– А сколько вас там?
– Много, двадцать восемь… осталось, – помрачнел капитан.
Помощь оказалась очень кстати, ибо новые гости пожаловали на позицию.
Бугристое тело, закованное в костистую броню. Короткая, жесткая, как проволока, щетина, блестящая черным металлом. Кольчатую шею венчала уродливая голова, похожая на клыкастый череп. Страшные, подобные ржавым гвоздям клыки. Изломанные чуть не дюжиной суставов лапы. Змееноги… А говорят, вымерли эти жители восточной Москвы.
Огромный чешуйчатый червь ворвался на позицию, разметав расчет ДШК. Все утонуло в крови и крике. Щелкающая пасть металась от одного корчащегося тела к другому, мощные жвалы смыкались со скоростью ножей сенокосилки.
Гамбургер полоснул длинной очередью в упор прямо в оскаленный череп, полетели осколки панциря, и хлынула яркая зеленая кровь. Тварь, зашипев, как паровоз, извернулась клубком, взметнулись острые жвала.
Но к ней уже бежали с двух сторон, рассыпая дымящие гильзы, бойцы.
Из смрадного дыма явился еще один, если не родной, то двоюродный брат змеенога.
Существо оказалось метра за два ростом, его гигантское тело было бугристым и грубым. Оно неспешно приближалось к ним, растопырив массивные когти.
Гамбургер прицелился в живот монстра и выстрелил пять раз подряд, яростно нажимая на спуск. А тварь даже не замедлила бег.
Ящероид ринулся на них, отводя назад гигантскую лапу. Шквал быстро отскочил в сторону, мутант пронесся мимо него, но сразу же остановился и обернулся. Густая изумрудная кровь стекала по слизистой шкуре.
Но чешуйчатый убийца снова атаковал.
– В стороны! – заорал Шквал.
Бойцы бросились в разные стороны, лишь Капитан остался на месте, направив «Вал» на наступающую тварь. Дюжина пуль вошла в живот мутанта, что называется, «закрыв вопрос».
Еще один!!!
Потом бабахнуло, и все разом потонуло в густом облаке жидкого огня, от которого занялись трупы мутантов. Из пламени, сильно дергаясь, вывалилась и осталась лежать на дороге горящая тварь.
Шквал оглянулся, бледный, с совершенно дикими глазами Жук отбрасывал в сторону отстрелянную, еще дымящуюся трубу одноразового огнемета – старушка «Рысь» не подвела.
«И чем мы будем воевать, когда советские запасы кончатся?!» – промелькнуло у Шквала.
А потом увидел тело, придавленное чешуйчатой тушей, и копну рыжих волос в луже крови. Красной человеческой крови.
«Эх, Лиса, что ж ты так?..»
В следующий миг все вокруг залил яркий потусторонний свет…
* * *
Сидя в кабине «Урала», Бобер смотрел, как смертоносные «гостинцы», вырвавшись из соленоидной трубы, уносились в зенит, чтобы потом, описав пологую дугу, низринуться вниз, неся хаос и разрушение. И там, куда рушились бело‑синие «бублики», творилось невообразимое. Пузырящиеся желтые волны взлетали над землей, гулко хлопая и вздымая столбы горячего воздуха, перемешанного с пеплом. Сорок плазмоидов в минуту. И так может работать сколько угодно, если, конечно, техника не даст сбоев.
Сейчас как раз Свеча, второй его помощник, проверяет систему охлаждения. Она надежна и проста (оттого и надежна, что проста), но мало ли что? Еще минута, и он закончит и вернется.
Но закончил Свеча раньше…
То ли шов был пропаян с дефектом, то ли пресловутая усталость тому виной, но боковой патрубок кожуха, в котором прятался один из «нифльхеймов», обломился. И струя жидкого азота ударила Свече в лицо. Глаза моментально замерзли, глазные яблоки буквально взорвались. Ослепший, обезумевший от дикой боли, он упал на спину, из его глотки вырвался сдавленный хриплый вопль, ибо он рефлекторно вдохнул адски холодной жидкости азота. Оператор корчился, царапая себе лицо и шею, теряя разум от боли, пытаясь дышать заледенелыми легкими.
И с этого мига и Бобер, и его команда, а также лейтенант с солдатами были уже практически мертвецами, хотя еще и не знали об этом.
Для обеспечения работы плазмореактора он придумал совсем оригинальную схему охлаждения.
Ибо именно это самое главное и сложное, даже на внешних контурах, а их было еще два, у центрального блока генератора температура доходила до десяти тысяч градусов: хоть сталь, хоть титан начнут испаряться. А были еще и реакторные камеры. Причем если даже одна из камер реактора прогорит, она запросто может дестабилизировать весь реактор, за чем последует взрыв!
Воздух там, где стоял его генератор, буквально кипел, дымно дрожа…
Дистанционный пульт, как в дрянном блокбастере, тревожно пищал, выдавая на дисплей однообразные строчки:
…Сбой системы…
…Критическая неисправность…
…Отказ оборудования…
– Бежим, Бобер! – заорал первый помощник.
– Нет смысла, Грифель… – просветленно улыбнулся изобретатель. – Если контур стабилизируется, то все будет нормально, а если нет, то все равно не успеем…
Что‑то тягучее и жаркое, как огненный нарыв, набухло во чреве горячего облака и лопнуло, разбросав шипящие жирные брызги. Туман изверг тяжелую волну сухого жара, вспенился, и фонтан быстрого пламени взмыл к облакам. Грохнуло, как дальний гром.
Клочковатая дымка сипела, колеблясь. Второй удар, сотрясший все вокруг, опрокинул машину, а через миг ее накрыло раскаленным воздухом взрывной волны…
* * *
В этот момент как будто рядом ударила молния. Яркий свет залил все вокруг. И только потом где‑то недалеко раздалось тяжкое: «Д‑ды‑дых!»
Ударило по ушам. Почва под ногами заколебалась. Громовой раскат перешел в треск и свист. Белый свет озарил небо, и ветер, поднятый волной горячего воздуха, с шуршанием прошел над головами. Огромный столб иссиня‑белого пламени взвился в небо, к серым облакам. Земля дрогнула от страшного удара.
Всего мгновение это длилось, мгновение, когда за спиной горело второе солнце, искрящееся, как гигантский алмаз. Затем свет схлынул и угас. За спиной на фоне голубого неба поднимался черно‑оранжево‑красно‑фиолетовый столб, в основании которого плясало быстро опадающее озеро пламени.
Взвыл и умолк датчик аномальной активности. От наступившей следом тишины, казалось, заложило уши. Голова гудела, как котел.
За спиной горело, угасая, белое сияние… Они, не тратя слов, обнажили головы.
– Эх‑х! – только и прошипел оказавшийся рядом майор.
И непонятно, о чем он жалел. Что сгинули его люди, прикрывавшие Бобра, то ли о том, что они остались без главного калибра…
А ровно через семь минут началась очередная атака.
* * *
…Взгляд вновь и вновь ловил в прицел противника. Руки автоматически выполняли отработанные движения. И только на краю сознания Шквала зудели абсолютно неуместные сейчас мысли. Что если тварями управляет разум, неведомый разум Зоны, чьим бы он не был, то, слава богу, в тактике он полный ноль. Так бессмысленно гробить живую силу! Так не воюют.
Волна тварей тем временем затапливала подступы к линии обороны, перехлестывая через заграждения и разбросанные местами бетонные блоки.
Первые из монстров почти достигли линии траншей. Киноиды трех видов – больше всего, само собой, псанов. Это хорошо – мутировавшие собаки опасны на открытом пространстве своей быстротой, организованностью и сплоченностью стайных хищников. Но когда нужно прорывать заградительный огонь, шансов они не имеют. Даже если их так много, как сейчас…
– Гранаты к бою!
Он выдернул из разгрузки гранату, тяжелую и надежную «Ф‑1», и метнул ее в надвигающийся живой хаос. Зеленое чугунное яйцо улетело вперед вместе с парой десятков своих собратьев, брошенных «гидрами».
В живом воняющем псиной ковре взметнулись взрывы, осколки посекли тела, взрывная волна подняла к низкому небу клочья мяса. А Шквал пожалел, что «снегурки» они истратили еще в начале сражения, сейчас бы пригодились…
Противник перегруппировался и вновь двинулся на штурм – в самом прямом смысле по телам сородичей. Завывали мутанты, молча надвигались шеренги зомби. И вновь шипели огнеметы, наполняя пространство сотнями и сотнями горящих и падающих тел.
Гон устлал подступы к Конаково. Но новые стада рвущихся через завесу огня и пуль чудищ надвигались на сталкеров.
В дыму хорошо просматривались серые силуэты мерно вышагивающих зомби на фоне мечущихся монстров, десятками гибнущих от разрывов гранат и очередей. Однако страха не было, наоборот, кровь кипела адреналином.
Так продолжалось около получаса. Территорию вокруг позиций сплошь усеивали горелые и разорванные трупы зомбаков и тварей – от горгонопсов до раттисов.
Но к врагу непрерывно подходило подкрепление, а защитников становилось все меньше. Хоть одна из сотни тварей да прорывалась к окопам и иногда успевала умереть уже после того, как смыкала челюсти или жвала на горле людей. Монстры прорывались сквозь огневую завесу и добирались до людей, норовя повалить и уволочь. И если выходило, живое море смыкалось над еще живым орущим человеком, спеша растерзать добычу.
Так что у сталкеров выбор был небогат: либо погибнуть, либо стать победителями. Правда, в последнем Шквал все более сомневался.
Новая атака. И стало понятно, что все предшествующее было лишь цветочками. Твари шли клиновидным строем, пресловутой «свиньей» – в центре силачи вроде драксов и кинжалорогов, а по краям все те же собаки.
По рядам торопливо пробежали подносчики, таща охапки одноразовых «РПГ». Шквалу досталась старушка «Муха». Тоже неплохо. Не по «меркаве» же стрелять, а зверью местному и этого с головой хватит. Откинуть крышку, взвести рычаг, навести на несущиеся прямо на тебя туши врагов… Выжать спуск. Выстрел!
Отшвырнув еще дымящийся зеленый тубус, Шквал вновь вскинул «Абакан» к плечу.
Это уже ставшая привычной работа. Все как всегда. Все как обычно. Как на полигоне. Как в боях – в Эритрее, Пакистане, Абхазии, Сирии…
Загрохотали спаренные 23‑миллиметровые зенитные пушки «Шилки» и крупнокалиберные пулеметы бронемашин на флангах. Снайперы методично отстреливали наиболее опасных тварей вроде плюющихся ядовитой слюной василисков или живучих, как сам дьявол, горгонопсов. Жалко только, что не каждую из них возьмет обычная винтовочная пуля… Иным нужно три‑четыре…