Вряд ли бы я лучше сумел свернуть к теме пения.
В столовой тут же возник лингвистический спор. Даже не подозревал, что Силаевы знатоки языков. На миг ощутил, что очутился на заседании Большого учёного совета Бергонии: боярыни сыпали названиями стран и регионов, перечисляли населявшие их народы и языки, на которых те изъяснялись — ну точно, как зануды бергонские профессора.
Споры завершились тем, что в столовую принесли карауку. Служанка вручила её мне. Одарила строгим взглядом, призывая обращаться с инструментом бережно.
Силаевы позабыли о спорах, повернулись в мою сторону.
Старшие женщины горели желанием услышать незнакомый язык. Младшие — моё пение. Я же хотел пополнить запас маны.
— Кира… можно… ту песню? — попросила Рослевалда.
Улыбнулся.
Поставил «замок» на резерв. Не хотел сыпать во время пения иллюзиями, как тогда, в кафе, под «Гимн весны». Уж очень много та расходовала энергии.
Под ироничные комментарии Силаевой старшей проверил настройку инструмента.
Пальцы Мышки вцепились в мой кафтан.
Подмигнул мелкой.
И повинуясь просьбе Росли (глаза девицы возбуждённо блестели), начал своё вечернее выступление с «Баллады о первой любви».
Внутренние часы подсказали, когда время перевалило за полночь.
Я слез с кровати, подошёл к двери.
Сегодня вновь остался ночевать у Силаевых. Надеялся, что в последний раз.
Но для того, чтобы задержаться здесь, у меня была веская причина. Я собирался ночью пополнить свой запас маны. Не крохами энергии, что наполняли резерв в процессе приватного исполнения песен. Намеревался заполнить его полностью. И чётко представлял, как и где это сделаю.
Прислушался.
Если слуги династии и несли вахту около моей комнаты, то ничем себя не выдали. Тратиться на «скан» или «обнаружение жизни» не стал. Надеялся, что любопытство не заставит слуг боярского рода за мной подсматривать. Не хотелось бы, чтоб они узнали о моей ночной прогулке: лишние вопросы и подозрения ни к чему.
Поправил одежду.
Не удержался, зевнул.
И тут же откашлялся: никогда ещё в этом мире не пел столько, как сегодня.
Вечерний концерт в столовой затянулся.
Вслед за «Балладой» я исполнил для Силаевых несколько похожих песен о любви, безумно длинный «Драконий реквием», «Сказание о древних воителях». Всё это на эльфийском.
Никто не спрашивал перевод стихов. Женщины смотрели на меня подёрнутыми мечтательной поволокой глазами. Изредка утирали слёзы, улыбались. Устремляли в мою сторону спонтанные выбросы сырой маны, пополняя мой резерв.
И требовали, чтобы я пел снова и снова.
С удовольствием шёл навстречу их просьбам.
Пока мой голос не стал хрипеть.
И я не убедился, что собранной энергии хватит на запланированное мною на эту ночь мероприятие.
После «концерта» задержался у Мышки. Поболтал с ней под присмотром охранницы, усыпил мелкую заклинанием. Ночные визиты боярышни сегодня в мои планы не входили.
Как и романтические беседы с Рослей.
Та словно случайно столкнулась со мной, когда я возвращался от Мышки. Волновалась, прятала взгляд, вытирала о кафтан ладони. Но набралась смелости заговорить.
Давно я не общался с влюблёнными в меня девочками-подростками. А в том, что Росля воспылала ко мне чувствами, я уже не сомневался. Вот они плоды, ради которых и проливают пот настоящие Мастера голоса — их рассказы о том, что они стараются только ради искусства как раз и рассчитаны на таких неопытных девиц, как боярышня Силаева.
К себе (точнее, в выделенную мне Силаевыми комнату) я Рослю не пригласил. Кто знает, как далеко она решилась бы зайти в своих порывах. Не стал травмировать девицу возможными шокирующими открытиями и впечатлениями. Не время и не место для подобных экспериментов.
Но уделил Рослевалде приличный кусок моего времени. Вдоволь с ней полюбезничал. Даже прогулялся плечо к плечу по коридорам дома. Время у меня на это оставалось. Да и чувствовал за собой должок: ведь именно Росля помогла мне сегодня узнать, кто такая Бритта.
Чтобы моя ночная прогулка точно осталась незамеченной, я бросил на дверь своей комнаты «камень» — цементирующее плетение. Теперь до утра без помощи магии дверь открыть не сумеют. Только если выбьют её вместе с куском стены.
Погасил свет, выглянул в окно.
Местность около дома просматривалась хорошо. Безлюдная: никого не увидел.
Пора.
Скастовал «отвод глаз», взобрался на подоконник. Спрыгнул из окна на клумбу. Под ногой захрустели стебли цветов.
Маяк я повесил на тело боярыни сразу после ужина: бросил на неё простенькое плетение «пищалку». Рассудил, что так будет легче отыскать, где она ночует. Не придётся рыскать по её жилищу.
Прогулка по ночному кварталу вышла недолгой. Не заплутал.
Не особенно таился, но и обходил ярко освещённые места.
Остановился у стены дома. Добрался сюда без особых проблем. Стражницы меня не заметили, собак и других животных не встретил — повезло.
Вновь навесил на себя «отвод глаз».
«Отвод глаз» — замечательная вещь. Но заклинание не срабатывало на тех, кто тебя уже заметил. И не прятало твои запахи. Поэтому в присутствии «нюхачей» им лучше не баловаться; и накладывать его на себя, будучи уверенным, что на настоящий момент тебя никто не видит.
Вдохнул запахи трав. Послушал, как шелестел листвой кустов ветер.
Не различил ни шагов, ни голосов.
Окинул взглядом мрачное тёмное строение.
Сплёл «зов» — разослал его по округе. Поймал отклик.
Ухмыльнулся: маяк отозвался наверху — на третьем этаже.
Росля ничего не напутала. Меркула Силаева действительно жила здесь.
А значит, и Бритта тоже.
Я описал Росле убийцу охранниц сразу же, как только вернулся из храма предков.
Боярышня сказала:
— Бритта? Конечно, я её знаю. Она слуга нашего рода.
Подняла на меня взгляд. Прочёл в её глазах испуг и ревность.
— Зачем она тебе, Кира?
— Хочу с ней познакомиться, — сказал я.
Скулы девицы порозовели.
— Для чего?
— Так. Просто. Как мне её найти?
— Днём — не знаю, — ответила боярышня. — Раньше она к нам часто захаживала. Но в последнее время перестала. Наверное, чем-то занята. А может, просто не попадалась мне на глаза.
— Днём, — повторил я.
— Ага. Днём.
Рослевалда кивнула. Ухмыльнулась.
— А вот ночью её отыскать несложно, — сказала она.
— Где?
— В спальне тётки Меркулы, конечно, — сказала Росля. — Бритта ночует там уже второй год. Любовь у них с тётушкой. Вот так вот, Кира.
— Это точно? — спросил я.
Боярышня пожала плечами. Посмотрела на меня почему-то с сочувствием.
— Точно, — сказала она. — Я слышала, как говорили об этом мама с Кишиной. Они обсуждали… подробности. Да и сама я видела… кое-что. Так что, если тебе понравилась Бритта… Забудь о ней. Тётушка её не отпустит. Прости, что расстроила тебя, Кира. Там действительно всё серьёзно. Вряд ли тебе стоит на что-либо надеяться.
Я покачал головой.
— Ты неправильно меня поняла, Рослевалда…
— Росля.
— Росля, ты видела её серьги?
— С красными камнями?
— Да, — сказал я. — Те, что у Бритты. С камнями, которые светятся. Шикарные! Я всего лишь хочу узнать, где купить такие же.
Глава 14
Я снова запрокинул голову. Рассмотрел узкие запертые ставни, покачал головой. Сомневаюсь, что протиснусь в такую щель.
Пробежался взглядом по стене, отыскал окно пошире. Да ещё и открытое нараспашку! Кто-то предпочитал проводить ночи в прохладе, дышать свежим воздухом.
Спасибо тебе за помощь, добрый человек.
Скастовал «кошачьи лапы»: ничего лучше для подъёма по отвесной поверхности на ум не пришло.
Забираться я решил по стене, снаружи дома. Кто знает, какие сюрпризы боярыня приготовила внутри своего жилища для нежданных гостей вроде меня. Лучше их обойти.
Дождался момента, когда луна спряталась за облака. Разбежался и прыгнул на стену. Повис, огляделся; шустро перебирая конечностями, точно гигантское насекомое, пополз к заветному окошку.
Невидимые шипы не мешали подниматься, но при движении вниз намертво впивались в камень. Давненько я не шастал по чужим окнам. Вспомнил, как проделывал подобное в прошлый раз, не сдержал улыбку.
Тогда меня в очередной раз понесло на поиски приключений и женских объятий: собирался наведаться в кровать к несравненной принцессе Энее. Её папаша, мой давний знакомый, не приветствовал наши свидания. Я решился обойти его запрет…
Но в ту ночь не вышло.
Я не воспользовался маячком — и перепутал окна.
Когда ввалился в спальню короля, пришлось импровизировать. Заявил своему коронованному приятелю, что соскучился по его компании. До утра мы с ним горланили песни и пили гномью россу — чистейший спирт.
Долго потом объяснял принцессе, что не обманул её. Что пал жертвой обстоятельств. А вовсе не променял её объятия на хорошую выпивку.
Подъём по стене вышел недолгим.
У окна я притаился, прислушался — ни голосов, ни стонов, ни храпа не различил.
Скастовал «обнаружение жизни». Через камень заклинание прошло с трудом — шагов на двадцать, не больше. Не достало до той точки, где замер маяк.
Поблизости от себя я никого не заметил.
На всякий случай прошёлся по окну «сканом» — следов магии не обнаружил.
«И почему мне всегда мерещатся ловушки? — подумал я. — Почему не верю в людскую глупость?»
Активировал «драконью кожу» — подстраховался. Заготовил «паралич» — лучший способ справиться с неожиданностями. Ужом проскользнул в окно, повис на внутренней стороне стены.
Снова метнул в темноту «обнаружение жизни». Работает: на грани досягаемости заклинания увидел несколько пятен тепла. Далеко от меня.
Взглянул вниз. Убедился, что на полу меня не поджидали ни капканы, ни острые шипы. Спрыгнул на мягкий ковёр, развеял «кошачьи лапы». Чтобы ходить с ними по горизонтальной поверхности, нужна тренировка. Ни в одной из прошлых жизней я не выкроил на неё время.