Бармен торчал за стойкой, как манекен, колонки оглашали низкое помещение новым хитом группы «Уральский шимпанзе»:
Я стану раком‑раком,
Я очень хочу стать раком‑раком
Как хорошо стать раком‑раком… –
пропитым баритоном мычал солист.
Не так уж много посетителей тут, в этом самом, пожалуй, глухом захолустье Московской Зоны. Три сталкера средней обтрепанности ели гуляш, запивая дорогим коньяком. За стойкой дремала телка перед ополовиненной кружкой пива. В углу за столиком уткнулся в смартфон турист‑иностранец в черном городском камуфляже.
– Helen, yes I’m calling from the Zone… Yes, from Mos‑cow… Speak louder‑not heard[1], – говорил он в мобильник. – Факеншит сфязь! – пожаловался, закончив, то ли Буру, то ли просто в пространство.
Ты тоже стаешь раком‑раком,
И она тоже станет раком‑раком,
Всякий не прочь стать раком‑раком…
Этой ночью я стану раком‑раком… –
подвывали бэк‑вокалистки.
А потом Бура кто‑то позвал. Он попытался сообразить, действительно ли слышит чей‑то голос или у него попросту началась шизофрения. Однако, судя по всему дальнейшему, таинственному собеседнику хватило и такого неуверенного согласия.
Заказанный им «Наполеон» слегка отдавал сивухой… В Твери небось или в Калуге в подвале разливали! Дымок над жаровней, где из местных аномалокарисов готовили темпуру, дрожал и извивался, как сияние в глубине «глобул» или «янтариков». Блаженство! Сталкер улыбнулся и выпил поддельного французского коньяка.
Желтоватый свет растекался в помещении жидкой кашицей. Слышно было, как шипит масло на ломтях громадных ископаемых креветок.
Занавес из запахов и звуков колыхался, отгораживая Бура от мира. Но он чувствовал, что сегодня что‑то обязательно должно случиться…
Бур вообще умел разбираться во многом, что творилось вокруг, не углубляясь в подробности, и это не имело никакого касательства к его уму или чутью. То, что едва не убило его, наделило кое‑какими способностями…
Вот и теперь он ощущал приближение чего‑то важного. Опять, значит, то, что с некоторых пор в нем поселилось, дает о себе знать. Что это было и откуда, он даже не пытался разобраться.
Мысли это посылало ему воистину темные. Например, что если чуть‑чуть подрезать шланг акваланга… Даже не резать, а так, кольнуть… кончиком ножа или иголкой… и все! Внешне незаметно, но на глубине давление разорвет резину, и буль!.. Кранты брату‑аквасталкеру. И никто не догадается…
Если б у него кто‑то спросил, зачем это нужно, то Бур бы лишь пожал плечами, мол, просто подумалось, что будет весело, и беззаботно рассмеялся бы.
Или, например, он знал способ, как можно легко убить любого человека. Один старый зэк, бывший спецназовец, как‑то показал, как это можно сделать: проколоть грудную клетку в одном уязвимом месте – легкие сразу опадут, как лопнувшие воздушные шарики. Можно и себе проткнуть, если жизнь осточертеет, хоть даже щепкой, не очень даже и больно, как говорят. А можно и другому – и не разберут, кто и зачем…
Например, бабу Шквала, эту… Тамилу, блин! Почему именно ее? Ну, мало ли? Чего это такая роскошная баба – и не его… Сказать вслух о таких мыслях – ребята, чего доброго, утопят. Так он умный, он и не говорит.
Тут Бур обнаружил, что та телка оставила свое пиво и призывно на него смотрит. Он ощутил, что в его тело проникло нечто странное и непонятное – дрожь, волнение, неслышный звук? Уже через минуту сталкер сидел рядом с девушкой.
(Какая еще «телка»? Таких красоток еще поискать!)
Мужчина шептал какие‑то глупые слова, только что не растекаясь пред ней сахарным сиропом. Потом они танцевали под завывания старого музыкального центра.
(Ни с того ни с сего сталкер ощутил жжение в шрамах от укуса мутантной устрицы.)
Девушка обняла Бура за талию и зажмурилась, уткнувшись ему в плечо.
– На минутку выйдем на улицу, – прошептала она, направляясь к выходу.
Сталкер неторопливо пошел за ней.
* * *
Росистая трава щекотала лодыжки, руки переплетались. Когда он закрыл за собой дверь бара, незнакомка прижалась к нему обжигающе жарким телом, особенно жарким в прохладном полумраке, и поцеловала. Бур застыл, пронзенный внезапной острой болью, и она тоже отпрянула, в замешательстве рассматривая его.
– Ты не… – вдруг засмущавшись, справилась она. – Не против?
– Нет, – поспешил перебить Бур, забыв уже буквально обо всем. – Прости. Иди сюда.
Он осторожно, чуть ли не боязливо, обнял ее за плечи. На секунду ему почудилось, что вместо милого, хотя и несколько угловатого личика перед ним проявилось коричневое лицо зомби с отслоившимися кусками гнилой плоти и почерневшими оголенными зубами, торчащими из иссохших десен. Накатила тошнота, точно он проглотил какую‑то склизкую гадость и та пытается выбраться из желудка. Но это было лишь на миг.
Лицо ее было так близко…
Он легонько поддел ее подбородок, провел по нему пальцем. Его руки немного дрожали.
«Я, кажись, что‑то не то делаю!» – подумал он, обнимая ее за шею.
Девица стояла среди кривых стволов, и глаза ее мерцали шелковыми переливами, погружая сталкера в транс, в мечты о сексе с этой прекрасной незнакомкой.
– Твои глаза, они прямо, как… – тем не менее произнес он, путаясь в словах и прерывисто дыша ей в щеку. – Прямо как звезды…
Бур наклонился ближе. Ничего в голову больше не приходило, кроме этого заезженного и пошлого сравнения.
– Твои тоже ничего… – томно улыбнулась она. – Да и все остальное…
Она медленно провела рукой по его груди, словно ощупывая крепость мышц, опустилась ниже. Бур нервно сглотнул. Снова резкая боль шарахнула по язвам, оставшимся после встречи с проклятым моллюском. Предупреждение? Предостережение? Но от чего, зачем?
– По‑моему, нам не помешает освежиться. Ну, может быть, немного. Пойдем пройдемся.
Редкие тусклые фонари не столько освещали путь, сколько наполняли мертвые улицы поселка‑призрака причудливыми тенями. Легкий ветерок шелестел в зарослях молодой ольхи между домами с провалившимися крышами. Все это создавало призрачную, тревожную атмосферу, щекоча душу непонятным предчувствием.
– Здесь проход, – объяснила она зачем‑то. – Так пойдем…
Они нырнули в переплетение веток, сквозь которые и в самом деле вел узкий проход. Бур последовал за ней в полумрак этого прохода, отводя упругие ветви и высокий папоротник, перевитый вьюнком.
Они миновали поваленный забор и оказались в лесочке.
Бур знал, что будет дальше. Стоит ему захотеть, и он получит неслыханное наслаждение. Хотя почему неслыханное ? Кто это сказал? Мало ли у него баб было. И все они одинаково устроены. Ну, одна более умелая, другая – менее искусна. А так… Никакой разницы… С голодухи, конечно, и простой перепихон манной небесной покажется…
Непостижимая красотка несколько мгновений побуравила его змеиным взглядом, словно прочтя мысли, и равнодушно отвернулась, собираясь уйти.
– Эй, ты куда?! – его громкий крик раскатился под деревьями.
В ответ снова сверкнули ее черные глаза, соблазнительная улыбка тронула пухлые губы, совершенно преображая внешность девушки.
На него смотрело изящное существо – этакая поразительной красоты эльфийка из японского мультика, виденного в детстве (ишь, детства почти не помнит, а вот мультфильм в опустошенной памяти застрял). Весь облик этого чудного создания, совершенно не похожего на обычную зонную жрицу продажной любви, оставлял ощущение слепящей вспышки и необъяснимым образом притягивал сталкера. Ореол пышных темных волос и длинные стройные ноги. Тонкий, изящный подбородок. И скулы – слишком широкие, слишком высокие, слишком выступающие…
Незнакомка пахла чем‑то непонятым – острым и соблазнительным.
Она провела рукой по его лицу. А вот у ее пальцев был другой, какой‑то неживой запах, от которого свело скулы и на душе стало нехорошо.
– Мне нужно идти, – произнесла она, улыбаясь и зачем‑то вытирая подбородок. – Да и тебе пора…
Бур вдруг обратил внимание, что двигалась девушка как‑то неестественно… Ну, конечно же – в крайний выход за Периметр он видел телепередачу по «Живой планете» про разных насекомых и среди них запомнил сюжет про богомола. Эта двигалась точно так же – стремительно и угловато перемещая конечности с точностью машины и некой опасной грацией.
Тихий шепот в голове звал, и сталкер, подчиняясь, преодолел несколько шагов, что отделяли от сумрачных зарослей.
– Все, что мне нужно, я уже нашел, – произнес мужчина. – Есть тут место какое подходящее?
Он многозначительно улыбнулся – в ответ ее рот изогнулся в чувственном оскале, а взгляд обжег, как пламя преисподней. Мелькнула мысль, что в каком‑то из этих домов может найтись огромная кровать‑стадион: в паре заброшенных коттеджей он такие видел. Похоть буквально разрывала его чресла. Ему было больно и очень сладко.
– А чем здесь плохо? – молвила девушка, изящным жестом показывая на открывшуюся полянку.
– Ну, да, – пожал плечами сталкер, хотя, конечно, предпочел бы более комфортные условия.
* * *
Она целовала Бура, он – ее. Губы ее, жаркие и настойчивые, кривились в полуулыбке.
– Тс‑с… – вырвалось у нее между поцелуями, словно в бреду. – Слышь, все хорошо. Тс‑с… – повторила она и провела ладонью по груди под вымокшим хлопком футболки. Ее пальцы нащупали талисман и сорвали…
Затем она выбралась из комбинезона, как змея из шкурки, и оказалась перед ним обнаженной. Совершенно нагой, если не считать ожерелья из разнообразных артефактов, которое болталось у нее на шее. Нагота ее поразила, словно удар в самое сердце…
Нагая девушка в ожерелье идет по Зоне, что может быть нелепее?
– Ну, – сказала она хриплым, неровным голосом, – и чего ты ждешшшь…
Опрокинув на мягкий мох, он принялся терзать ее, как дикий зверь пойманную добычу. Под ним извивалась настоящая бешеная кошка, сходящая с ума от сладострастия. Ощущение ее тела, обжигающего, пахнущего мускусом, сводило с ума. Девушка выгибалась дугой и по‑звериному урчала.