— Помню.
— И в тот момент мне не было необходимости и смысла вам врать. Я все равно хотел вас убить. — пожимаю плечами я: — Какой был смысл врать?
— Надо было его убить, угу… — кивает Бьянка и тут же хватается за голову: — Уй! Больно!
— Ты головой не мотай, не будет больно. — советует ей Широ: — Кровожадная какая. Да на нее надо намордник надевать, чтобы не покусала…
— Не отвлекайтесь, Широ-сан, вам необходимо за моей мыслью следить… — я отряхиваю от пыли ближайший стул и удобно усаживаюсь на него: — а ты, дорогая, помолчи пожалуйста.
— Да, мой Пуддинг! — сияет мне в ответ Бьянка и мне становится слегка неуютно. Рыжуля рядом с ней — только глаза закатывает.
— Ээ… ну так вот. Вы считаете, что они — не пара. Я считаю, что они — не пара. Это же common ground, здесь мы согласны. Но мы с вами союзники не только поэтому. Но и еще, потому что и вы и я хотим счастья Марике-сан. Вы — как работник ее отца, а я — как друг ее подруги Натсуми-тян. Нам незачем спорить. Мы хотим одного и того же. — продолжаю я. Широ хмурится. Ему нелегко, ему тоже приходится перестраивать организм с немедленной реакции «бей-или-беги» в ситуацию, когда необходима высшая нервная деятельность, а это нелегко.
— Хорошо — говорит Широ и тоже садится на стул, напротив меня: — но тогда почему мы тут деремся?
— Вот! И это хороший вопрос, Широ-сан! Почему мы сражаемся? Лично у меня на этот вопрос ответа нет. Может быть это такая традиция, может мне у Соры-тян спросить… зачем люди у которых одна и та же цель — пытаются убить друг друга?
— Это риторический вопрос — вздыхает Широ: — замечательно, что у нас общие цели, но у нас разные пути их достижения. Я считаю, что этот кусок сала должен немедленно взять билет в Лондон и больше не появляться в нашем городе!
— А это потому, Широ-сан, что вы узколобый! Секунду! — поднимаю палец я, видя как он вскидывается со стула, за моей спиной напрягается Косум: — Хорошо, что же по вашему произойдет, если ваш план удастся? Вот Большой уедет и что? Марика-сан перестанет по парням гулять? Перестанет себя вести как shalava? Да сядьте вы уже, Широ-сан! Никто Марику не обижает… вы просто представьте, если она не испытывает никаких чувств к Большому, то найдет кого-нибудь еще. Всех мудаков из Японии в Лондон не переселишь. А если у нее и вправду чувства какие, то вы ж ненависть такую в ответ получите и такое поведение, что мама не горюй…
— Да она и так себя ведет как… — ворчит Широ, усаживаясь наконец.
— А теперь представьте, что у нее будет повод так себя вести. Что она теперь будет делать это не потому, что избалованная девчонка, а из мести, со зла, так сказать. Представили? Да вы собственными руками несчастье в семье куете!
— А что ты посоветуешь, умник?!
— Широ-сан, вы же прекрасно знаете, какой самый страшный и самый быстрый конец у любой влюбленности. Если разлучать и препятствия чинить — только хуже будет. Но! Если взять двоих голубков и поселить их вместе в однокомнатной квартире — то через месяц разбегутся. Для верности им еще на передержку собаку какую-нибудь мелкую всунуть, так, чтобы заботиться о ней надо было, выгуливать и все такое. — я откидываюсь на спинку стула и смотрю на Широ. Он задумывается.
— А… это не поощрение всего этого разврата и похоти? — говорит он вслух, сомневаясь: — Это ж вроде как мы наоборот им условия создаем…
— Ой, Широ-сан, я вас умоляю. Я Марику знаю всего несколько дней как и уж развратом ее не напугаешь. Она сама себе найдет что угодно и где угодно. Там битва за невинность давно проиграна…
— Ну… это правда. — неохотно признается Широ: — Что есть, то есть…
— А если вдруг они смогут выжить вместе в такой вот однокомнатной квартире, в обычных условиях, со стесненными средствами, да еще и с собакой, которая лает, просится наружу, с которой гулять надо, которая ссыт в обувь, с тонкими стенами, с соседями-алкоголиками и необходимостью общаться друг с другом круглые сутки… и при этом не возненавидеть друг друга — ну, тогда это настоящая любовь.
— Но…
— И кто мы такие, чтобы стоять на пути у такого чувства, Широ-сан? Они ж потом отравятся или еще чего. Хотя, я в настоящую любовь не верю… убьет его Марика, запытает почище вас. И домой вернется.
— Хм… — задумывается Широ: — вообще, зерно истины здесь есть. Быт съедает любовь. Если так… хм. Можно подумать, месяц у нас еще есть…
— В любом случае, Широ-сан — мы с вами союзники в этом деле. И я предлагаю свою помощь в решении этой проблемы. — я встаю и делаю шаг вперед. Протягиваю ладонь. Широ, который сперва едва заметно напрягся — тоже встает и после короткого размышления — пожимает мне руку.
— Сила Темной Стороны — шепчет за моей спиной рыжуля Бьянке: — видишь, никого убивать не надо! Он хуже делает!
— Цыц! — шикает на них Косум: — Замолчали, курицы! Ой, к вам это не относиться, Бьянка-сан!
— Как союзник могу сказать, что баб ты себе выбирать совсем не умеешь — отмечает Широ, отпуская мою руку: — съедят они тебе мозги, парень. Держался бы ты Соры-тян и жизнь твоя совсем по-другому повернулась бы.
— А мне можно уже говорить? — спрашивает Бьянка, поднимая руку: — Теперь, когда он наш союзник — теперь его можно убивать? Или…
— Нельзя. — вздыхаю я, и вижу в глазах у Широ-сана — неприкрытое сочувствие: — Нельзя дорогая. Пусть он мучается.
Глава 7
— И что в тебе такого? — удивляется Косум, выезжая на дорогу и сигналя проезжающему грузовичку, водитель которого грозит нам кулаком.
— На дорогу смотри, у него главная была — отвечаю я, спешно пристегиваясь. Сказать, что Косум гоняет — не скажешь. Скорость она не превышает, просто едет по дороге так, будто она тут совсем одна, не обращая внимания на окружающих и знаки дорожного движения. Хорошо хоть светофоры видит.
— Пфф! — фыркает она: — Подумаешь, главная у него. Пусть это мне в лицо скажет! Нет, я про тебя говорю. Вот нет в тебе ничего такого, а поди ж ты… ну ладно Юрико, она немного слишком… веселая. Ей, наверное, просто по приколу. А вот Сора-тян… точно заговорил ты ее, нормальная девка, аккуратная и взгляду приятная, чего она в тебе нашла? И наконец — Бьянка!
— Чего Бьянка? — не понимаю я. Ну Бьянка и Бьянка, ну чего тут…
— А то я не видела, как она на тебя смотрела! «Мой Пуддинг!» — передразнивает ее Косум: — как будто ты рок-звезда, а она поклонница, мнущаяся у гримерки. Вот чего в тебе такого особенного? Надо было самой проверить тот раз в раздевалке…
— Ничего особенного! — спешу заверить ее я. После того, как я видел, каким именно образом Косум заслужила в портовых кварталах города гордое звание «Охотницы за фамильными драгоценностями», мне как-то неуютно при мысли о том, как близко мои личные колокольчики в прошлый раз были к ее коленкам. И ладошкам — Косум умеет бить «туда» разнообразно, со смекалкой и удалью, искры из глаз! Допускать «Охотницу» к своим фамильным колокольчикам — фигушки! Видел я, что с людьми бывает, двое-из-ларца так и лежали на полу, пока мы с Широ прощались и Большого Та в больничку везли. Хорошо ему досталось, да. Рыжуля, которая приспешница, помощница и менеджер-по-всем-вопросам у Бьянки — уверила, что присмотрит. Кстати, туда же сдали саму Бьянку, удивлюсь, если у нее сотрясения нет. И вообще, стекла грязные, порезы глубокие, можно и сепсис поймать, пусть ее врачи осмотрят. Рыжуля осталась с ними, там же оператор-водитель и разнорабочий, крепкий такой дядька далеко за сорок, спокойный как слон и с усталыми глазами.
— Как ничего особенного? Я ж видела! Давай, рассказывай, чем ты девок берешь? Может пригодится. — улыбается Косум, поворачивая голову и мне на секунду становится немного не по себе.
— На дорогу смотри! — повышаю голос я. Навстречу нам несется огромный грузовик, отчаянно сигналя. Косум выправляет автомобиль легким движением руки, по-прежнему не смотря на дорогу. Какое у нее отличное периферийное зрение — восхищается какая-то часть меня, ну конечно, она же боец, бойцам без развитого периферийного зрения никак, но и проверять его вот так — глядя на меня, а краем глаза отслеживать дорогу…
— Во-первых, ничем я девок не беру! Это… ну как… типа репутация, вот. Если вокруг тебя две-три крутится, то остальные тоже начинают интересоваться. Вот как ты, например — ты тоже сама попала в ловушку своего собственного разума, предполагая, что если все туда смотрят, то там что-то стоящее. Это не так. — торопливо отвечаю ей я: — А теперь смотри на дорогу!
— Ну хорошо — Косум, к моему облегчению — отворачивается от меня и наконец-то смотрит на дорогу: — но это же ни хрена не объясняет! По-моему ты мне врешь тут прямо в глаза… а сам какой-то секрет знаешь!
— О! Приехали! — говорю я, переводя разговор на другую тему. Что тут сказать? Вот как Косум объяснить, что все произошедшее — частью просто совпадение, частью ирония судьбы, а частью — наличие необходимых умений и невероятного везения… как там «оказался в нужном месте в нужное время». Этому никто не поверит, но Бьянка внутри та самая закрученная пружина, сама себя завела и сама себе запретила все на свете. Необходимость контроля всего и везде, высочайший интеллект наряду с поехавшей крышей выдают такие удивительные результаты, чертов импринтинг. То есть сперва она сама сотворила себе кумира — некоего идеального человека, натянула на него маску Джокера, и сама его же полюбила. Причем это не та любовь, которую вы хотите получить от женщины, вот ни фига подобного. Если бы Бьянка в меня просто влюбилась, так я бы уже два часа как проводил с ней секс-марафон, посвященный выпуску ее недавней книги под названием «Невероятные умения Бьянки-сан». Но! У Бьянки ни черта не такая любовь, у нее именно фанатичное чувство, желание швырнуть мне в лицо свою жизнь, но не просто швырнуть, а еще и убедиться, что я ее тяжелыми ботинками растопчу. И там надо пройти по струночке, потому что, если вы вот сейчас ухмыльнулись и дескать «ну и что?! Классно же — буду хозяин у Бьянки! Хочу ее — так, хочу — эдак, а захочу — в магазинчик за пивом пусть сгоняет» — то вы тут неправы. Абсолютно. Это ж только кажется, что такая фанатичная страсть быть подчиненной — она ничего не требует от хозяина. Не, это так не работает. А работает это так — чем больше в тебя кидают, тем больше твоя ответственность и я не говорю про эту, мать ее перемать, кармическую или там человеческую перед собой и совестью и людьми, нет. Как бы это объяснить… вот представьте себе огромного зверя, др