— Сирены.
— В мифах Древней Греции — однозначно. Столько кораблей об скалы побилось… у-у… — протянул Ворон.
— Вы издеваетесь?
— Нет. Читал много. В детстве.
Никита хотел сказать что-нибудь обидное, но тут женщина подошла к деревцу и облокотилась на него. Черт знает, почему раньше он не представил ее реальных габаритов. Рядом с деревом стояла лавочка, и та спинкой достигала только колена сирены.
— А… как это?
— В ней навскидку два с половиной метра, — сказал Ворон. — Готов влюбиться в столь рослую девицу?
— Ну… нет.
— Вот и чудненько, — улыбнулся сталкер. — Если бы она сидела или лежала, я бы еще мог опасаться за твое душевное спокойствие, но идущая или стоящая сирена точно не в состоянии вызвать влечение даже у самого любвеобильного типа.
— А почему вы беспокоитесь только за мое благополучие? — поинтересовался Никита.
Ворон рассмеялся, словно в вопросе имелось нечто весьма забавное.
— Дело не в наличии возлюбленной или того, на что ты попытался намекнуть. Просто чары сирен перестают действовать на любого, кто хоть однажды видел, как они питаются. И я, и Дэн оказывались свидетелями подобного неоднократно, к сожалению.
— Ворон… — позвал Дэн.
В этот момент огромный сом с мычаще-воющим звуком вынырнул на поверхность. Почему-то сирена не стала убегать, наоборот, она, казалось, застыла на месте. Рыба (хотя какая она, к черту, рыба, если дышит с помощью легких) тоже не стала к ней приближаться, лишь разинула пасть.
Произошедшее далее более всего напоминало старый фантастический фильм с инопланетянами, которых захватывали в плен с помощью мелодии, которой они не могли противиться. По крайней мере Никите почудилось нечто очень похожее в том, как двигалась сирена: плавно и в то же время неестественно, словно верхняя и нижняя половина туловища существовали у нее отдельно друг от друга.
Когда сирена подошла почти вплотную, едва сама не влезла в разинутую пасть, сом сказал: «Ам». Возможно, Никите и почудилось, но расслышал он более чем отчетливо. Затем чудовищная рыба погрузилась в воду и отползла на середину пруда.
— Все полюбовались? — осведомился Ворон.
Никита машинально кивнул.
— К водоемам не приближаемся под страхом смерти, а теперь идемте.
Никита развернулся. Он собирался первым ступить на проезжую часть, но прямо перед глазами пролетело что-то сиреневое, заставившее его инстинктивно отступить.
— Черт, Ворон, образумь свою скотину!
— Мою? — удивился сталкер и фыркнул. — Хорошо, пусть даже и мою. Ты от дороги, Никитушка, отойди — так, на всякий случай.
Неизвестно, что подействовало на него лучше: это «Никитушка» (именно так называл его Дим) или проникновенный, совершенно не вяжущийся со сталкером тон. Никита действительно попятился.
— Вот и умница, — сообщил Ворон, шагая через газон и становясь на границу дороги.
Бордюрный камень здесь не был широким, и сталкер стоял на цыпочках, каким-то чудом удерживая равновесие и застыв неподвижно. «Кот Шредингера» носился перед ним, вычерчивая зигзаги и дуги. Когда же существо нарисовало в воздухе перевернутый треугольник, Ворон резко отступил на тротуар и вскинул руку.
— Вниз! — Теперь уже Дэн без малейшего стеснения швырнул Никиту на асфальт, разве что собой закрывать не стал. Никита повернул голову в сторону дороги и не поверил собственным глазам и ушам.
В воздухе разлилось низкое, едва слышное гудение и стрекот — только вовсе не кузнечиков, чем-то напоминающее щелчки, которые получается услышать близ высоковольтных столбов. А затем прямо над дорогой принялся формироваться сизый туман, очень похожий на тот, с которым Никита едва не столкнулся примерно час назад, когда неудачно вошел в Периметр.
«Неужели так и формируется „тень Морфея“? — подумал он с ужасом. — Как же быстро».
Затем последовало и вовсе совершенно непонятное явление. Стрекотание стало нарастать, а вместе с ним и грохот. Создавалось впечатление, будто по дороге катит целый эшелон, сошедший с рельс. Никита даже уши зажал, только это почти не помогло. Земля сотрясалась, и качались верхушки фонарных столбов так, как могли бы раскачиваться деревья под порывами шквального ветра. Апофеозом же всего этого кошмара стал прокатившийся по улице большой раскаленный оранжево-красный шар.
Кажется, в какой-то момент нервы у Никиты все же не выдержали или время скакнуло против всяких своих законов. Он прикрыл глаза, а открыл их в полной тишине, по контрасту с произошедшим безумием показавшейся гробовой. Туман развеялся так же быстро, как и появился, и асфальт остался прежним: ровный и чистый, словно вымытый шампунем.
— Что… — начал было Ник и вздрогнул. Рядом с ним покачивался сиреневый хвост. Кончик его будто отсчитывал неслышный ритм или решил поизображать маятник на старинных часах, — …это было? — все же договорил он.
Тело «кота» висело за правым плечом Ворона, лежащего на боку, и чем-то неуловимо повторяло позу сталкера. А голова существа покоилась в руках у Дэна, и Никита совершенно не удивился бы, расслышав довольное урчание, уж больно морда казалась довольной.
Ворон приподнялся на локте.
— Впервые подобное вижу, — признался он. — Вид отвратительный, звук — тоже, но спецэффекты доставляют. А ты?
— Я тоже, — признался Никита и добавил: — Ничего ж себе.
— Дэн?.. Только не говори, будто он сорвался с какого-нибудь небоскреба и теперь катается по улицам.
— Не хочешь — не буду, — сказал тот, — тем более ты и сам обо всем верно догадался.
— То есть да?
— Угу.
— О чем вы, черт подери? — не выдержал Никита.
— В столице есть несколько огненных шаров. Самый первый, он же и самый большой, висит где-то над Таганкой. Еще несколько оккупировали сталинские высотки и здания Москва-Сити, — пояснил Ворон. — Мы несколько раз видели их перемещающимися по воздуху, но не факт, что это был не глюк. Фата-моргану мы тоже как-то наблюдали — потрясающе красивое зрелище. Считалось, будто опасности от шаров никакой нет. Руки-ноги-головы не суй, и все будет здорово. Видимо, ошибались.
— Он случайно сорвался, — словно пытаясь оправдать порождение Зоны, сказал Дэн.
— И теперь выжигает все на своем пути. — Ворон покосился на дорогу. — Это ж так и на машине скоро проехать удастся. На мотоцикле точно смогу…
— Только попробуй! — нахмурился Дэн.
Ворон рассмеялся.
— Проедешь тут, как же. Пока не столкнешься с таким вот шаром, — заметил Никита, а Дэн повторил, обращаясь к Ворону:
— Не вздумай.
— Скучные вы какие-то, — вздохнул Ворон. — По дороге мы больше не пойдем. Давайте отдохнем пять минут и потом — гуськом по тротуару. Построение прежнее: Дэн впереди, за ним Ник, я замыкаю.
«Кот» наконец слепился в одно целое и полетел исследовать пруд. Самое забавное, сом и не подумал на него реагировать: то ли был сыт и занимался перевариванием сирены, то ли подвижная зверюшка сама представляла для него опасность. Кошки, как известно, кушают рыбку.
— Где такому учат? — спросил Никита, когда Дэн сел рядом с ним.
— В смысле?
— Видению Зоны. Ворон тебя обучил или в каком-то клане? Курсы какие-нибудь специальные есть?
Дэн покачал головой и почему-то печально вздохнул:
— Какие курсы? Я и в школу не ходил.
— Как это?.. — Почему-то сказанное в мозгу Никиты никак не укладывалось. Ну не привык он, что существуют совершенные неучи. В конце концов, еще совсем недавно, даже при устройстве уборщиком в офис, требовали диплом о высшем образовании, а тут отсутствие школы!
— Подумаешь, я не знаю значения слова «армагеддон»? — сказал Дэн. — Можно подумать, это конец света.
Никита смотрел на него долго, лишь когда Ворон скомандовал подъем, до него дошло, что Дэн попросту пошутил.
Глава 23
Они нарвались практически у самого метро, причем в месте, как нарочно выбранном для засады. Справа перемигивались огнями дешевой китайской гирлянды «болотные огоньки» и пощелкивал, словно предупреждал не приближаться к нему, «соловей». Слева разлился большущий «иллюз», в котором висели аж три пирамидки, и «показывал шоу» «мультик». А посреди, на узкой тропке в полтора метра, лежали они, замершие и надеявшиеся только на волшебные свойства камуфляжа и тупость мародеров.
Никита ругался шепотом, хотя вполне мог бы и орать. Стрелок засел где-то в отдалении и скорее всего на возвышенности, соответственно все равно не услышал бы. Ворон говорил, не таясь. Ничего утешительного в его словах Никита не находил. Посреди Новоясеневского проспекта они были как на ладони и деться не могли никуда.
— Одна из высоток? — спросил Дэн, тоже не смиряя голос.
— В этом случае нам стоит лишь немного подождать. Хмырь отыщет стрелка и обезвредит по-своему, — ответил Ворон. — Однако я не рассчитывал бы на подобную удачу. Тебе просто не видно, а я наблюдаю какое-то шевеление совсем рядом с метро.
— Стрелять можешь?
Ворон цокнул языком и осторожно качнул головой.
— Без риска выдать наше месторасположение — вряд ли, — сказал он, подумав. — Мы все же очень кучно легли. Один я попытался бы.
— Я могу дотянуться до «Чижа», — признался Никита.
— А осторожно вытащить и передать мне? — спросил Ворон.
— Вряд ли… но, может, я сам?
Ворон молчал некоторое время.
— Не хотел бы ненароком обидеть, но давно ли ты посещал тир?
Никита промолчал, впрочем, ответа от него и не требовалось.
— Нам еще повезло, что у группы, которая нас засекла, в наличии слабые, далеко не иизовские сканеры. Такие, как у них, на сталкерском жаргоне называются «шаг-полтора», поскольку, хоть и должны по инструкции показывать метров на десять, с точностью указывают только на два шага вокруг. Они просто не знают, какая вокруг нас пляска с бубнами, иначе бы быстро смекнули, куда стрелять.
В бордюр ударила пуля, высекая из камня искры. Никита в это время смотрел на дисплей своего сканера, потому и заметил, как колыхнулся «иллюз» — словно невидимая огромная амеба, которой сильно не понравилось резкое чужеродное вторжение.