— Зин, ты как сморозишь — хоть стой, хоть падай. Скажи ещё, что у неё мозг сохнет на солнышке!
— Это у вас мозг высох! Где это видано, чтобы русалка — да на метле! — вынырнув из глубин, взревела водная дева.
— Чё орёшь, чешуйчатая! — перешла в наступление Клавдия, приняв позу чайника руки в бока.
— Я не чешуй… — начала было возмущаться русалка, но её наглым образом перебила Зинаида.
— Да, кстати, как звать тебя?
— Лерэя.
— Так вот, Лерэя, мы из тебя героя сделать хотим, чтобы твоё имя с восхищением произносили, даже через века… — подняла палец Зинаида, агитируя. Что-что, а это они умели, в эпоху СССР это был двигатель прогресса. — Сама послушай, как гордо звучит: первый полёт русалки на метле, командир эскадрильи…
— А эскадрилья — это что ещё за зверь?
— Это когда много русалок на мётлах, — влезла Клавдия.
«Захаровна, нафига нам эскадрилья из русалок?»
«Пока незачем, а там кто его знает, может, и понадобится».
«Ты бредишь».
— Не, так дело не пойдёт, я рыбу ловила, значит, мне быть единственной лётчицей!
— Так это тебе решать, мы же только тебя обучать будем, а вот ты на этом можешь бабла поднять. Но пятьдесят процентов наши, — решила и тут урвать выгоду Клавдия.
«Подруга, бизнес — это, конечно, хорошо, но… есть проблема».
«Какая?» — Зинаида не понимала, где та нашла проблему, по её мнению — сплошная выгода. Русалок много, и — она уверена — летать всем захочется.
«Мы сами не имеем представления, как управлять этими штуками».
«Тоже мне проблема, а на что нам русалка-испытатель?» — посмотрела внимательно на их будущую жертву, а если выживет, то компаньонку и по бизнесу.
«А тебе её не жалко?»
«Её? Нет. А вот нас беречь нужно, нам ещё мир спасать».
«Не мир, а вед» — поправила её подруга.
«Да какая разница? Главное, что мы ценнее!»
«Тоже верно, — согласилась Клавдия, но добавила: — Пускай она над водой тренируется — если что, только хвост отобьёт, а то мне грех на душу брать не хочется».
«Клав, ты какого ляда ей пятьдесят процентов зарядила?!» — вспомнила об оплошности подруги Зинаида.
— Согласна на тридцать, — начала торг русалка, оборвав их мысленный разговор.
Она, конечно, не поняла значение слова «бабло», но что такое процент знала.
— Хорошо, тебе тридцать, нам остальное, — тут же принялась исправлять свой промах Семёновна.
— Я имела в виду вам тридцать, а мне остальное!
— Слышь, ты, крохоборка водяная! Не много семьдесят процентов для тебя? Чешуя не отвалится? — взвилась Зинаида.
— В самый раз, — в упор смотря ей в глаза, ответила будущая лётчица, а потом струхнула и решила уточнить: — А почему у меня чешуя должна отвалиться?
— Понимаешь, бывает, что от жадности у людей харя трескается, а у русалок чешуя отваливается, — без зазрения совести соврала Зинаида.
— Никогда не слышала о таком… — почесала задумчиво затылок Лерэя, силясь вспомнить такой случай со знакомыми.
— Это потому что таких жадных, как ты, свет не видывал. Если не веришь, то давай проверим опытным путём. Мы соглашаемся на твои условия…
— Нет! Давайте обойдёмся без экспериментов.
— Просто обидно, вам тридцать пять процентов, а мне тридцать…
— Почему тридцать пять? Ты нас неверно поняла, десять процентов — это на благоустройство территории, — начала Клавдия, но её тут же перебила Зинаида.
— На благоустройство территории — это подоходный налог, тринадцать процентов от прибыли…
«Совсем охренела! Мне в этом мире ещё не хватало обдираловки!» — мысленно взревела Клавдия.
«Дура, с чего ты взяла, что мы весь доход от налога на дело пустим? Ты что, забыла — нам нужно до того, как завершим миссию, финансово себя обеспечить!»
«Ну… если с этой точки зрения, тогда всё, совесть меня не мучает. Слушай, может, ей ещё и метлу продадим?»
«Не, ей не будем, но вот другим…»
— Тринадцать процентов? От тридцати? — начала русалка возмущаться.
— Вот смотрю на молодёжь и охреневаю от их наглости — с учителями, которые дают знания, припираться! Ты хоть понимаешь, что по закону ты нам должна ещё приплачивать? Мы тебе такие перспективы, а ты… — села на своего конька Клавдия. Что-что, а убедить оппонента, что тот неправ, она умела лучше своей подруги — та массой давила, а она силой слова побеждала противников.
— Да какие же тут перспективы?
— Слава на веки вечные! Процент от обучения, процент от продажи транспорта! Да мы, можно сказать, обеспечили твоё безбедное будущее и увековечили твоё имя на века…
«Главное, чтобы не посмертно» — хохотнула Зинаида.
— Простите, погорячилась, — тут же пошла на попятную русалка, боясь, что они могут её послать в болото, и на эту героическую роль, которая обещала ещё и финансовые блага, найдут другую.
— Давно бы так, — пробурчала Зинаида, вставая с колен и забирая ведро с уловом. — Клав, воды набери, — показала она взглядом на другое ведро.
— А зачем вы воду набираете? — удивилась Лерэя.
— Для хозяйственных нужд, — поднимая полное ведро с водой и пыхтя от натуги, пробурчала Семёновна.
— Так это… — зависла русалка растерянно, смотря на своих учителей.
— Что это?
— Ну, кадушки-то зачарованные, вода в них сама заполняется, да и в доме вода есть, мне Лютик об этом рассказывал. Сейчас, правда, не знаю, но раньше точно была.
— А Лютик, это цветок говорящий или… — всё ещё держа ведро с водой, спросила Семёновна.
— Какой ещё цветок? Леший он, Лютик — это сокращённо, а так он Лиютицириан.
«Нахрена такое царственное имя пеньку с глазами?» — недоумевала старушка.
— Что-то когда мы уходили, кадушки пустые были, да и в доме водопровода нет, — сказала, борясь с нервным тиком, который её пробил от осознания того, что над ними наглым образом поглумилась смерть.
— Насчёт кадушек не переживайте, через три часа будут полные…
— Ты хочешь сказать, что воду нам набирать не нужно было? — угрожающе тихо поинтересовалась Зинаида.
— Ну да… — не понимала русалка причины нервозности ведьм. — Слушайте, а зачем вам для хозяйственных нужд вода? И вообще, это не ваша проблема, а домового.
— Кого? — сдавленным голосом поинтересовалась Семёновна, понимая, что они за всё это время никого постороннего дома не обнаружили, кроме пенька с ножками и ручками.
— Клав, ты что, враз поглупела? Забыла, что домовые существуют? — сдерживая ярость, Захаровна решила предотвратить раскрытие их истинных личностей. — Лерэя, тут дело такое — нет в доме домового.
— А вы что, с собой его не привели? Если нет, то я поражаюсь вашей беспечности! Каждый знает, что дом обслуживать должен именно он, только эти негодники владеют бытовой магией. Да вы и сами знаете, что нет ни одного дома без них.
А вот в этом русалка заблуждалась, наши бабушки об этом ни слухом, ни духом.
— А насчёт воды в доме, где там водопровод? — чуть ли не рыча, спросила Клавдия.
— Так я же говорю — будет домовой, будет водопровод, и кадушки с водой заполнятся.
Бабушки молча посмотрели друг на друга — теперь до них дошло, что их наглым образом надули.
— Вот сволочь костлявая! — швырнув ведро в воду, взревела как пожарная сирена Клавдия, — чтоб её косой да по черепку пять раз подряд!
— Да, — подтвердила Захаровна. У нее ноздри, как у дракона, раздулись, а в глазах загорелся мстительный огонёк.
Ну всё, процесс запущен, ведьмы от души пожелали «блага».
Глава 14
В это время, ничего не подозревающая глава диверсионной группы, достав им артефакты, улаживала уже свои дела — долг долгом, а прямые обязанности никто не отменял. Она стояла пред почившими в устрашающем облике, запугивая бедных по привычке — был у неё грешок, любила она это дело и сама не понимала почему, хотя анализировала так и эдак, пока, наконец, не пришла к выводу, что это её сущность. А может, сжилась с образом и никак выйти из него не может.
— Ну что, касатики, прокатились с ветерком по мостовой на драндулете? Теперь милости просим в ад, обещаю — спуск тоже будет впечатляющим, — следя за реакцией начинающих наркоторговцев, произнесла она ехидненьким голосом.
Почившие, если бы могли потерять сознание, то непременно воспользовались бы этим способом уйти от ответственности, но это из разряда фантастики — души сознание потерять не могут, так что придётся им испить чашу горькую до дна. И всё же один из них решился подать голос:
— А почему сразу в ад? Мы, между прочим, дурь так и никому не продали. — Неплохая попытка защиты, но…
— Ха! — произнесла косточка скрипучим голосом. — Но ведь собирались? Так что извиняйте, даже за помыслы вам придётся провести в чистилище годков так… — она задумалась, подсчитывая срок их наказания.
— Сколько? — произнесла нервно душа второго почившего.
— Триста. Так что хватит попусту болтать — чем раньше начнёте страдать, тем быстрее освободитесь.
— В смысле? — решил уточнить на всякий случай первый почивший, что их ожидает после ада.
— Переродитесь и будете исправлять ошибки прошлого. А вы что думали, в аду срок отбудете и в рай?
— Мы, вообще-то рассчитывали на божий суд, — подал голос второй.
— Суд, конечно, будет, длиною в триста лет, — рассмеялась она, так как ад это — муки душевные, а не котёл на огне, как многие думают.
И только она хотела им озвучить их участь, как её коса ожила, вырвалась из рук и нанесла сокрушительный удар ей по черепку. И началось! Смерть, повизгивая, уворачивалась и носилась как угорелая от неожиданно свихнувшего реквизита. Почившие посчитали это возмездием свыше за то, что она глумилась над ними. Получив пять раз по голове, косточка изловила косу и немедля отправила хохотавшие души в чистилище.
«Пущай там теперь поржут» — пробурчала она. Удары, конечно, физического вреда не причинили, но вот ее имиджу нанесли сокрушительный вред. Теперь эти несостоявшиеся наркоторговцы обязательно разболтают всем, как смерть её собственная коса гоняла! Мда, стыдоба, да и только.