– Давай сначала ты, Игорь, рассказывай, зачем приехал, – предложил Шувалов.
– За оборудованием, – фыркнул Ворон, – мне, как существу в высшей степени неблагодарному, ничего иного обычно не требуется. Что же касается дела, то в данном случае это очередное вытягивание из Зоны смертника. Есть, правда, некоторые детали: повышенная заинтересованность маленьких обитателей Москвы и странный артефакт, который не в состоянии понять Дэн.
Денис передернул плечами.
– Опиши, – попросил Шувалов.
– Хрустальный шар, внутри словно переливается прозрачная жидкость. При активации светится. Экспериментальным образом установлено, что может влиять на психические способности, – отрапортовал Денис.
– По крайней мере кошмары насылает весьма реалистичные, – прибавил Ворон, – проверено на практике.
– Жаль, вы его не захватили… – покачал головой Шувалов.
– Ну отчего же. – Ворон вытащил «радужку» из кармана куртки и протянул так, словно на ее месте была пачка сигарет, а сам он намеревался бросить курить.
Шувалов было потянулся, но быстро отдернул руку:
– Ты ведь говорил, Дэн его не чувствует. Ты уверен, что к нему вообще стоит прикасаться?
– Та дама, которая отдала его нам, носила артефакт в женской сумочке и вертела в руках, словно замысловатое украшение. – Сталкер повел плечом. – Я уверен, что это очень неприятный, даже, можно сказать, чрезвычайно опасный предмет, но сам он не кусается. Требуется или катализатор, или электромагнитное воздействие, или нагревание, или нечто еще. Надеюсь, ваши спецы разберутся. Да, к слову. Мне сказали, артефакт имеет баснословную ценность, и я полагаю, мы с Дэном имеем право рассчитывать на компенсацию.
Шувалов, который все же взял «радужку» в руки, посмотрел на него исподлобья, но отдавать артефакт обратно не стал.
– Деньгами или?.. – спросил он.
– Или.
– Мне тоже будет что вам показать. – Шувалов поднялся и засеменил к выходу. – Пойдемте-пойдемте, надеюсь, никто из вас не боится лишний раз взглянуть на труп?
Они вышли из кабинета и направились к лифтам. Улучив минуту, Денис тронул Ворона за плечо, тот обернулся и покачал головой раньше, чем Денис успел задать вопрос.
– Я не намерен больше терпеть в доме эту гадость, – прошептал он, – ты мне здоровым нужен, а не с расшатанными нервами.
Лифт был таким, каких в промышленном порядке, наверное, уже не выпускали лет двадцать, а то и больше: с закрывающимися вручную дверями. В решетчатую металлическую клетку въехала кабина. Створки распахнулись, как в обычном лифте, далее последовали вторые, которые Шувалов отворил уже сам, а когда все погрузились, закрыл.
Все исследовательские лаборатории находились на минусовых этажах. Денис бывал здесь неоднократно, но даже представить не мог, что в институте имеется свой морг. Белая плитка на полу, окрашенные серой краской стены, лампы искусственного света и коридор, уходящий куда-то вдаль, – все это казалось неплохой декорацией для начала фильма ужасов.
– Свет в конце тоннеля, – вздохнул Ворон, вглядываясь. – Ну почему нельзя придумать что-нибудь более оригинальное?
– Игорь, я решу, будто ты боишься мертвецов, – предупредил Шувалов.
– Не люблю так точно, – бросил Ворон и замолчал.
Коридор окончился двустворчатыми дверьми с вставленными в них окнами. Те, впрочем, были замазаны белой краской, и рассмотреть, что именно происходило в помещении, не представлялось возможным.
– Вы опасный человек, Шувалов, – заметил Ворон. – Не иначе вы храните здесь то, что осталось от неудавшихся экспериментов, – и подмигнул Денису.
– Все намного хуже, Игорь, – ответил тот. – Здесь я храню не выдержавших нагрузок и сгоревших на работе сотрудников, у которых предварительно самолично выпил всю кровь, – и тоже подмигнул.
Несмотря на попытки сгладить ситуацию, находиться в морге было неприятно. Стены словно давили, а дыхание хотелось постоянно смирять: Денис никогда не психовал по поводу микробов и вирусов, но в воздухе чувствовалось нечто омерзительное и смертельно опасное.
– Собственно, тело нам доставили, можно сказать, для исследований, – заметил Шувалов, – и на данный момент оно единственное в своем роде.
Они вошли в просторное квадратное и очень холодное помещение. При каждом выдохе изо рта вырывался пар. Все те же покрытые серой краской стены поблескивали и создавали впечатление образовавшегося на их поверхности инея.
– Хочешь сказать, будут еще тела? Кстати, а что именно думают по поводу всего этого родственники погибшего? – осведомился Ворон, чуть прищурившись.
– Вполне возможно, что будут, – не стал обнадеживать Шувалов, – а родственников попросту нет.
– Надеюсь, их не прибили ради того, чтобы вам досталось это тело.
– Не смешно. – Шувалов поморщился и позвал: – Анатолий Борисович…
На зов вышел молодой парень. Он выглядел слегка за двадцать, и его уж точно никак невозможно было проассоциировать ни с означенным Анатолием Борисовичем, ни с работой в морге.
Он обладал поистине модельной внешностью: золотистые волосы спускались до плеч, аккуратные аристократические черты лица. Мягкий взгляд карих глаз располагал к себе собеседника. Халат он накинул на плечи поверх кожаной куртки, но от этого не казался менее изящным.
Он улыбнулся пришедшим, протянул руку. Приветственное рукопожатие произвело приятное впечатление: в меру сильное. Ладонь – возможно, благодаря царящему вокруг холоду, – оставалась сухой, а пальцы прохладными.
– Вронский, – представился он. Тембр голоса оказался приятным. Интонации – мягкими. – Предоставить тело, Василий Семенович?
– Да, будьте любезны, – кивнул тот, и парень вышел.
Ворон посмотрел на Шувалова долгим взглядом, в котором так и читался вопрос. Ответа он, впрочем, не дождался.
– Прошу. – Вронский снова появился в комнате, толкая впереди себя каталку с лежащим на ней телом, накрытым простыней.
– Благодарю. – Шувалов подошел первым и откинул скрывающую тело ткань.
Вронский же отошел подальше, словно не желал иметь к происходящему ни малейшего касательства. Денису показалось, что парень слегка побледнел, но такое впечатление могло возникнуть из-за мертвенно-холодного голубоватого света, отбрасываемого лампами.
– Надеюсь, он не встанет, – вздохнул Ворон и подошел ближе. – Дэн, присоединяйся.
Денис вздохнул. Он с удовольствием составил бы компанию Вронскому, чем глядеть на труп. Одно дело – Зона, там все этические метания отходили на десятый план, и совсем другое – реальность. Здесь он готов был позорно отступить.
Покойный обладал вполне заурядной внешностью: круглое лицо с толстыми щеками, из-за которых черты лица казались несколько мелковатыми, носом-картошкой, светлыми, почти отсутствующими бровями и редкими ресницами. Толстые, напоминающие пельмени губы завершали портрет деревенского дурачка или недотепы. Подбородок – слишком выдающийся и хорошо очерченный, разбитый будто на две половинки застарелым белесым шрамом, – оказался единственной деталью, выбивающейся из этого образа. Мало кто мог предположить, что когда-то это был талантливый шахматист и киллер, которого вот уже лет десять разыскивала полиция совместно с Интерполом.
Ворон и, соответственно, Денис знали этого человека по Зоне: столкнулись во время одной из операций. Они вызволяли биолога, которого то ли по ошибке, то ли еще по какой-то причине увели с собой мародеры, а Мант, как называл себя киллер, как раз охотился на Главаря банды. В результате они договорились действовать сообща, а потом разошлись в разные стороны, даже не попытавшись пристрелить друг друга: Ворон, не питавший пиетета или уважения к убийцам и лично пристреливший какого-то вора в законе, намеревавшегося сплотить мародерские банды, тем не менее оценил по достоинству личные качества Манта, тот, видимо, ответил взаимностью, а Денис так и не понял, каким образом неподготовленному человеку удалось войти в Зону, а потом покинуть ее. Кажется, теперь он мог получить ответ на данный вопрос.
Денис отвел взгляд.
– Причина смерти? – поинтересовался Ворон.
– Сердечный приступ, но самое интересное не в этом. – Шувалов надел резиновые перчатки, взял пинцет и отогнул мертвому веко.
При жизни Мант обладал темно-карими, практически черными глазами. Конечно, на смерть можно свалить многое, но вряд ли она могла сделать радужку бледно-желтой. Трупного окоченения также не наступило: мышцы оставались мягкими, руки и ноги сгибались.
– Сколько прошло времени с момента смерти?
– Полтора месяца. Анатолий Борисович, можете убирать… И вот еще что. – Шувалов отошел от тела. – В теле крови так и не обнаружили. Вместо нее по венам текла некая бесцветная субстанция.
– Поздравляю, Василий Семенович, – фыркнул Ворон, – к вам в руки попал упырь. Он еще пока не вставал? Вронского не кусал? А то он у вас какой-то совсем бледный.
– Да ну тебя! – Шувалов снял перчатки. – Пойдем – взглянешь.
Маслянистая жидкость была не просто бесцветной, при воздействии на нее света она начинала переливаться всеми оттенками спектра. При попадании в кровь со временем полностью обесцвечивала и ее.
– Где его нашли? – спросил Ворон.
– Щербинское кладбище, – вздохнул Шувалов, уже готовясь к очередной шутке.
– Ого как удачно! – усмехнулся Ворон. – В гробу, вероятно, спал?
– Не совсем, хранил в одной из могил боезапас. – Шувалов вздохнул – когда Ворон намеревался хохмить, заставить его посерьезнеть мало у кого получалось. – Его ведь ловили. Вот и устроили засаду.
– Почему на кладбище в потенциально опасном районе, примыкающем к Зоне?
– Потому что все последние месяцы он скрывался в Периметре.
Кажется, Шувалову все же удалось невозможное: Ворон умолк и нахмурился.
– Василий Семенович, вы хотите сказать, что он жил в Москве, а за ее пределы выходил работать? – Денис посмотрел на Шувалова, потом – на Ворона и помотал головой. – Но ведь это невозможно. Даже «темные сталкеры»…
– Цыц! – прикрикнул Ворон, и Денис резко замолчал.