— И то верно, тогда этот вопрос оставляем открытым. Будем действовать согласно обстановке, если что, у Мары косу в аренду возьмём.
— Да что вы к моему реквизиту пристали?! — встрепенулась смерть.
— А тебе что, жалко, да? — тут же перешла в наступление Клавдия.
И тут их перепалку прервал грозный вопль Груни. В пылу спора они и не заметили, что та выследила жертву и уже подобралась к ней близко, держа в руках тряпку. Откуда она её взяла, история умалчивает.
— Ах ты, кобелина бородатая!
— О, а об этой причине для скандала я как-то не подумала. Молодец девка! Ловко придумала, марку держит и с огоньком объясняет политику партии. После такого Кузьма Петрович сто раз подумает, прежде чем вызвать ревность у Груни, — рассмеялась в голос Зинаида, наблюдая, как девушка гоняет по двору Кузьму Петровича.
Пока новая ячейка общества выясняла отношения, Мара стояла мрачнее тучи, и это не осталась не замеченным.
— Чё стряслось-то? — спохватилась Клавдия.
Смерть тяжко вздохнула и выложила им как на духу свои подозрения. После ее повествования грустно было уже всем троим. Но недолго — эта троица не умела долго поддаваться пагубному чувству.
— Я же говорила… — вновь показав пальцем в небо Клавдия.
— Мда, нам нужно постараться быстрее силы вернуть и узнать, кто та падла, что козни тебе, Мара, строит.
Глава 23
А тем временем в пансионате аферисты строили планы, как свести ведьм с императорами. Ломали голову долго, наконец, план был готов: если всё получится, то завтра они встретятся. Главное, чтобы никто не догадался, что они приложили к этому руку — со смертью шутки плохи, особенно когда от неё зависит их жизнь.
— Клоус, а ты уверен, что он завтра уже начнут голову ломать, как собрать все части кристалла? — заложив руку за голову, поинтересовался второй аферист, лёжа на кровати в женской ночной рубашке в мелкий голубой цветочек.
Но это было нормально, если бы не его истинный облик, да и чепчик на нём смотрелся комично. Второй участник дискуссии, закинув волосатую и накачанную ногу на ногу и болтая ей, сосредоточенно думал над ответом.
— Ну… почти на все сто. Более того, они завтра-послезавтра попросят нас помочь, как ни крути, а им помощь магов наёмников будет необходима, учитывая место, где находится один из кристаллов. А значит, им потребуются те, кто сможет помочь выкрасть его. А без профи обойти магические ловушки нереально даже смерти, учитывая, что наши враги предполагали такой вариант. Более того, им кто-то из высших помогает.
— А девкам смерть, — напомнил Серегус ему об их нанимателе.
— В этом у них и трудности — костлявой туда ходу нет, недаром они три сотни лет потратили на защиту от неё.
— Тогда наш план вполне приемлемый. Итак, под предлогом, что должны прийти лорды, вызываем ведьм, пока они тут околачиваются, мы связываемся с Армани и Вилианом, делая прозрачный намёк, где и в каком обличии они могут найти тех, кто им поможет в поисках. Прямо говорить не будем, что это они — клятва! Не дурни, сами догадаются. Сами же скажем, что в пансионате нечисто, и мы решили под прикрытием проверить заведение. Далее возвращаемся к ведьмам и говорим им, где найти магов, которые за определённую плату согласятся помочь. Я ничего не опустил?
— Одну мелочь — какую плату с них просить будут правители?
— Ну… — замялся Серегус, затем, хохотнув, выдал: — а пусть каждая по одному желанию выполнит.
— Недурно придумал, только загвоздка — они могут не согласиться на такую плату.
— Ха! А вот тут ты неправ, эти бабы ушлые и чересчур самоуверенные, так что, давая согласие, они мысленно уже будут обдумывать, как обойти обещание.
— Возможно… — согласился Клоус, — теперь осталась мелочь — что твоему брату будем врать по поводу своего отсутствия?
— Скажем, что пытались открыть портал в другой мир, чтобы ведьм украсть, но сил не рассчитали, пришлось долго восстанавливать магический резерв. Они же прекрасно знают, что без магии мы реально не могли даже по кристаллу связи связаться.
На этом они и порешили. Засыпая, каждый думал о своём. Серегус сильно переживал из-за реакции своей пары, когда та узнает об этом. А вот Клоус переживал, что жить осталось немного, а он так и реализовал свой потенциал. Про любовь он как-то не думал, считая: архимаг и эти пагубные чувства — несовместимы. Особенно он в этом убедился, услышав бредовые идеи своего друга. Совсем крыша поехала из-за пары, со смертью тягаться решил! Нет, архимаг, пусть и живущий в кредит, должен всегда свой рассудок и сердце держать холодными. А любовь — это добровольное сумасшествие.
А вот тут он заблуждался — вскоре это чувство нахлынет на него, словно цунами, и он познает водоворот страстей.
Глава 24
После того как Груня погоняла чуток своего бородатого орла… Почему орла? Да потому что он, уворачиваясь, умудрялся зависать в воздухе на несколько секунд, выбирая, место, где удачно приземлиться, а затем с диким воплем «люблю» взлететь вновь. Так вот, после того как Груня объяснила Кузьме Петровичу, что вызывать ревность травмоопасно, а тот в ответ поклялся собственной бородой, что такой хренью больше заниматься не будет, новоявленная ячейка общества привела в порядок комнаты, где собирались спать ведьмы и они в том числе, так как их домик пока не готов. На рыбу и другие продукты Груня тут же наложила заклинание, которое не позволяло им портиться. На вопрос, а почему бы не засолить, ответила, что если будет желание, то она посолит несколько рыбёшек, но из свежей можно приготовить гораздо больше блюд. Её ответ всех устроил, и вопрос был снят с повестки ночи.
С чистой совестью и полнейшим штилем в мозговой системе. Спросите, почему штилем? Отвечу: у них от передозировки информации произошло зависание мозговой деятельности. Мудро рассудив, что им срочно требуется перезагрузка, иначе лёгкая степень шизофрении обеспечена, посему вся гоп-компания рухнула спать. И только смерть решила удалиться на свой излюбленный пенёк, поразмышлять в одиночестве, как она умудрилась так опростоволоситься.
***
— Ничего не понимаю… — развела она руками и начала обсуждение сложившейся ситуации с умной личностью, то есть сама с собой, — с одной стороны, мне этих бывших старух прихлопнуть хочется. А вот с другой — они как бы мне помочь хотят. И самое странное, я начинаю проникаться к ним симпатией, более того — мне иногда кажется, мы словно из одного теста. Нонсенс! — воскликнула он, затем, тяжко вздохнув, принялась искать выход из сложившейся ситуации.
Одна её часть требовала отмщения за их дерзость и побои, а вот вторая… Потом вновь брала вверх первая, заглушая светлый порыв, и вновь требовала расправы, причём изощрённой такой, чтобы ух! И опять светлая часть души напоминала о том, как те с волнением и заботой интересовались её проблемой. Неизвестно, чем бы её метания закончились, но она вспомнила про листок, трясущимися руками от волнения достала его и быстро пробежалась взглядом по списку.
— Уф, — с облегчением выдохнула, — кажись, отпустило.
Обрадовалась, что всё встало на свои места, и вновь была преисполнена решимости воздать вредным ведьмам по заслугам. Не то что бы она была зловредная, просто ей не хотелось повторения прошлой ошибки. Ведь тогда она искренне верила, что ее могут полюбить не только из-за внешности. И страшно за свою наивность поплатилась. В общем, её амурный эксперимент провалился с треском. Как говорится: не любила, и не стоит начинать.
— А с другой стороны, они не пытаются мне пустить пыль в глаза. Говорят как есть и что думают… — принялась она вновь рассуждать, — так какого я трясусь, как заяц трусливый? Может, действительно рискнуть? — она соскочила с пенька и заметалась из стороны в сторону, продолжая разглагольствовать. — Тем более что я, собственно, теряю? Да ничего! Всё равно скоро сгину, так почему же не прожить остаток своих дней, веселясь с размахом? Тем более и компания меня вполне устраивает, они вредные, под стать мне, да и почудить горазды. Да мы с ними весь этот мир всколыхнём перед тем, как бездна поглотит меня. Возможно, они мне поставят памятник, пусть и посмертно. — Уж больно ей понравилась мысль о памятнике, очень хотелось, чтобы о ней помнили века, посему она продолжила: — И из поколения в поколение будут рассказывать, как со смертью ведьмы тут чудили. Точно! Как я сразу не догадалась?! Если о тебе помнят, то и душа в бездну не угодит. Вот я дурында! — стукнула она ладонью по лбу. — Так с этим разобрались, но что с нежданным «счастьем» в виде пары делать? — задумалась она вновь, но ничего путного ей в голову не приходило, только одна непотребщина в мыслях крутилась. — Не, ну а почему сразу разврат? — начала она оправдывать свои нецеломудренные мысли. — Он моя пара, так что я могу смело нырнуть в пучину страсти и…
Прикрыв глаза и тут же представив эту пучину, она блаженно улыбнулась. Возможно, косточка долго бы еще прибывала в грёзах, но это для неё пока роскошь — работу никто не отменял. Сплюнув от досады, она посмотрела на лист, что продолжала держать в руке.
— Да гори оно всё синим пламенем! — воскликнула, и список прегрешений вспыхнул. — Долой грусть печать! Да здравствует дебош с развра… — на последнем слове она резко замолкла, озираясь по сторонам, спохватившись, что её могут услышать. — Ну… это… любовь чистая.
Поправилась она и шагнула в портал, неожиданно осознав, что эта собачья работа ей до чёртиков надоела и неплохо что-то изменить, иначе она свихнётся.
Глава 25
Не только у ведьм, домовых, магов и смерти был сегодня тяжёлый денёк и ночка. Жители зачарованного леса, прознав, что в нём появились ведьмы, вначале обрадовались и были готовы устроить праздничные пляски, но, узнав, что те необученные, ломанулись прочь из эпицентра опасности, с перепугу напрочь позабыв о магической стене. Даже вековые энты поддались паническому настроению и, ломая деревья, мчались не разбирая дороги. То, что после их пробега оставалась полоса сломанных деревьев и словно вспаханная целина, говорить не стоит. Но побег не удался. Многие из спасавшихся со всей дури впечатывались в стену, получали всякого рода повреждения и, кряхтя и охая падали. Но были и те, кто считал себя хитрее других: обогнув валявшиеся тела, они скоренько начали рыть подкоп под стеной. Как вы уже догадались, и их хитроумная затея провалилась с треском. Правда, у первых после столкновения со стеной начали проявляться синяки и ушибы, а у энтов вдоль стволов болтались сломанные ветви, и всё это смотрелось со стороны весьма печально. И немудрено — с разбега об стену. Но это всё мелочь по сравнение с той катастрофой, какую они нарисовали в своём воображении. Как говорится: у страха глаза велики. Ругая судьбу за несправедливость и потирая ушибленные места, хромая и отряхивая землю с травой, волшебный народ и живность стали собираться на ночное собрание, чтобы решить, как им из-за дури ведьм не сгинуть. Первой взяла слово кикимора: