Руки на моей талии сжались, словно он сам еле сдерживался.
Откидываюсь на его грудь спиной и мужские ладони смещаются на мой живот. Медленно, мягко завораживающе, Саша двигает ими, пытаясь обхватить всю меня, не оставить ни один кусочек тела без внимания.
Правая рука поднимается выше и проходит между моей груди к шее. Мое дыхание сбилось и его не выровнять. Пульс гремит уже в каждой точке тела. Мужчина прижимает меня к себе так плотно, что я чувствую, как его эрекция становится все более явной, твердой и очень большой.
Жадно обхватывает мою шею рукой и несильно сжимает, фиксируя. Его дыхание обжигает мой затылок, ухо:
– Ты восхитительна, Эмма, – хрипит он и тут же кусает за мочку, вбирая всю ее в свой рот.
– Ах… – вырывается из меня от неожиданности, а после дрожью проносится по всему телу сплошной волной.
Мне кажется, меня никогда так не касались, чтобы искры, чтобы трепет и наслаждение в одном движении были.
Наверное, просто никто и никогда, так страстно меня не желал… а я в ответ, не испытывала того же…
Саша хватает меня за плечи и быстро разворачивает к себе лицом. Смотрим в глаза друг другу часто дыша, словно пробежали пару километров.
Его мутные, светлые, совершенно потрясающие… столько жадности в них, обожания.
Поднимает правую ладонь и гладит мою шею, захватывая большим пальцем щеку, а взгляд излучает сплошную нежность.
– С ума меня сводишь.
– Перестань, – отмахиваюсь от его слов, не веря в это.
– Еще как. Сама этого не подозревая.
– Са-аш, – шепчу его имя, потому что мне оно очень нравится.
Глажу его лицо, еле касаясь кожи подушечками пальцев обеих рук.
– Ты всегда такой милый? – улыбаюсь выражению его лица.
– Эмма, – практически рычит, вдавливая меня собой в стол позади так, что я почти залезла на него попой. – Я нихрена не милый. Еще немного и я порву эти тряпки на тебе. Так что, либо ты сама… – он не успевает договорить, потому что у него звонит телефон и по выражению лица, стоит ему посмотреть на экран мобильного, я понимаю, что это важно.
– Да?
– …
– Когда? – говорит, кружа по комнате.
Он взоволнован и я это чувствую.
– …
– Выезжаю.
Подходит вновь ко мне и сладко, но быстро целует.
– Что-то случилось.
– Да. Но не переживай. Мне нужно ехать. Увидимся завтра, – упирается своим лбом в мой.
– Хорошо. Пока, – улыбаюсь, касаясь его губ.
Отрывается от меня с громким выдохом и быстрым шагом выходит.
Продолжаю стоять на месте с придурковатой улыбкой, а после начинаю пищать, как девчонка, после свидания с самым популярным мальчиком из параллельного класса.
Ну правда, как маленькая…
Александр
Мне хотелось громко ржать от такой подставы. И, если бы звонящей не была наша домоуправительница Валентина, я был бы способен на убийство.
Эмма разожгла во мне такую бурю, что утихомирить ее способен сильный выброс адреналина. Хотя, по сути, новость о том, что отцу стало плохо и есть тот самый переключатель с одной волны на другую.
Возраст играет свою роль в жизни Матвея Яковлевича, но он бойкий.
Прилетаю домой, наверное, собрав все возможные штрафы этого вечера.
Поднимаюсь в его комнату, а он лежит, читает книгу.
– Отец? Ты как? Врач был?
Поворачивается ко мне удивленно, словно прогнать хочет.
– А ты тут зачем? – смотрит теперь реально, как на приведение.
– В смысле? Тебе плохо было, вот я и приехал, как мог быстрей.
– Я ее зарплаты лишу. Давление скакануло, а они тут хоронить меня собрались. Еще и тебя позвала, – встает с кровати и подходит к двери оттесняя меня. – Валентина, – кричит на весь дом.
– Пап, ложись, а? Давай. Уже начало одиннадцатого…
– Вот именно. Ты сейчас вообще, должен был быть в другом месте, а не рядом со мной прохлаждаться. Ведь и уехал однозначно ничего ей не сказав, супермен.
Прибегает встревоженная женщина и смотрит на отца испуганно.
– Ты зачем его со свидания вырвала?
– Но я же… вам же плохо было, а в…
– Женщина, я тебе что сказал? – приобнимает ее за плечо, и они вместе уходят вниз, а я стою на пороге спальни моего старика и ничего не могу понять.
Я что зря приехал? И там сейчас, на другом конце города, в состоянии крайнего возбуждения находится моя Эмма?
– Твою ж мать… – выругался сквозь зубы и пошел в душ.
– Алло? Неожиданно, Саш. Как ты? Привет, – отвечает почти сразу на мой звонок Олеся.
– Привет. Нормально я, Катюха как?
– Хорошо. Недавно истерику закатила представляешь. Говорит к дедушке Матвею хочу.
– Ну привезла бы ее. Ты же знаешь отец ее любит.
– Ага, и чтобы ты мне потом высказывал о том, как он тебя тюкает отсутствием внуков?
– Он и без этого мои мозги чайной ложкой выедает.
Смеется.
– Рассказывай, Давыдов.
– Олесь, понимаю, что тайна врачебная и все такое, но я хочу про одну девушку узнать.
– Ты меня сейчас подкосил просто своим вопросом. Стас сказал, что вы с Ксенией расстались, неужели ты запал на другую?
– Лесь, по-братски, а?
– Да ты хоть на колени вставай, я тебе и слова не скажу.
– Бля, мне просто интересно серьезно это или нет?
– Ну хоть фамилию назови.
– Колесникова Эмма…
– Эмма? Ничего себе. Откуда ты ее знаешь?
– Она моя сотрудница. Долгая история короче. Ну, так что?
– Саш, там депрессия. У нее анализы чистейшие. Тут только психологическая проблема. И она глубокая. Постой. Так это ты стал ее силой? Молодец, Саш. Девочка такая хорошая.
– Ты мне рассказываешь? Знаю.
Вздыхаю немного облегченно.
– Но это не говорит о том, что мы станем ее обсуждать, Давыдов.
– Да ну тебя. Я просто узнать хотел, насколько все плохо. Ты меня вспомни.
– А ты тут причем? Можно от одной рюмки или одного приема стать зависимым настолько, что все, не оторвешь. У тебя тоже куча всего было намешано. Период был не самый простой. У Эммы свои болячки. Так что, держи ее возле себя. Ей нужно сильное плечо рядом, поддержка и вера в нее саму. Иначе прахом пойдет весь труд.
– Я тебя понял. Давай в следующие выходные к нам? Устроим ужин по-семейному. Тут то осталось до конца теплых дней немного.
– А ты вот мужа моего не напрягай так сильно, и мы приедем.
– Это он тебе нажаловался что ли?
– Да из него и слова не вытянешь. Просто он постоянно в ноутбуке или на телефоне. Что-то серьезное творится?
– Ну, можно и, так сказать. Крысу ловим.
– Ооо, удачи вам, охотники. Ладно у меня прием скоро, давай. Пока.
– Спасибо, Катюху целуй. Пока.
– Обязательно.
Можно сказать пятница удалась.
Глава 18
Эмма
Увольнение. Документы. Суета.
Приехала в благотворительный фонд, там тоже самое. Половина дня пролетела за секунду. Вторая была не менее шумной и волнительной.
Олеся Игоревна звонила предупредить о месте, куда нас привезут на автобусе.
Оказалось – это интернат, для детей-сирот, которые родились с разными патологиями.
Сердце всегда сжималось от мыслей о малышах, которые были не виноваты в том, что родились такими и остались одни. Хотя им нужна была не нянька, которая выполнит свою работу и поедет домой переполненная эмоциями. Им нужна любовь мамы, которая поддержит и наполнит маленькое сердце надеждой.
Но ситуации бывают разными. Я не винила никого и ни в чем, не хотела быть судьей или палачом. И сейчас, я просто хочу помочь какому-нибудь малышу, ощутить немного тепла.
Суббота легла на мои плечи словно свинцовое небо. Обрушилась такой тяжестью на сердце.
Подъехала к назначенному месту и увидела больше тридцати человек, женщин и совсем молодых, как я девушек. Если честно, я тут же почувствовала некую радость, что мир не прогнил настолько, что его не спасти. Видимо, еще не все потеряно.
Меня приняли в команду с улыбками, которые немного потускнели, когда мы стали подъезжать к кованным воротам, что скрывали за собой брошенные судьбы.
Маша. Ей всего одиннадцать. Темноволосая девочка, которая родилась не такой, как другие дети. Маленький солнечный ребенок. Мы нарисовали солнце, такое, каким видит его она. Нарисовали улыбки, цветы, небо. Если она видит этот мир таким ярким, красивым, то я хочу с ней согласиться. Мир, который она видит именно таким красив, прекрасен, как и эта маленькая девочка.
Эта милая малышка не произнесла ни слова, но я поняла ее с первой минуты моего "привет" и до моего «пока».
Когда я рассказывала ей о том, кто я такая, она слушала. Слышала! Понимала!
Особенная… чистая… невинная душа… Красивая своей добротой и улыбкой.
Эта малышка заставила меня почувствовать горечь стыда, обжигающего меня изнутри. Я хотела протестовать, но проиграла. Да мне стыдно за то, что я посмела опустить руки, за то, что посчитала себя вправе их опустить.
Прежде чем уйти я обняла ее, а она льнула, как к родной. Тогда я прошептала сквозь слезы:
– Я обязательно приду к тебе, Машенька. Прости, что так долго не могла прийти в себя и не смогла дарить любовь тебе и другим детям. Ты прекрасная девочка.
Поцеловала ее и кое-как заставила себя выйти оттуда.
Я думала, что самым сложным будет преодоление слез и эмоций, которых было так много, что они могли задушить, но нет… я ошиблась. Самым тяжелым стало прощание и шаг за порог.
Ком в горле давил так сильно, что казалось я не смогу сделать и вздоха. Это испытание далось тяжело.
Слишком тяжело.
Не знаю, как выдерживают другие волонтеры, но я чувствую, что каждый раз, я буду оставлять тут часть души.
Как только вышли за ворота, я вдруг поняла, что сегодня суббота, а я даже не знаю, чем заняться. Уже завтра будет вечер сбора средств для нескольких деток. Их истории плачевны и теперь до них дошла очередь. Надеюсь, что мы сможем собрать достаточно, потому что эти жизни стоят любых денег, а те, кто будут завтра присутствовать могут себе позволить такую благотворительность и остаться богатыми, как и прежде.