Попросил Васелеиду активировать защиту.
Та выполнила моё распоряжение.
Один из сгустков энергии на моих глазах сорвался с поверхности резервуара маны — сработало заклинание. На его месте уже к вечеру появился новый нарост, поначалу едва заметный. Плетение восстановилось полностью лишь на третий день.
Пригодился в пути и Рослин альбом.
Первые пару дней я заучивал новые мелодии, спрятавшись в своей каюте. Терзал струны карауки, мурлыкал сочинённые Ильсинией Силаевой приторные слёзовыжимательные стихи. Когда от слащавых строк становилось совсем тошно, разбавлял концертную программу орочьими маршами.
Вася слушала моё бренчание, затаившись на деревянном стуле в углу каюты. Молчала и, как мне кажется, даже дышала через раз — боялась мне помешать. Смотрела на меня с обожанием и восхищением. Но не с томлением и вожделением, как та же Рослевалда. А как положено преданной слуге… и поклоннице моего гения.
На третий день путешествия капитанша попросила меня выступить в кают-компании.
Я немного поломался для приличия, но позволил себя уговорить.
Концерт имел несомненный успех.
День спустя я повторил его, но уже на палубе, в присутствии большей части женского экипажа корабля. Заметил, что многие морячки мне подпевали — явно давно и хорошо знали слова. Барелла не обманула: песни Ильсинии Силаевой действительно ушли в народ.
Я увидел на лицах морячек искреннюю печаль, когда спустя полтора десятка дней пребывания на судне мы с Васелеидой спускались в шлюпку (та доставила нас в небольшой портовый посёлок — корабль последовал дальше).
Женщины махали нам вслед руками.
Не удержалась от скупого взмаха рукой и хмурая капитанша.
В маленьком посёлке с говорящим названием Ой нам предстояло провести два дня — именно через столько с центральной площади города отправлялся в столицу королевства дилижанс. Наши попытки нанять или даже купить в посёлке карету не увенчались успехом: таковых здесь попросту не оказалось.
Сидеть три дня на крестьянской телеге, трястись в ней по едва различимой в степи дороге я не захотел. Не решился и освоить верховую езду: помнил по прошлым жизням к чему приведут первые попытки приучить тело сидеть в седле. Решил, что подожду прибытие местного общественного транспорта в поселковом трактире.
К слову, трактир в Ой оказался вполне приличным. Не без недостатков, конечно. Но те показались мне вполне простительными, с учётом того, что гостиница с харчевней находилась в рыбацком поселении на слабозаселённой окраине королевства.
Главной достопримечательностью Ой была та самая площадь, куда раз в пять дней прибывал дилижанс из столицы. Она же — плац, где с рассвета и до обеда маршировали солдатки расквартированной в посёлке военной части. Офицерши этой части оказались основными постоялицами поселкового трактира; занимали половину комнат на втором этаже, где поселились и мы с Васей.
Они же составили львиную долю публики, которой посчастливилось послушать моё первое выступление на земле королевства.
Глава 40
Я не захотел первый вечер в посёлке Ой провести в пропахшей полынью комнате. За пятнадцать дней, прожитых на корабле, тесные помещения мне надоели. К тому же, влекли к себе громкие женские голоса, что доносились с первого этажа: там явно собралась весёлая компания.
Я заглянул в комнату Васелеиды, предупредил слугу о том, что спущусь в ресторан. Та меня не отговаривала. Быстро собралась и поспешила следом за мной, не поленившись прихватить с собой меч — свой я в ресторан решил не брать.
Именно сопровождение в виде вооружённой Васи и привлекло ко мне внимание гулявшей в ресторане публики. Офицерши оценивающе просканировали взглядами мою слугу, присмотрелись к её оружию. Лишь после этого соизволили уставиться на меня.
Я не стал дожидаться, пока подвыпившие вояки решатся проверить мою спутницу на вшивость. Именно такое желание заметил в их пьяно поблёскивавших глазах. К тому же, я соскучился по широким жестам — благодаря странному меллорну теперь мог себе их позволить.
Продефилировал к барной стойке, жестом подманил к себе щекастую барменшу.
— Госпожи офицерши сегодня пьют за мой счёт, — сказал я. — До самого утра. Столько, сколько захотят.
Говорил громко, чтобы меня услышали в зале.
Вояки расслышали мои слова, притихли, наблюдали за сценкой у стойки. Но не спешили радоваться.
— Очень щедрый жест, льера, — сказала барменша. — Но… позвольте вас предостеречь: льеры офицерши предпочитают… качественные напитки.
Бросил на столешницу тяжёлый кошель.
— Не льера, а льер, — сказал я.
Продолжал вещать в повышенном тоне, чтобы донести свои слова до тех, кто сидел за столиками в ресторане.
— Боярин Кир Силаев с острова Кординия.
«С острова колдуний!» — раздались в зале шепотки.
Барменша сцапала со стойки мешочек с деньгами. Распустила горловину, заглянула внутрь. Её брови от удивления взлетели едва ли не к темени. Она приоткрыла рот, точно собиралась воскликнуть… сдержалась. В её глазах я различил отблески жёлтого металла.
Реакция работницы трактира произвела на офицерш должное впечатление. Они восторженно взревели. Загрохотали стаканами и кружками. Замахали руками, подзывая разносчиц. Волна народной любви, нахлынувшая из зала, накрыла меня с головой.
Меня пригласили за столик, стоявший чуть в отдалении от прочих. Приглашение передала молодая девица, явно из нижних чинов. Провела меня по адресу и растворилась в зале. Я присел на предложенное место — по ресторану прокатились разочарованные и завистливые вздохи. Судя по реакции большинства военных, меня позвали к себе в компанию их командирши.
— Как давно вы прибыли в наше королевство, льера Силаева? — спросила смуглолицая.
Из троицы женщин, что приняли меня в свою компанию, она не только выглядела старшей по возрасту — явно была и старшей по воинскому званию.
— Льер Силаев, — поправил я.
Ещё на острове решил, что в королевстве не буду отзываться на «Киру». Наплевать, что подумают тамошние дамочки. Иначе скоро и сам начну считать себя женщиной. И пусть в текущей жизни это и не станет трагедией. Но может плохо сказаться на моём поведении и мироощущении при следующих воплощениях.
Женщины переглянулись.
Почувствовал себя пациентом на консилиуме врачей.
— Прибыл сегодня днём, — сказал я.
Вновь привлёк к себе внимание соседок по столу.
— С какой целью вы явились в королевство? — спросила всё та же офицерша.
Не стала поднимать вопрос моей половой принадлежности — хорошо.
Я улыбнулся — продемонстрировал дамам безупречно ровные белые зубы.
— Путешествую.
Следом за смуглолицей командиршей (и с её молчаливого разрешения) на меня обрушили град вопросов и две другие офицерши. Интересовались почти всем: начиная с того, каким строем ведут сражения отряды Кординии, и заканчивая рецептами моих любимых блюд. Щебетали, не умолкая — женщины, что тут поделаешь… хоть и «при погонах».
С юмором отвечал на вопросы, исправно смеялся над чужими шутками, пил с офицершами наравне.
Девчонки оказались весёлыми, компанейскими. Развлёк их байками о Кординии (на материке её величали «островом колдуний»). А после того, как мы прикончили четвёртую бутылку крепкого, но не лучшего алкоголя, жестом подозвал к себе скучавшую у барной стойки Васю, попросил слугу принести карауку.
Иллюзиями решил не злоупотреблять: не ставил перед собой цель заполучить бурные потоки маны. Хотел развлечь себя и своих заметно охмелевших собутыльниц музыкой. А заодно проверить реакцию жительниц королевства на моё пение.
Голос и караука меня не подвели.
А рассказ о том, что я «внук» «той самой» Ильсинии Силаевой взвинтил мой авторитет, как артиста, до упора — уперло его в потолок.
Иллюзии не понадобились.
После слезливых песенок (они имели среди военных несомненный успех) настал черёд пошлых куплетов, услышанных от морячек за время плавания. Их горланили все, кто находился в том момент в зале. Подпевали и мои соседки по столу.
Потом с одной из них — со штос-офицершей Лукорией иль Гише, или Лукой, как называли её сослуживицы — я целовался, зажатый подобно хрупкой девице в угол зала. Исследовал руками мускулистое тело партнёрши. Восторгался её приятными формами…
И пребывал в лёгкой растерянности от того, что Лука во время поцелуя приподняла меня над землёй. Довольно продолжительное по моим ощущениям время лишь носки моих сапог едва касались деревянного пола. Но это не мешало мне получать удовольствие от процесса.
Мой первый концерт в королевстве Ягвара завершился не так, как я того ожидал.
Никаких долгих оваций и расшаркиваний перед восхищённой публикой.
Вместо этого… впечатлённая моим пением и шармом штос-офицерша Лука подхватила меня на руки. Вновь впилась в мои губы поцелуем. А потом, урча подобно довольной тигрице и перепрыгивая на лестнице через ступеньку (и это несмотря на количество выпитого ею алкоголя), понесла меня на второй этаж.
Я так обалдел от её страстного напора и решимости, что не думал сопротивляться.
Лишь просигналил Васе: «всё в порядке», жестом велел слуге присмотреть за караукой.
Подаренные мне льерой Лукорией иль Гише впечатления стоили того, чтобы ради них вытерпеть пятнадцатидневное пребывание на корабле.
Со стойкостью и невозмутимостью настоящей воительницы Лука… лишь икнула, обнаружив у меня в штанах необычный для женского тела орган. Случилось это уже в моей комнате, когда она бросила меня, словно хищник добычу, на кровать. Не заметил на её лице ни испуга, ни растерянности.
На пару с кружившим ей голову алкоголем мы помогли офицерше разобраться, как следует правильно использовать её находку. Льера справилась с задачей не хуже компаньонок. Штос-офицерша показала себя хорошей ученицей.