— В простонародье «почти ерш», — хохотнул боец.
— Это смотря где, — ответил Ворон. — У нас, в Пущино, ваш «почти ерш» перефразировали в просто «еж».
— «Просто еж», — оценил игру слов Дух. — Мне нравится.
— У нас есть все, — заметил сотрудник и скрылся в двери за спиной.
Не прошло и пяти минут, как он появился с полной коробкой жестяных банок. Бойцы, не дожидаясь приказа, притащили из соседнего помещения два стола, напоминающие школьные парты, и расставили на них десять мишеней.
— Ничего, если стену попортим? — на всякий случай уточнил Дух у сотрудника. Тот только рукой махнул. Зрелище интересовало его куда больше, нежели гипотетическое недовольство начальства.
— У нас в следующем месяце ремонт предусмотрен, — все же ответил он. — Можете ни в чем себе не отказывать.
— Зря вы такое сказали, — рассмеялся Ворон. — Можно мне гранатомет?
— Прошу, — сказал сотрудник и протянул ему «Гюрзу». — Самозарядный пистолет с бронебойной пулей оригинальной конструкции, — объявил он хорошо поставленным голосом, привычным вещать в аудиториях и на научных конференциях. — Работает на принципе отдачи ствола с коротким его ходом. Кожух-затвор в боевом положении полностью накрывает ствол. В его выемке справа смонтирован выбрасыватель. Полускрытый курок доступен для большого пальца руки, удерживающей оружие. Пистолет имеет два автоматических предохранителя. Первый выполнен в виде клавиши позади рукоятки и выключается при полном охвате ее ладонью. — Он продемонстрировал. — Второй представляет собой своеобразную шпонку на спусковом крючке и выключается при начале спуска. Облегченный вариант. Изгиб спусковой скобы имеет упор для пальца, обеспечивающий удобство стрельбы с обеих рук. Двухзарядный магазин на восемнадцать патронов с шахматным их расположением не выступает из рукоятки. По израсходовании патронов затворная задержка останавливает затвор в заднем положении. На расстоянии в двадцать пять метров все попадания укладываются в восьмимиллиметровый круг, на ста метрах — соответственно в тридцатидвухмиллиметровый. Пробивает бронежилет третьего класса защиты с жесткими элементами. Он даже способен пробить блок головок цилиндров автомобильного двигателя. Хорошо зарекомендовал себя в условиях современной Москвы.
— Хорошо или нет, но от стрелка многое зависит, — сказал Ворон и, вскинув пистолет, сразил по порядку все десять банок, произведя десять выстрелов. При этом стрелял он с расстояния, в полтора раза превышающего то, с которого условились бойцы.
— От меня ты такого же ждешь? — уточнил Дух.
— Вышние силы упаси, — фыркнул сталкер. — Я-то в Периметр иду в любом случае.
Дух фыркнул и встал на условленное место. Десять банок он выбил играючи. Его подчиненные тоже не оплошали. С полицейскими было похуже, но Ворон вынужденно признал, что приятно удивлен.
— Ваш черед, господин Щищкиц, — сказал он.
Следователь взял предложенную ему «Гюрзу», осмотрел, словно понимал в оружии хоть что-то.
— А почему я не стрелял первым? — спросил он.
— Промахнись вы сразу, могли бы развопиться по поводу не того пистолета. Сейчас же, когда примеры удачной стрельбы налицо, сделать подобное вам не удастся, — ответил Ворон и развел руками.
— Да чтоб тебя… — прошипел Щищкиц и встал на линии ведения огня — хоть на чуть-чуть, но ближе к мишеням.
Ворон отвернулся. На самом деле он не знал, как стреляет полицейский. Дух очень удачно придумал стрельбища, чтобы предотвратить открытый конфликт. Хотя о чем это он?.. С некоторыми людьми без скандала не выходит, а Ворон твердо решил Щищкица в Периметр не брать: слишком опасно и сильна вероятность прямого неподчинения уже в условиях Зоны, а глупых смертей кого бы то ни было сталкер точно не желал.
Зона всегда брала дань — так или иначе. Она испытывала на прочность каждого, кто входил в ее пределы, и обычно предугадать, кто станет ее жертвой, заранее не выходило. Обычно. Однако, имея дело с Москвой вот уже несколько лет, Ворон иногда понимал ее «характер» и предпочитал перестраховаться, перебдеть, как говорится.
По его прикидкам, Щищкицу суждено было гробнуться в девяноста процентах из ста. С одной стороны, его исчезновение решило бы массу проблем (вряд ли тот оставил бы в покое и ИИЗ, и самого Ворона), но с другой — избавляться от возможных врагов посредством Зоны чревато. Ворон не желал переходить черту, за которой начал бы презирать самого себя, как бы глупо и высокопарно это ни звучало.
Щищкиц не разочаровал. Первые три банки ударились в стену. Следователь усмехнулся, мол, знай наших, и произвел два следующих выстрела.
— В белый свет, как в копеечку, — прокомментировал один из бойцов, за что заслужил крайне неодобрительный взгляд «высокого полицейского начальства».
Щищкиц поразил следующую банку и тотчас снова промазал.
— Ну… «ЧАС Ч» настал! — воскликнул кто-то. — Ставки делать будем?
Ворон обернулся на подошедшего к нему Никиту. Выглядел тот виноватым.
— Я и три не выбью… наверное, — признался тот.
Ворон пожал плечами и сказал:
— Хоть попробуешь.
— Но я… хочу пойти. Чувствую, что прям должен.
— Если прям должен, — передразнил Ворон, — пойдешь.
— С вами?!
— По идее, после всего, утворенного в первую ходку, — усмехнулся Ворон, — тебя снова не повел бы в Москву ни один нормальный сталкер. Однако я не могу назвать себя нормальным, — заметил он и подмигнул.
— Спасибо, — сказал Никита. — Зря ты думаешь, будто я ничего не понимаю.
— С чего ты так решил? Понимаешь, и хорошо, просто… — Развить тему дальше он не успел, Дух вырос у стойки, как из-под земли… вернее, пола.
— Что, совсем труба? — поинтересовался он.
Никита кивнул.
Ворон повел плечом и заметил:
— Во-первых, Щищкиц может разозлиться и уйти.
— Не-а, я на твоем месте на это бы не рассчитывал, — покачал головой Дух. — Прежде чем дверью хлопнуть, он постарается тебе в суп плюнуть. Гнилая порода — за километр же видно. Ты с пистолетом вообще не дружишь? — Этот вопрос предназначался уже Никите.
— Ну, как…
— А в детстве в войнушку не играл? Пальцы в форме нагана не складывал? А ну, покажи!
Никита покосился на Ворона. Тот кивнул.
— Да не боись ты, — хохотнул Дух.
Никита вздохнул, сжал пальцы в кулак, отогнул вверх большой палец, а указательный вытянул вперед.
— Здорово! — прокомментировал Дух. — Пистолет возьмешь именно так, а целиться будешь, как в детстве, по указательному пальцу, усек?
Никита кивнул, хотя вид у него оставался неуверенный.
Со стороны стрельбища раздался нестройный гул голосов и несколько смешков. По всему выходило — Щищкиц оказался весьма посредственным стрелком и установленные нормативы не прошел. Когда он, брызжа слюной по поводу чужого отвратительного поведения, дошел до конторки и практически кинул сотруднику пистолет, Ворон все же не удержался и сказал:
— Баба с возу, кобыле — радость.
— Легче, — поправил Дух.
— Нет-нет, именно то, что я и сказал.
Щищкиц гневно сверкнул глазами на обоих.
— Посмотрим, как этот ваш, — он указал на Никиту, — отстреляется.
— Он пойдет в любом случае, — сказал Ворон.
— Не сомневаюсь, — протянул Щищкиц. — Однако если при этом пропадет… — он сделал небольшую паузу, словно наслаждаясь моментом, — то я с огромнейшим удовольствием открою дело на вас, Игорь Ветров, и, возможно, не покушение на убийство, но преступную халатность впаяю вам легко.
— Халатность? В Зоне? — Ворон покачал головой. — Мой адвокат размажет обвинение, как нож масло.
— Но прежде тебя самого размажут в «обезьяннике». Уж об этом я позабочусь! И не таких учили, мутант доморощенный!
— Послушай, ты… — начал было Дух, но Никита его перебил.
— Не так уж я и бездарен, как вам хочется, — сказал он и ушел.
Ворон не тронулся с места. Ему достаточно было гула, которым приветствовали Никиту.
Никиту в отличие от Щищкица приободряли: то ли уже сообразили что к чему, то ли инстинктивно чувствовали, с кем стоит идти, а с кем — нет.
Толпа ревела все одобрительнее с каждым новым выстрелом и успешным попаданием, а Щищкиц хмурился и матерился.
— Шесть, семь… — досчитал Ворон. — Все, дальше уже не важно.
Щищкиц если только зубами не заскрипел. Он уже открыл рот, но продолжить оскорблять и угрожать в присутствии свидетелей не решился. За дверь он буквально вылетел.
— Вот говнюк, — бросил сотрудник, поправляя очки.
— Вам-то он что сделал? — удивился Ворон.
— Если б сделал, я выбрал бы эпитет покрасивее, — сказал сотрудник. — Вы просто у нас бываете не так уж часто, Игорь Николаевич. Этот сморчок уже у большинства сотрудников ИИЗ в печенках сидит, может, хоть сейчас от него избавимся.
— Это вряд ли, — фыркнул Ворон.
— Говорю же: бываете у нас нечасто, — покачал головой сотрудник. — Думаете, почему Щищкиц так рьяно в Зону рвался? Приключений захотел? Да он же трус первостатейный.
— Не знаю, — признался Ворон. — Может, артефакт какой захотел найти. Любой, даже самый простенький, — неплохая прибавка к жалованью.
— Да ну! — Сотрудник даже рассмеялся (впервые на памяти Ворона). — Там что-то с полицейским начальством, которое Щищкиц тоже достал. В общем, участие в операции обернулось бы индульгенцией, а так его скорее всего просто уволят.
— Ох, хорошо бы…
— Хотели избавиться нашими руками от него, — заметил Дух. — Надеялись, Щищкиц в Москве сгинет.
— Перебьются. Пойдем посмотрим на результаты, — предложил Ворон. — Ты с чего взял, будто подобная расстановка пальцев поможет?
Дух хохотнул:
— Психология. Но помогло же… так…
Пять банок стояли нетронутыми.
— Не помогло, — вздохнул Дух.
— Еще как помогло, так одна была бы! — заверил Никита.
— А вы чего же, черти полосатые? — обратился Дух к остальным. — Блеф, конечно, хорошо, а если бы следак проверять побежал?
Бойцы дружно пожали плечами, затем откуда-то из задних рядов вылетела гайка, ударилась и сбила банку. И еще одна — с другой стороны и с тем же результатом.