* * *
Вроде и невелик город Конаково, а сталкеры с непривычки заблудились. Из новой части города, что в основном состояла из стандартных советских еще пяти– и девятиэтажных домов, они угодили в старый район частого сектора.
У многих домов окна были закрыты ставнями, так что есть или нет на месте жители, понять было невозможно. Вдобавок если мобильная связь еще так‑сяк работала через раз, то «Глонасс» с джипиэсом функционировать отказались напрочь. М‑да…
– Уф‑ф, люди! – воскликнул Капитан как раз в момент, когда Шквал уже обдумывал идею постучаться (верее, вломиться) в первый попавшийся дом и выяснить, где, в конце концов, эта чертова 3‑я Московская улица?
Впереди и в самом деле виделся народ – у магазина сети «Магнит». У входа уже собралась толпа, пока небольшая, человек тридцать. Некоторые были вооружены двустволками.
– Тормозни! – распорядилась Лиса. – Поспрашиваю.
Следом за ней они вошли в торговое заведение.
В затемненном магазине толпился народ.
Люди стояли отчего‑то вдоль стен. К сталкерам оборачивались бледные, какие‑то одинаковые лица. В простенках между стеллажами иногда стояли вооруженные люди – кто‑то в камуфляже, кто‑то в синих полицейских мундирах. Двое или трое в форме с катафотами и большими зеркальными буквами ДПС на спине. Народ набирал продукты, шел к кассам и, стоя в очереди, вполголоса обменивался мнениями. (Некоторые, впрочем, хватали еду и уносили «за так», пользуясь тем, что охранник куда‑то испарился.)
– А слышали, вроде тут рядом вертолет упал прямо в Волгу? – говорила одна девчонка с охапкой макарон. – Говорят, его какая‑то гигантская двухголовая змея сбила плевком на двадцать метров.
– Да вроде по телевизору говорили, – поддакнула ей старушка божий одуванчик. – Стали передавать, и тут телевизор вырубился… Страсти‑то какие!
– А почему радио не работает, никто не знает?
– Какое радио? – нервно хихикнул мужик в олимпийке, в тележке которого были бутылка «Путинки», шпротный паштет и пара пачек баранок «Волжский пекарь».
– Да никакое! Весь диапазон прошерстили, нету!
– Аномалии, видать, виноваты, – мрачно уточила пожилая дама в халате и шиньоне.
– У нас тут еще тихо… А вот сестра звонила, сказывала, что в Твери зэки в тюрьме охрану разоружили и на улицу почти вырвались. Хорошо, мэр танкистов вызвать успел, к свиньям расхреначили тюрьму вместе с зэками и заложниками… Да и вообще город на ушах стоит. Беженцы, мародеры, вояки, да и у многих просто крышу сорвало…
– Не привыкли тверичане, это мы рядом с Зоной живем… – философски заметил мужичок. – Тут у соседки зомби сломал дверь, так она его топором прибила…
– Один зомби, – буркнул Капитан. – Большое дело! Вот, помню, было дело в рейде на Орехово‑Зуево. Там их штук триста имелось, а у нас три рожка к «калашу», и до корабля километр бежать…
А Шквал подумал, что народ как‑то расслабился. Едой толком не запасается и эвакуироваться не пробует своим силами. Или привыкли здешние к соседству геоаномальной территории и уже не боятся? Это‑то и плохо, притупилось чувство самосохранения.
– Тише! Новости, наверное, прорезались! – воскликнул кто‑то.
И в самом деле, засветился большой плазменный экран, висевший над кассами. Но это были не новости…
По телеэкрану пробегала рябь помех, и лица сидевших в ярко декорированной студии ведущих юмористического шоу «Кролики ЛТД» временами напоминали физиономии зомби: настоящих зомби, а не смешных замазанных кетчупом актеров из дешевых фильмов ужасов.
– Как мы знаем, в Московской Зоне найдены разумные моллюски, – вещал Майкл Галушкян, смахивая невидимые пылинки с лацканов клоунского разноцветного пиджака. – Тьфу, не моллюски, а креветки. Какая разница, спросите вы? У моллюсков ног нет, а у креветок – есть. И ног нет, и рук нет, и… э‑э‑э… глаз нет. У них вообще ничего нет, кроме раковины и среды обитания.
Собравшиеся в магазине недовольно загомонили. Видать, администратор или кто там еще решил развлечь собравшуюся тут публику, да просчитался. Людям было совсем не весело от льющегося с экрана безвкусного словесного потока.
– Вопрос, а как же тогда эти моллюски размножаются, если у них ниче нет? – вступила в разговор восходящая ТВ‑звезда Катя Горобец. – Икрой, что ли?
– Нет, усиками… – важно пояснил Галушкян.
– Но у них же и усиков нет…
– Они на время брачного периода отрастают, а потом отпадают.
– Коллеги, а разве моллюски не однополые млекопитающие? – это сказал третий участник, загримированный под ученого Павел Соля.
– Не знаем мы таких насекомых, – засмеялся Майкл. – Но моллюски, безусловно, однополые рептилии. Впрочем, вернемся к креветкам. Ну какая креветка на себя штаны‑то напяливать будет? Самая цивилизованная, что ли? Не, ну вот все креветки без штанов, а одна в штанах…
Брошенная кем‑то бутыль боржоми закончила телепередачу вместе с бренной жизнью «плазмы».
– Вот, – явилась Лиса, держа бумажку. – Начертили, как проехать.
* * *
– Почему так долго? – недовольно выпалил изобретатель, когда сталкер протянул ему руку для приветствия.
– В пробке застряли. Сам знаешь, какие сейчас пробки! – вполне иронично заявил Шквал.
В этот момент из‑за складов раздался приглушенный рев, от чего все те, кто находился в машине и возле нее, оглянулись.
«Юному дарованию» было лет около сорока. Ученого он не сильно напоминал – высокий и широкий в плечах, сутулый и длиннорукий, как горилла. К тому же он имел привычку бриться наголо, отчего все могли увидеть извилистый шрам, спускающийся от макушки к затылку. Кривоватый длинный нос завершал картинку. Спецовка ярко‑синего цвета сидела на гении, топорщась и обвисая.
– Где эта ваша хрень?! – грубо рявкнула Лиса.
– Там, – Бобер махнул в сторону ангара. – Вас дожидается.
Старый склад со скошенной рифленой крышей и обшарпанными стенами. То ли овощная база, то ли гараж. Вокруг – стена с «колючкой». Ворота, у которых переминаются трое подручных изобретателя.
– Ну, пошли…
* * *
Больше всего это напоминало увеличенный раз в пятьдесят кухонный комбайн последней модели, скрещенный с бетономешалкой. Продолговатый угловатый корпус с дверцами и лючками, на котором торчит что‑то типа витых рогов из алюминия. К этому добавить какие‑то стеклянные шары на брюхе и торчащий хвост кабелей. На вид мегакастрюля весила тонны две‑три.
– Ну и зверушка! – фыркнула Лиса. – А чем она питается?
– Она питается от «радужных яиц», – потеребил кончик носа изобретатель.
– Сколько ж их надо?
– Сто двадцать…
– Ого, это, считай, пол‑лимона баксов! – встрял Жук.
– Не пол‑лимона, а полтора, там еще много всякого… – застенчиво улыбнулся Бобер. – Плюс особо – два «нифльхейма».
Шквал присвистнул. Этот артефакт недавно стали приносить из Москвы – старший брат, если можно так сказать, «ледорита». Он давал температуру жидкого азота и стоил тридцать тысяч, само собой, не «деревянных».
«Вот это вундервафля, вся кривая и непонятная, но, кажется, рабочая, – промелькнуло у сталкера. – Торжество научной идеи. Интересно, каков выхлоп будет?»
– Ладно, – подвела итог сталкерша. – Чем бы ни питался, главное, чтоб не человечиной.
Пока его люди грузили машину в кузов, Бобер пустился в объяснения, которые, наверное, понять мог только он.
– Вот, – изобретатель ткнул в длинный цилиндр на платформе диаметром с три метра и длиной этак семь‑восемь. – Это, собственно, главная часть агрегата. Труба, обмотанная набором соленоидов. Она генерирует вихревые плазмоиды и ускоряет их до трехсот километров в секунду. Это, в сущности, довольно старая концепция термоядерного реактора. Основа здесь, как бы вам сказать… э‑э‑э… плазменный вихрь с… э‑э‑э… вмороженным магнитным полем, перемещающийся вдоль внешнего поля. Два разогнанных плазменных вихря сталкиваются и сжимаются в центре машины импульсным магнитным полем, образуя плазму достаточной плотности и температуры для зажигания термоядерной реакции.
Ну, вот видели, как курильщики пускают дымные кольца? Так вот типа этого, только вихревая пушка стреляет не дымом, а плазмой. Огненное кольцо проходит через импульсную катушку, и в момент прохождения пропускается импульс в полторы сотни киловольт, чтобы огненное кольцо стало вторичным витком трансформатора. Достаточно настроить синхронизацию и… Ну вот, а если эту штуку использовать в разомкнутом состоянии, получится мегабластер.
Он скороговоркой что‑то объяснял про какие‑то импульсные мегаваттные инжекторы нейтралов на «спирилликсах» (вот пригодился бесполезный вроде арт), запалы на «черных ангелах», создающих «нужные профили ионной плотности», квадрупольные импульсные электроды для борьбы с кинетическими нестабильностями… Импульсные конденсаторы… инжекторы нейтрального луча, мюонный катализ наложением артефактных полей…
Во время разговора Шквал украдкой оглядывал ангар.
Самый обычный на вид большой гараж, даже чувствуется легкий запах бензина и смазки, наверное, от старых времен. Разве что то тут, то там стоят контейнеры для артефактов. Да в приоткрытую дверь кабинета видны полки, уставленные датчиками аномалий. Можно сказать, и не прячется человек. Вероятно, многим Бобер полезен.
– Французы из Генеральной европейской энергокомпании мне девять миллионов евро обещали, но я меньше чем за сорок не отдам, – закончил тот меж тем лекцию.
Одновременно его команда закончила погрузку.
– Тут еще полсотни моих огнеметов и еще кое‑что, – уточнил Бобер. – Это я тоже возьму…
– Само собой!
– Гамбургер, на пулемет, живо! – распорядилась Лиса. – Ты прикрываешь. Капитан, заводи! – четко и по‑военному кратко отдала указания эта боевитая молодая тетка.
Мотор машины взревел, гулко отражаясь в дребезжащем сотнями стальных частей корпусе.
– Ну, с Богом! – Водитель резко передернул рычаг передач. Машина, рыча, двинулась с места.
Минут пять они стояли, пропуская колонну разномастных машин, набитых людьми и сопровождаемых парой армейских грузовиков с угрюмыми солдатами.