У машины торчали два солдата – белокурый здоровяк, что называется, «поперек себя шире», и мелкий плосколицый то ли якут, то ли бурят, на лице которого отражалось явное «однако, не балуй, мало‑мало стрелять буду».
И вот предводитель «Гидр» уже в штабной машине перед светлыми очами отца‑командира.
Какой‑то сержант с выпученными глазами яростно орал в полевой телефон. Бормотало радио. «Привлечь армейские части, ввести комендантский час», – донеслось до него вполне отчетливо.
– Здравствуй, – буркнул генерал, подавая Шквалу руку.
Тот ответил на рукопожатие крепко, по‑мужски.
– Короче, сталкер, может, ты и не в курсе, что тут в Конаково обосновался этот ваш артефактный гений Бобер. Он только что связался со мной и просит людей сопроводить какую‑то плазменную пушку. Так вот, старший лейтенант, ставлю тебе задачу: бери кого‑нибудь из своих, и давай в город на… – Он глянул на бумажку. – На 3‑ю Московскую улицу. Подсоби, короче, юному дарованию.
Отчего‑то Шкал ощутил, что его посетило чувство дежавю. Ничего не изменилось, и вот на краю ада, каким была Зона, дяди с большими звездами посылают его туда, не знаю куда, и неизвестно зачем.
«А сам он не доберется?» – чуть не сорвалось с языка, но сдержался.
– Разрешите выполнять?
– Выполняй… возьми, там две машины стоят, увидишь, и пулемет. Правда, всего один водила… Дал бы больше, но весь мой резерв – это вот капитан Козин и пятеро солдат…
Зазвонил телефон.
– Товарищ генерал! – рявкнула громкая связь. – Это Рогов. Зарядов к «Буратино» осталось на пару залпов.
– Иди, сталкер…
Вернувшись на позицию, Шквал вызвал Гамбургера и Капитана. Как он знал, те умеют водить тяжелую технику.
Быстро, почти бегом вернувшись, он обнаружил возле машин еще и Лису.
– Вот, пришла помочь! – сообщила она, и Шквал мысленно махнул рукой.
Двое вольных бродяг быстро влезли в кабину «КамАЗа». Лиса села рядом с ним, спустив с предохранителя «Тавор».
– Ты гляди не убей кого ненароком, – бросил Шквал, забираясь в «Урал» рядом с вцепившимся в рулевое колесо солдатиком.
– Брат, я уже три года как Зону топчу и еще ни разу не убила кого не надо! – свирепо осклабилась девица и захлопнула дверь.
* * *
Конаково. Микрорайон Заборье
Элитный коттеджный поселок «Конаково Ривер Клаб» горел. Вместе с отелем «четыре звездочки», гостевыми домами, спортивным центром с бассейном и боулингом, банным комплексом, коттеджами и прочим. Горел, что называется, ясным пламенем…
Шипело. Стреляло искрами и хрустело. Горели дачные домики и таунхаусы. Горели лодочная станция и бывший яхт‑клуб.
Над пожаром летел колокольный звон, слышный издалека. Он катился над водой и таял между небом и землей.
Над дымом пожарищ маячили башни колоколен и летали перепуганные очумевшие птицы.
Да, конечно, монастырь «Неопалимой Купины». Оттуда ушел отец Гервасий со товарищи, как он сказал, «дабы и места, темной силой полоненные, свет Истины ведали». Как он там? Скит его, конечно, надежен, но Гон есть Гон.
А вот отчего пожар? Аномалии уже тут? Или просто удиравший жилец не выключил утюг, а тушить некому?
На блок‑посту очумевшие «вованы» уже не пытались сдерживать переплывших реку тварей, только постреливали по самым наглым.
На улицах почти никого. Не спешили местные с ружьями, не ехали бронемашины. А между тем, если аномальная фауна прорвется, никому мало не покажется – ни Конаково, ни поселкам и деревням дальше (в старой Зоне после Гона кабанов и химер, бывало, отстреливали и на окраинах Киева). А Тверь? Тамошние жители, не привыкшие ко всем этим делам, еще, чего доброго, со страху поумирают от одного вида монстров.
Горожане, напуганные тварями, пробившими Барьер, сидели по домам, а если и появлялись на улицах, то двигались короткими перебежками от дома к дому. Стреляли все меньше и меньше – тварей было покуда не такое уж и большое количество.
Несколько раз им бросились в глаза автобусы у домов. Руководили отправкой автобусов не военные, а какие‑то люди в штатском.
Простых горожан на улицах было мало.
– А‑а! Помогите!!! – прокричала какая‑то женщина в стороне.
Не сговариваясь, они метнулись туда.
На испуганную кучку людей наступал здоровенный горгонопес высотой по шею человеку. Черная косматая прямоугольная морда и густая шерсть любому призовому мериносу впору. Рывок. Огромная пасть мутанта распахнулась и захлопнулась на голове мужчины средних лет. Хрустнули, как орех, кости черепа, десятисантиметровые клыки, раздавив виски, вонзились в мозг. Из густой шерсти на голове и шее высунулись жала с присосками, из‑за которых мутант и получил название, и вошли в плоть уже мертвой жертвы. Новый крик, но пес уже издох, изрешеченный из «Абакана» в руках Шквала.
Со стороны пятиэтажки послышались вой сирены и почти одновременно беспорядочная стрельба.
Дальше путь перегораживала груда строительного хлама – кирпич, перемешанный с металлочерепицей и деревянными обломками.
– Давай, братва, пешую разведку проведем…
Там же лежало еще кое‑что. Большое, непонятное, почти полностью погребенное под кирпичным мусором, суставчатое, в уродливых наростах и желваках, острым горбом выпирало из обломков. Торчащие сквозь кирпичную крошку когти на мозолистых лапах, как у огромного страуса. Только вот лап было три, нет, четыре. Такого Шквал еще не видел.
А за этим монстром на узкой улице лежали, истекая кровью, с десяток мертвых тел – людей и мутантов вперемешку.
Парни в камуфляже отстреливались от пяти или шести напирающих тварей, прижимаясь к стенам.
Поддержка трех стволов с тылу решила дело в пользу людей.
Хотя для некоторых было, похоже, слишком поздно.
На щербатом тротуаре лежал молодой боец. Его грудь хрипло вздымалась, пока товарищ бинтовал его.
Перед ним склонялся крепкий мужик в затрепанной форме с логотипом «ЧОП «Бульдог». В глаза Шквалу отчего‑то бросился его помятый в нескольких местах шлем‑сфера, исцарапанный, как будто его пытались разгрызть.
– Нечего умирать, парень. Не время еще… – сжимая тело, бьющееся в конвульсиях, бормотал незнакомец.
Под подошвами, звеня, раскатывались стреляные гильзы.
Шкал скрипнул зубами. А это, считай, мутанты пока и не вторгались всерьез. А когда полезут, что горожане им противопоставят? Горсточку ментов и чоповцев? Охотничьи хлопушки? Травматы? Топоры, скалки и ломы?
Затем стало не до посторонних мыслей.
Из переулка вышли шаркающие мокрые фигуры – мертвяки, перешедшие через водную преграду.
Они приближались. Двое… трое… пятеро. Шквал видел изодранную гниющую кожу, зияющие запекшиеся дыры вместо глаз, и тем не менее, не видя, они хотя медленно, но уверенно двигались к ним, словно чуя горячую кровь. Бывшие люди шли против людей живых.
– Хрен вам! – заорала Лиса в лицо ковыляющим мертвецам.
Четыре прицельных выстрела в голову упокоили бродячие трупы.
Не успела группа вернуться к машинам, как новый мутант решил попробовать их на зуб.
Гадина была похожа на человека, но очень и очень отдаленно – короткие лапы вместо ног и длинные когтистые конечности вместо рук. Тело покрыто шкурой, смахивающей на сосновую кору, а морда отличалась огромными выпирающими челюстями и крошечными глазками.
Раздался грохот «Тавора», и антропоид взвыл. Его левая лапа взорвалась багряным фонтаном.
– Вот тебе, сучий потрох! – радостно выкрикнула сталкерша.
– Лиса, сзади!
Та обернулась, держа наготове «стечкин», и уставилась на второе существо. Оно было, пожалуй, того же рода, что и сдохшая гадина. Огромное, телосложением слегка напоминавшее человека. Мускулистое тело покрывала чешуйчатая темно‑зеленая шкура. Тварь сгорбилась так, что ее длинные руки почти касались асфальта; на лапах торчали толстые, мощные когти. Круглые красные глазки украшали плоский череп. Здоровенный ящер с длинным мускулистым хвостом, рядами оранжевых зубов, на которых виднелась свежая кровь, и толстыми когтистым лапами. И на миг сталкер изумился, насколько же нелепо и абсурдно выглядит это на улице провинциального среднерусского городка!
Тварь открыла пасть и издала протяжный отвратительный визг, сравнительно с которым железо по стеклу – почти симфония. Ничего подобного Шквал раньше не слышал. Черт, какая‑то выставка новых мутантов!
Лиса выпустила три пули в монстра, отбросив его назад. Пуля застигла его в прыжке. Развернувшись, урод пошатнулся и рухнул, затем с очередным жутким воплем рванулся к ним, отталкиваясь от камней мощными ногами.
Сталкерша стреляла снова и снова, пока существо летело на нее, пули разрывали его плоть, брызги темной крови разлетались в разные стороны.
Тварь изогнулась дугой и затихла. Подождав несколько секунд, Шквал выстрелил еще раз – в грудь создания.
Лиса навела «стечкин» на урода и одной очередью разрядила магазин. Череп разлетелся вдребезги, разбрызгав мозг.
– Это, кажется, ликан, первая форма, – сообщила всезнающая сталкерша. – Вторая больше, но медленнее, и не такая, стало быть, опасная. А вот если нанесло бы на третью…
– Не знал, – буркнул Шквал. – Я больше по водяным тварям знаток!
– А‑а… То‑то тебя кокодрил так напугал, – бросила она, перезаряжая автомат. И тут, побледнев, затряслась. Оружие чуть не выпало из ослабевших рук. Видать, некий предел был и у этой железной леди.
Подошел Гамбургер, торопливо вынул из разгрузки флягу:
– Выпей, подруга. Четыре глотка, и будешь как новенькая. Это отвар корзинника с эссенцией синей водоросли. Сам Глобус делал, не кто‑нибудь.
Сталкерша принялась хлебать зелье, но парень отобрал сосуд, как только та вкусила положенную порцию.
Обтерев рот от лиловых разводов, она бросила уже спокойным голосом:
– Ну, идемте, что ли? У кого бы дорогу спросить?
Навстречу попались двое обывателей, но при приближении сталкеров бросились прочь. Шквал, несколько ошарашенный происходящим, опомнился, когда те уже свернули за угол.