розанжела… Она уже уехала на комбинат. Дона Филомена, сеньор Элизеу и Изабелла ушли на концерт. Сеньора Адалберту тоже не было, а у Алфреду был выходной. Мы с Розанжелой слышали, шум и крики… Кажется, дона Романа и её приёмный сын поссорились, — всхлипывая, рассказывала Дива. – Он куда-то уехал…
— Кажется, Бруно собирался съехать в отель, — вставил Алфреду.
Через час Миролду разыскал и доставил в особняк Бруно. Тот подтвердил справедливость слов Дивы. Да, вчера они с Романой крупно поскандалили. Она много выпила, сделалась агрессивной, не хотела отпускать его. Но он всё же сел и уехал.
Потом допросили Филомену, Элизеу, Изабеллу. Адалберту стоял в стороне, обдумывая, что ему говорить. У него не было алиби. Когда он приехал к Кармеле, надеясь помириться с ней, уж коли она сама его вызвала, то не застал её в номере. А когда она за полночь вернулась с вечеринки, то сказала, что и не думала назначать ему свидание. Неужели Розанжела его разыграла? Зачем, с какой целью? Но, подумав, что служащие отеля «Лампони» видили его и запомнили, Адалберту успокоился.
Изабелла же, поднявшись к себе наверх, позвонила Розанжеле:
— Не вздумай никому говорить, что я просила тебя передать отцу приглашение от моей матери. Если тебя спросят, звонила ли моя мать тебе на самом деле, отвечай, что да. А если откроешь рот, получишь пулю в лоб и даже не успеешь понять, кто стрелял… Тебе всё понятно, Розанжела?!
И, не дожидаясь ответа, Изабелла повесила трубку.
Глава 66
Потрясённые гибелью Романы, члены семейства Феррету оплакивали её и все вместе пытались понять, как могло произойти такое несчастье. Филомена была уверена, что жизнелюбивая Романа никогда бы не прибегла к самоубийству, да и видимых причин у неё для этого, в общем, не имелось. Мнение Филомены никто не оспаривал – все думали примерно так же, как и она.
Пытаясь восстановить события, предшествовавшие трагедии, ещё раз опросили слуг, но никаких новых подробностей никто вспомнить не смог.
Адалберту, всё это время о чём-то напряжённо думавший, подошёл к Розанжеле и попросил её выйти с ним в соседнюю комнату. Изабелла и Бруну при этом встревоженно переглянулись.
Их тревога была не напрасной, поскольку Адалберту спросил у секретарши, уверена ли она, что в тот роковой вечер звонила именно Кармела, а не кто-либо другой.
— Прежде я никогда не разговаривала с донной Кармелой по телефону, поэтому не могу утверждать, что узнала её по голосу, — ответила Розанжела. – Во всяком случае, та женщина представилась вашей женой и попросила передать, чтобы вы срочно приехали к ней в гостиницу.
Изабелла, у которой сдали нервы, не стала дожидаться, чем закончится разговор отца с Розанжелой, и последовала за ними.
— Не кажется ли тебе, — обратилась она к Адалберту, — что ты сейчас должен быть рядом с тётей Филоменой? Она убита горем, ей плохо…
— Спасибо, розанжела, ты можешь идти, — сказал Адалберту. – А с тобой, Изабелла, мне тоже хотелось бы поговорить.
— Слушаю тебя! – с вызовом ответила Изабелла.
— Я не сомневаюсь, что в гостиницу меня отправила ты, — произнёс Адалберту, пристально глядя ей в глаза. – Тебе нужно было убрать меня из дома, чтобы Бруно остался наедине с Романой и прикончил её. Ведь так?
Изабелла, как и следовало ожидать, возмутилась, стала кричать на отца. Адалберту тоже в долгу не остался – припомнил её прежние провинности и потребовал сознаться в новом преступлении. Их шумный спор достиг пределов гостиной, и Кармела пошла посмотреть, что там происходит.
— Вы не забыли, какое у нас горе? – пристыдила она спорщиков.
— Нет, — ответил ей Адалберту, — как раз на эту тему и говорим. Мне хотелось выяснить, насколько наша дочь причастна к убийству Романы.
Изабелла, не желая объясняться ещё и с матерью, демонстративно покинула комнату, а в коридоре её остановила Розанжела:
— Сеньора, я ни в чём вас не подвела, сделала всё, как вы просили.
— Да отстань ты, мне сейчас не до тебя! – грубо оборвала её Изабелла.
Соланж искренне горевала о погибшей Романе. Плача, она рассказывала Алфреду и Диве, какой весёлой и счастливой была Романа в Италии.
— Не следовало ей сюда приезжать, вот что я вам скажу! – заключила она и вновь громко разрыдалась.
Элизеу, видя, в каком состоянии находится его возлюбленная, давно порывался прийти ей на помощь, но рамки приличия требовали его присутствия возле жены. Наконец, под каким-то предлогом ему удалось оставить Филомену, однако, войдя на кухню, он увидел нечто ужасное: Соланж рыдала, уронив голову на грудь Адалберту, а тот утешал её, обнимая за плечи.
Элизеу тотчас же набросился на соперника с кулаками, но на сей раз Адалберту сумел постоять за себя. А Соланж, не выдержав этой неуместной сцены ревности, обозвала Элизеу сумасшедшим и выбежала прочь из кухни. Он рванулся за ней вдогонку, но вовремя вспомнил, где находится, и отложил выяснение отношений с «киской» до лучших времён.
Помирились они на следующий день, при этом Соланж повинилась перед Элизеу в своём недавнем грехе:
— Прости меня, котик. Я тебя обманула и теперь горько раскаиваюсь. Ты знаешь, что спектакль, в котором я должна былда играть, — выдумка. Я подсунула тебе не смету на этот спектакль, а чистые листы, и ты их подписал. Но это Романа заставила так поступить. Прости меня!
Элизеу пришёл в ужас, услышав такое откровение.
— Чистые листы? Да ты понимаешь, что это значит?
— Да, котик, теперь я всё поняла.
— И где же они? Где эти проклятые чистые листы?
— Не знаю, птичка моя. Если их не похоронили вместе с Романой, то они могут быть только у Бруно.
Элизеу немедленно помчался домой, однако разговор с Бруно ему пришлось отложить, так как в это время в доме производился обыск, а «сыночка» Романы допрашивал Олаву.
Бруно отвечал на вопросы следователя спокойно, знал, что никаких улик полицейские здесь не найдут. Так оно и вышло: ни одна пара обуви Бруно не совпала со следами, оставленными у бассейна. Олаву понял, что «сынок» вовремя избавился от улик, и вынужден был прекратить дальнейшие поиски.
Когда же бруно вошёл в свою комнату, то увидел там Элизеу, роющегося в шкафах и тумбочках.
— Что здесь происходит? – возмутился он. – Вы не доверяете профессионалам? Они уже здесь искали и ничего не нашли.
— Я тоже не нашёл, — угрожающим тоном произнёс Элизеу. – Но я вытрясу из тебя чистые листы, что по неосмотрительности подписал.
— Какие листы? Я ничего не знаю, — прикинулся ягнёнком Бруно.
— Всё ты знаешь, негодяй! Соланж передала их Романе, значит, теперь они должны быть у тебя!
— Вы же сами говорили, что у меня их не нашли. Я вообще об этих листах впервые услышал от вас.
Как и Олаву, Элизеу тоже не смог ничего добиться от Бруно.
Не застав дома Жозе, Ирена решила расспросить тётю Нину о смерти её сестры Леонтины.
— А почему тебя это интересует? – с явным раздражением спросила Нина. – Это наше семейное горе, и нечего его ворошить.
— Поверьте, я бы не стала напоминать вам о таком печальном событии, — пояснила Ирена, — если бы у меня не возникли сомнения… Однажды Жозе говорил мне, что дона Леонтина умерла от инфаркта, а в полиции хранится протокол, где написано, что смерть наступила в результате несчастного случая.
— Да, моя сестра умерла от инфаркта, — подтвердила Нина. — Это всем известно.
— Не всем, — с сожалением молвила Ирена. – Я уверена, что Жозе знает истинную причину смерти, но скрывает её.
Вошедший в этот момент Марселу услышал последнюю фразу Ирены и подступил к ней с расспросами. Она повторила ранее сказанное, посоветовав ему самому переговорить с Зе Балашу, когда тот вернётся.
— Если я тебя верно понял, — насупился Марселу. – то ты полагаешь, что падение с лошади не было случайным, а его подстроил Жозе?
— У меня пока нет доказательств, но боюсь, что так всё и было.
Нина при этих словах схватилась за голову и побежала в соседнюю комнату – звать Жуку и Витинью, чтобы всей семьёй поставить наглую гостью на место. Однако Марселу не дал Ирену в обиду, предложив домашним дождаться возвращения Зе Балашу и тогда уже во всём спокойно разобраться.
Ничего не подозревающий Зе Балашу появился в доме под вечер и был немало удивлён допросом, который учинила ему семья. Поначалу он надеялся отшутиться, уйти от прямого ответа на заданный ему вопрос, но когда Жука сказал, что был в полиции и собственными глазами видел медицинское заключение о причине смерти, тут уж Зе Балашу пришлось сознаваться.
— Да, Леонтина умерла от того, что упала с лошади. Это был несчастный случай.
— Но зачем тебе понадобилось выдумывать какой-то инфаркт? – горячился Жука.
— А затем, что он сам подстроил этот «несчастный случай»! – вставил Витинью.
— Я тебе шею сверну! – бросил ему в ответ Жозе.
— Ты, однако, не ответил на мой вопрос, — напомнил Жука.
— Я скрыл от вас правду. – сказал Жозе, — чтобы избежать сегодняшней сцены. Чтобы вы с перепугу не стали искать виновного, которого на самом деле не было.
— Отец, расскажи подробно, как это произошло, — попросил Марселу.
— Ну что ж, слушайте, — тяжело вздохнув, молвил Жозе. – Подпруга седла оказалась незатянутой, оно съехало набок, и Леонтина упала. К несчастью, упала неудачно: ударилась головой о камень и умерла… Какая разница, от чего наступила смерть — от падения с лошади или от инфаркта?