Груженный «Хантер» справлялся с этим неплохо, а вот один «Хаммер» застрял так, что его даже не взялись вытаскивать, только вызвали помощь и поехали дальше. Ждать и терять драгоценные минуты не следовало.
Несмотря на дорожные неурядицы, добрались довольно быстро. Успело полностью рассвести. Широкое шоссе упиралось в ограждающую Москву стену.
На первый взгляд стена в этом месте представляла собой монолит, и если бы Денис не был в курсе, то обязательно спросил бы, как они проедут в Москву. Однако ворота все же оказались предусмотрены.
Раньше он полагал, что люди, оставляя столицу, действовали спонтанно, бежали чуть ли не в панике. Уверенность в этом подкреплялась всевозможными байками, которые рассказывали в клане «Доверие», в котором он вырос, да и личным опытом. Поскольку самого Дениса при эвакуации потеряли, он, естественно, считал, что в том виновны всеобщая паника и неразбериха, а никак не он сам или родители. Факты, однако, говорили об обратном. Взять хотя бы эмиоников. Точное их число сложно было установить, но предположительно их было десять-пятнадцать особей. Даже если представить, что изначально потерянных детей было в разы больше, это капля в море в сравнении с тринадцатимиллионным населением, проживавшим на территории внутри Московской кольцевой автомобильной дороги.
Теперь же развенчался еще один миф: стену возводили кое-как и попыхах. Мало у кого это утверждение вызывало сомнение, особенно при виде нагромождения всевозможного мусора: покрышек, автомобильных кузовов, арматуры. Однако, как оказалось, достаточно было чуть-чуть растащить этот хлам, как тотчас стал виден остов прочной и очень внушительной конструкции. Денис не знал, какой ширины достигает стена и что именно находится у нее внутри под несколькими слоями бетона и штукатурки, но практически уверился в том, что штурмующих ожидал бы неприятный сюрприз.
Командир группы сопровождения вылез из «Хаммера» и подошел прощаться. Ворон вышел из кабины и протянул ему руку.
– Благодарю за помощь, – сказал он.
– Вас ждать обратно? – Подошедший с другой стороны начальник КПП явно нервничал, это было заметно даже на расстоянии: у него дергался уголок губ и левый глаз.
От избытка чужих эмоций у Дениса чуть-чуть загудело в висках. В близости к Периметру у него обострялись ощущения, в том числе и те, которые оставались недоступны для обычных людей.
– Сложно сказать. – Ворон повернулся к нему, слегка нахмурившись. – Если все пройдет благополучно, вернемся сюда, если нет – будем пробиваться к КПП «Ленинский» или «Симферопольский». Вряд ли нас занесет дальше, но на этот случай ваши коллеги уже предупреждены. А что? Тяжелая ночка выдалась?
– Да чертовщина какая-то, – вздохнул начальник КПП. – В три часа ночи весь личный состав подняли по тревоге после визуального обнаружения светящегося объекта ярко-сиреневого цвета. Перемещался спонтанно. Приближался к стене на расстояние до метра. До смерти напугал дежурных. По нему даже огонь открыли, только без толку.
– Аномалия? Мутант?
– Сложно сказать. – Начальник КПП развел руками. – Судя по тому, что на пули оно реагировало индифферентно, не мутант. – Ворон подавил ухмылку, начальника КПП, обладающего внешностью типичного армейского прапорщика, сложно было заподозрить в знании подобных слов, как «индифферентно» (лишний плюс – те, кто здесь полезет, не будут ожидать чего-нибудь умного, кроме огня на поражение). – На шокер тоже реакции не последовало. Однако аномалии так себя не ведут. Когда ударили прожектором, объект заискрился фиолетовым и начал разбрасывать в районе трех метров вокруг серебряные искры, подобно бенгальскому огню. Хорошо водометы были. Оказавшись в направленной на него струе воды, образование издало шипение, мяукнуло и скрылось.
– Мяукнуло?! – Ворон, не сдержавшись, фыркнул.
– Вот вы смеетесь, а нам эта тварь, чувствую, покоя не даст.
– Кошки терпеть не могут воды, так что отобьетесь, – рассмеялся Ворон, – главное, не перегнуть палку, а то – мало ли? – повадится гадить в сапоги, потом не отвяжетесь. А еще советую патентовать новооткрытое существо.
– Ох, еще и название придумывать. – Начальник КПП потрогал свой глаз и тяжело вздохнул.
– Кот Шредингера, – предложил Ворон, – а что? Вполне себе соответствует: кот жив-мертв.
– Ага, – согласно покивал начальник КПП.
– Ну, бывай. – Ворон, не иначе как в порыве чувств, стукнул его по плечу и направился к машине. На кидаемые в его сторону взгляды внимания он больше не обращал. – Дэн, за руль.
Денис вздохнул и сполз с пассажирского сиденья. Машину он водил хуже напарника, но зато много лучше чувствовал Зону, а сейчас это значило намного больше стажа и личного мастерства.
– Кот жив-мертв? – спросил он. Ворота еще не открыли, и у них было время просто поболтать не о чем.
– Ага. – Ворон устроился на пассажирском сиденье, положив автомат себе на колени. «Гюрзу» он пристроил в наплечную кобуру, а на поясе расположил целый ряд ножей из личного арсенала. Ножи были уникальные, с лезвиями разной длины из «витринки» – измененного Зоной стекла, с одинаковой легкостью разрезающего все на свете – от камня и дерева до кости и плоти. Лоб сталкера украшал обруч, сплетенный из двух проволочек: серебряного и медного цветов. Выглядел он скорее как замысловатое украшение, нежели защита. Еще один обруч – уже в виде цепочки – опоясывал шею.
Зато Денис был экипирован стандартно: в камуфляж, делающий его практически незаметным в городских условиях. Если лечь и не двигаться, вряд ли кто обнаружит, если случайно не наткнется. Камуфляжи делали для Ворона на заказ, причем не сотрудники Шувалова, а спецы, каким-то боком имеющие отношение к чернобыльской Зоне. Кроме специальной расцветки, была задействована пара нерадиоактивных артефактов, встречающихся в старой Зоне, но неплохо работающих и в новой. В набедренной кобуре находился уже привычный «пять-семь-десять» – небольшой, очень легкий пистолет, разработанный на основе бельгийского «файв-севен». Основной его особенностью являлась скорострельность. Остроконечная пуля прошивала броник, как иголка ткань. На ремне, перекинутом через плечо, болтался неизменный «калашников».
Пользоваться холодным оружием на подобающем уровне он так и не научился, потому нож у него был только один – складной и тоже из «витринки». Его, по настоянию Ворона, он носил за голенищем высокого ботинка. Больше оружия у него не было, зато на поясе висело несколько шокеров. Поскольку шанс побороться с эмиониками на равных у Дениса был много выше, чем у кого бы то ни было, именно его постарались экипировать нестандартным оружием как можно сильнее.
– А ты не в курсе, что представляет собой кот Шредингера? – спросил Ворон.
– Ну, название я слышал, – признался Денис.
Ворон покачал головой.
– Прежде всего это умственный эксперимент, проведенный для лучшей иллюстрации неполноты квантовой механики при переходе от субатомных систем к макроскопическим системам, – блеснул он познаниями.
Денис от неожиданности икнул. Ворон рассмеялся и делано вздохнул.
– Ладно, неуч, специально для тебя. Есть ящик и кот. В ящике находится механизм, содержащий радиоактивное атомное ядро и емкость с ядовитым газом. Вероятность распада ядра за час составляет пятьдесят процентов. Если ядро распадается, открывается емкость с газом, и кот погибает. Если этого не происходит – кот остается жив. Теперь реализуем на практике. Жив ли кот или мертв?
– Понятия не имею, но это жестоко, – заметил Денис.
– В том-то все и дело. Если опираться на квантовую механику, то и атомное ядро, и кот находятся во всех возможных состояниях. Получается, кот, сидящий в ящике, и жив, и мертв одновременно. Кот жив-мертв. Ядро распадается не в момент открытия ящика, а когда попадает в детектор, и система «кот-детектор-ядро» не связана с человеком-наблюдателем вообще. Я, конечно, в суть артефактов проникать не умею и на Зону смотрю несколько иным взглядом, нежели ты, но сдается мне, что мы имеем дело с подобным существом: не просто аномалией или мутантом, а чем-то средним. – Он резко замолчал, а затем изобразил пальцами знак, означающий «вперед».
Послышался лязг, и ворота медленно отворились. Денис завел мотор и покатил по направлению к ним. Время на разговоры закончилось, впереди лежала Москва.
Глава 2
Катить по широкому пустынному шоссе было странно. Еще удивительнее казались аккуратные газончики, покрытые ярко-зеленой травой, и чахлые деревца – сплошь зеленые, без единого желтого листика. Дома, потянувшиеся после улицы Генерала Тюленева, внушали некоторые опасения, но они были сравнительно далеко.
Денис как мог сосредоточивался на дороге, но ничто не привлекало его внимания и не беспокоило. Москва затаилась так же, как и в прошлый раз, и не спешила нападать на безумцев, осквернивших ее транспортом. А возможно, просто удивлялась такой наглости. В любом случае бдительности он не терял и готовился резко выжать педаль тормоза, как только на дороге появится какое-нибудь нечто.
Наверное, любой другой на его месте задался бы вопросом, а не утерял ли он своего чутья? Однако Денис о подобном даже не задумывался. Чувство Зоны присутствовало у него, как и обычно. Только в Москве он мог дышать полной грудью и ощущать то, что люди называют эйфорией. Столица для него являлась личной нирваной, наркотиком и преисподней, постоянно заставляя одергивать себя и брать в руки.
Последнее удавалось – и это было главнее всего остального. Просто удавалось, и все, – без выплесков эмоций и без метаний в ту или иную сторону. Денис более не искал для себя нравственных ловушек: то ли смирился с данностью, то ли повзрослел, то ли просто принял образ жизни и мыслей Ворона. Того не интересовали общественное мнение, традиции, мораль или религиозные культы – все, что большинство предусматривало как обязательные жизненные устои, – но при этом имелись очень четкие границы дозволенного. И он точно не ограничивал себя, идя на поводу фанаберий – чужих или собственных.