— Мне не нравится его настрой, — пояснил причину своей тревоги Элизеу. – Ты же видела, он сам готов сдаться полиции.
— Боюсь, что скоро нам всем придётся держать ответ за прошлые и нынешние грехи, — печально молвила Филомена.
Вскоре она ушла из дома по каким-то своим делам, а Элизеу вызвали по телефону на комбинат. Тут выяснилось, что у Алфреду выходной, и Элизеу самому пришлось идти в гараж за машиной.
— Передайте сеньоре, что я уехал на комбинат, там случилась какая-то неприятность, — сказал он Диве, уходя.
Однако домой Элизеу в тот вечер так и не вернулся, и на комбинате, как выяснилось, его тоже не было.
Бруно и Дива спустились в гараж – посмотреть, на месте ли машина, — и нашли там Элизеу с проломленным черепом.
О своём праве на наследство Бруно заявил сразу же после смерти «мамочки», но адвокаты объяснили ему, что это процесс долгий, надо, мол, подождать. Теперь, наконец, его пригласили в адвокатскую контору, и они с Изабеллой принялись мечтать, как отправятся за границу и будут тратить полученные деньги.
Однако мечтам их не суждено было осуществиться: адвокат сообщил Бруно, что незадолго до смерти Романа перевела всё своё состояние на имя Кармелы.
— Это незаконно! – закричал Бруно. – Я буду судиться с Кармелой.
— Я бы не советовал вам начинать тяжбу, — сказал адвокат. – Если бы дона Романа подарила свой капитал, тогда бы вы могли ещё на что-то рассчитывать. Но она сначала перевела его в акции, а затем продала их сестре.
— Но почему, почему она так со мной поступила?! – в отчаянии воскликнул Бруно.
— Не знаю почему, — ответила присутствовавшая здесь же Кармела, — но думаю, Романа чувствовала, что ты собираешься покончить с ней.
— Это ложь! Я не убивал её, не убивал!
— Как бы там ни было, — сказала Кармела, — но я не хочу оставлять тебя без гроша. Как приёмный сын Романы, ты можешь получить от меня немного денег.
— Ну и на том спасибо, — сразу же оживился Бруно. – Мне нужна такая сумма, чтобы я смог вернуться в Рим и жить там какое-то время, пока не найду работу.
Кармела удовлетворила его просьбу, и, получив от неё деньги, Бруно переехал из дома Феррету в гостиницу.
Олаву расценил этот маневр Бруно как подготовку к бегству за границу.
— Они с Изабеллой наверняка собираются бежать, — уверенно произнёс он.
— Мы не должны выпускать их из страны! – заволновался Ммиролду. – Эту парочку надо задержать под любым предлогом!
Увидев в доме полицию, Изабелла бросилась к Филомене:
— Тётя, они снова хотят меня арестовать! Сделай что-нибудь! Спаси меня! Я не вынесу тюрьмы.
Филомена, тяжело переживавшая смерть мужа, попросила Изабеллу не кричать и напомнила ей о трауре:
— Имей уважение к моему горю. Мне тяжело, мне очень плохо…
— Да, дядя умер, но я-то жива! – ещё громче закричала Изабелла. – Он мёртв, его страдания закончились. А я должна идти в тюрьму? Тебе на меня наплевать?
— Выйди отсюда, Изабелла, — на пределе сил вымолвила Филомена.
— Какая же ты эгоистка! Ты никогда меня не любила. Притворяешься скорбящей вдовой, слёзы тут развела, а обо мне не думаешь. Пойми, сейчас самое главное – спасти меня! – с перекошенным от злости лицом Изабелла схватила тётку за плечи и что есть силы стала трясти её. – Ты должна мне помочь! Только это сейчас имеет значение.
— Отпусти меня, — слабеющим голосом произнесла Филомена. – Ты убила Андреа, помогла убить Роману… И меня тоже убьёшь…
Почувствовав, как тело Филомены обмякло под её руками, Изабелла отпустила её и вышла из комнаты, бросив на ходу:
— Надеюсь, ты сама сейчас помрёшь.
Олаву вошёл в кабинет Филомены через несколько минут, и пока оказывал ей помощь, Изабелла успела вынуть из сейфа тёткины драгоценности и скрыться через запасной выход.
Затем, по заранее оговорённому плану, она приобрела авиабилеты и встретилась с Бруно лишь у трапа самолёта.
— Ну что? Можно считать ,что наш медовый месяц начался? – весело приветствовал от Изабеллу.
— Да. Причём весьма удачно: вот моё приданое! – сказала она, передавая Бруно сумку с драгоценностями Филомены.
Войдя в салон и устроившись в кресле рядом с Изабеллой, он не утерпел – открыл сумку, пытаясь прикинуть, сколько могут стоить бриллианты Филомены. И как раз в этот момент из укрытия вышел Олаву.
— К сожалению, должен арестовать вас обоих, — произнёс он тихо, не желая привлекать внимание пассажиров. – Вы обвиняетесь в краже драгоценностей сеньоры Филомены Феррету.
— Я тут ни при чём! – взвился Бруно. – Это она украла!
— Ах ты подлец! – тотчас же отвесила ему пощёчину Изабелла.
— Пойдёмте в участок, там разберёмся, — вмешался Олаву, жестом приглашая Миролду помочь ему.
На допросе в полиции Бруно продолжал твердить, что непричастен к краже драгоценностей, и требовал его отпустить.
— Я бы сделал это прямо сейчас, — сказал Олаву, — если бы ты поведал нам, кто убил твою «мамочку».
— Почему я должен вам верить? – спросил Бруно, и Олаву понял, что торг начался.
— Могу дать тебе расписку. Хочешь?
— Ладно, я расскажу вам, как Изабелла убила Роману, — согласился Бруно. – А вы меня за это отпустите.
По его версии выходило, что Изабелла отравила тётку, подсыпав яд в бокал с виски, а затем оттащила тело в бассейн.
— Предварительно переобувшись в мужские ботинки, — добавил с иронией Олаву.
— Насчёт ботинок ничего не знаю: в ту ночь я крепко спал, — парировал его замечание Бруно.
— Ну что ж, спасибо за содействие следствию, — подвёл итог Олаву. – Теперь осталась небольшая формальность: подтвердить всё ранее сказанное на очной ставке с Изабеллой, и мы вас отпустим.
Бруно, наконец ,сообразил, что попал в ловушку, но отступать было поздно: его показания уже были зафиксированы в протоколе.
Прочитав их, Изабелла застонала от возмущения и рассказала, как всё произошло на самом деле:
— Он усыпил тётю Роману с помощью снотворного, на руках отнёс её к бассейну и бросил в воду. А ботинки, от которых остались следы на газоне, спрятал! Я могу показать вам, где они лежат. Поверьте, я не убивала тётю Роману! Да если бы я знала, что этот подонок задумал, то никогда бы не стала обманывать отца и выпроваживать его из дома. Ведь Бруно сказал мне, что хотел помириться с Романой, а мой отец ему мешал.
— Не слушайте эту убийцу! – закричал Бруно. – Она убила Андреа, и она же отравила Роману!
Изабелла в ответ тоже стала кричать на Бруно, и Олаву попросил дежурного увести их обоих.
Глава 69
Узнав от Яры, что она вместе с Иреной повезёт Лукаса к врачу, Жука спросил:
— А Элена? Разве она не поедет с вами?
— Она не может. Боится, что во время гипноза Лукас расскажет, как он убил отца.
— Боже мой! – не удержался от возгласа Жука.
— Но мы с Иреной не верим, что Лукас мог это сделать, — попыталась успокоить его Яра.
После разговора с дочерью все мысли Жуки были только об Элене, и он решил, что непременно должен поддержать её в трудную минуту.
Элена обрадовалась его приходу, и вместе они провели несколько часов, пока из клиники не возвонила Ирена.
— Мама, твои страхи не оправдались, — сообщила она с облегчением, — но доктор хочет поговорить с тобой лично. Мы ждём тебя здесь.
Жука проводил Элену до клиники, но входить туда не стал, опасаясь нелицеприятных вопросов Яры.
— Спасибо тебе за поддержку, — поблагодарила его на прощание Элена.
Доктор встретил её улыбкой и рассказал, что ему удалось выяснить во время гипнотического сеанса.
Если я всё верно понял. Ваш сын бежал из клиники в поисках наркотиков и оказался у некоего Дуды, чей отец должен был расплатиться с наркодельцом.
— Да, я понимаю, о чём идёт речь, — сказала Элена.
— Дуда ввёл Лукасу наркотик, — продолжал доктор, — но поскольку ваш сын накануне принимал сильнодействующие лекарства, то ему стало плохо. В таком состоянии он и услышал о смерти сеньора Элиу в аэропорту – возможно, по радио, а возможно, от Дуды. В сознании Лукаса всё сместилось, и, выйдя из наркотического состояния, он сам стал винить себя в смерти отца.
— Ах, сынок, как ты страдал! – сквозь слёзы произнесла Элена, а доктор между тем рассказывал:
— Этот комплекс настолько укрепился в Лукасе, что он уже считал себя виновным во всех последующих убийствах. Мы называем это психогенным бегством. Вот почему Лукас забывал, чем занимался в тот момент, когда происходило очередное убийство. Но теперь, после того как он отважился на этот сеанс, его психика должна прийти в норму.
— Ну, слава Богу! – облегчённо вздохнула Элена. – Вы не представляете, доктор, какой камень сняли с моей души!
Крестик, обнаруженный в комнате Марселу, опознал Жозе:
— Я подарил его Леонтине незадолго до её смерти, — сказал он, вытерев слезу. – Нина могла и не знать об этом подарке.
— А вы не хотите пояснить, каким образом у вас оказался китайский гороскоп? – спросил Олаву.
— Его получила по почте Леонтина за день до того, как упала с лошади.
— Почему вы тогда же не предъявили его полиции?
— Не был уверен, что тот несчастный случай и гороскоп как-то между собой связаны.
Больше Олаву не смог вытянуть из него никаких подробностей и, отпустив Жозе, стал думать, почему в коробке не оказалось ничего, что указывало бы на Франческу Феррету. Если яд, предназначавшийся Элиу Рибейру, она приняла случайно, то зачем Филомене Феррету понадобилось подкупать судью? Элена пошла на это, потому что боялась за Лукаса. А чего боялась Филомена? Завещание было составлено в её пользу… Стоп! Завещание! Вот в чём может быть разгадка!
— Давай рассуждать вместе, — обратился Олаву за помощью к Миролду. – Предположим, что Франческа не значилась в списке приговорённых. Тогда ей и гороскоп с угрозами не должны были посылать, верно?