– Носилки нужны, так тащить его опасно. Я даже не знаю, что у него с внутренними органами. – Катя беспомощно глянула на своих товарищей.
– Разрешите, принесу? – вызвался Малахов.
– Неси, – тихо ответил командир. – Толку от твоей вахты всё равно никакой.
Андрей бегом рванул к медотсеку, не поняв, почему командир сказал последнюю фразу. И опять ощущение, что кто-то бежит за ним, настигло его. Плюнув на ощущения, Андрей добежал до медотсека, схватил носилки из стойки у входа и ринулся назад.
– Осторожно укладывайте. – Катя отошла от Бориса, давая место мужчинам. – Я ввела обезболивающее, он сейчас в медикаментозной коме. Я побежала к себе, включу системы.
Бережно положив товарища на мягкое полотнище носилок, Виктор и Андрей понесли Бориса в медотсек.
– Куда? – заорал командир. – Головой вперед, идиоты!
Когда Степанова донесли до медотсека, Катя уже включила всё необходимое оборудование. Колпак камеры интенсивной терапии был откинут, операционный стол сиял белой простыней под бестеневой лампой.
– Осторожненько его, сюда. – Катя показала, как надо уложить раненого. – Так. Помогите с него снять комбез.
Быстрым, профессиональным движением она рассекла стилетом одежду на спине, разрезала рукава.
– Вытаскивайте тряпки из-под него. Стоп! Медленно! – Здесь, в своем рабочем отсеке, Катя из милой девушки превратилась в жесткого, не терпящего возражений специалиста.
– Теперь возьмите утиль-мешок, вон у входа, рядом с носилками, сложите туда эти тряпки. Завяжите его и оставьте в углу.
– Может, утилизировать? – осторожно поинтересовался штурман, видимо, вид крови был для него очень неприятен.
– Нет. Идите, дверь закройте. Я на связи. – Катя была немногословна и категорична. – Мне раны шить, так то пока не беспокойте.
– Как он? – уже на пороге спросил Андрей.
Катя просто покачала головой в ответ.
Обратная дорога на мостик прошла в полном молчании.
– Малахов, – сразу обратился командир, как только увидел вернувшихся на мостик. – Хочу от тебя услышать больше подробностей. Штурман ушел отдыхать, у вас вахта следующая. Итак, Андрей, – уже спокойным голосом продолжал Константин Петрович, – расскажи всё, что происходило здесь. Все, даже самые мелкие детали.
– Я боюсь, что заметил мало, но… Ведь от моей вахты же мало толку. – Малахов припомнил обидные для него слова. – Ну, хорошо. Было несколько странностей.
– Рассказывай.
– Первое, когда я вышел из каюты перед вахтой, ну, из своей каюты, – зачем-то уточнил Андрей, – у меня появилось странное ощущение, что за мной кто-то идет. Шаги за спиной. Остановлюсь – исчезают. Оглянусь – никого.
– Эхо здесь может быть очень явным. Ведь вокруг полная тишина.
– Да, но один раз, после того, как я остановился, было слышно еще несколько шагов.
– Это, это… – Было ясно, что командир хочет найти рациональное объяснение случившемуся. – Так, станция, «КС-6» наша – бублик. Звуки при определенных условиях могут по кругу пролететь и вернуться с задержкой.
– Да, конечно, видимо, так и было, – не стал возражать Малахов. – Хотя есть одна мелочь. Звуки шли все время из-за спины. Даже те, с задержкой. А если бы они пролетели по кругу…
– Ладно, – помрачнел Протасавицкий. – Ещё что?
– Когда Боря рухнул на мостик, я выскочил в коридор, я понимаю, что нарушил… Но я видел, как вдали мелькнула какая-то тень.
– Ну, может, это ребята к тебе бежали?
– Тень убегающего. Я даже не знаю, человека или… непонятно чего. Или кого. И…
– Подожди, Катя вызывает, – остановил его командир. – Говори, Катя. Что там?
Малахов про себя отметил, что командир никогда не обращался к врачу формально, по уставу. Всегда по имени, как с хорошей знакомой.
– Вот посмотрите, я вам фото кинула. Это раны на спине у Бори.
Командир вывел фото на монитор, так чтобы и Малахов мог увидеть.
– Это что же такое? – изумился Протасавицкий.
– Это следы от когтей. Или какого-то оружия, имитирующего лапу зверя, – объяснила Катя. – Я такое на патанатомии видела.
– Для жизни опасно?
– Уже нет, помощь пришла вовремя. Сами раны, конечно, не слишком глубокие, но…
– Что ещё?
– В ранах трупный яд. Это вообще безумие. Это значит, что травмы получены от кого-то, кто уже несколько раз охотился, и под когтями скопились разлагающиеся ткани жертв. Но у меня есть хорошие антибиотики. Пока, конечно, ни о каком скором выздоровлении речь не идет. Кроме ран есть ушибы внутренних органов – удар был очень сильный. Словно кто-то сначала нанес тупой удар по спине, а потом прошелся когтями.
– Хорошо, Катя, подготовь отчет для ЦУПа.
Глава 8
С грохотом распахнулась входная дверь, и в бар ворвался человек с автоматом в руках.
– Прорыв, в ста метрах отсюда! – истерично закричал он и немедленно выбежал наружу.
Все, кто находился в помещении, немедленно ринулись на выход, подхватывая оружие. Тяжело вздохнул Циркуль, вытащил из-под стойки древний ШКАС, взвалил его на плечо и, прихватив коробку патронов в рассыпной ленте, вышел вслед за всеми. Только дядя Сеня остался недвижим в глубине зала.
– Что там? – Вадим остановил рванувшегося за всеми Шипа.
– Прорыв! Это значит, из Зоны всякая мразь к нам лезет. Не остановить – всем конец. Тут уже не до других дел.
Вадим понял, что и вправду происходит нечто нехорошее, когда, уже на улице, увидел, как все обитатели поселка с оружием бегут в одну сторону. Народ спешил к развалинам строения, видимо, когда-то служившего гаражом для грузовиков или другой тяжелой техники. Люди заняли оборону напротив этих руин. На полуразвалившихся кирпичных стенах чудом держались проржавевшие железные ворота, запертые на висячий замок.
Обороняющиеся стали полукольцом у того места, где должен произойти этот самый прорыв. Полуразвалившаяся стена старого гаража отсюда, с позиции, где стоял Малахов, казалась нематериальной, словно видел он ее сквозь марево нагретого воздуха.
– Сейчас полезут, видишь, проход формируется? – прошептал за спиной Шип. – Готовься.
«Константа связи»
Первое, что сделал Малахов, вернувшись в свою каюту, – достал из сумки подарок отца. Пистолет отливал в свете лампы хромом. Андрей не любил оружие. Он невзлюбил его после своего детского похода в Зону. Как он сам себе говорил: «настрелялся на всю жизнь». Но отцовские уроки стрельбы выполнял и прекрасно знал, как обращаться с «Дезерт Игл». Оружие было начищено перед самым вылетом и полностью готово к работе. Андрей взял в руки магазин, выщелкнул из него патроны, потом сам, один за другим вернул обратно. Эта простая работа помогла ему собраться с мыслями и слегка снять напряжение, которое накопилось за последние часы.
Утро началось с нервного собрания на капитанском мостике. Константин Петрович, бледный, он, видимо, так и не заснул, пригласил всех, за исключением Кати, которая неотлучно находилась в боксе жизнеобеспечения, присесть возле командирского монитора.
– Итак, у кого какие соображения? – обратился он к штурману и инженеру. – Сразу скажу: ни одна из камер наблюдения ничего не зафиксировала. Так что давайте думать.
– А что говорит ЦУП? – поинтересовался штурман.
– ЦУП молчит, как и прежде. И так же, как и прежде, идет формальный обмен данными. Такое ощущение, что там никого нет. Только комп принимает и отсылает информацию.
– Как такое может быть? – изумился Виктор.
– Откуда я знаю, – поморщился командир. – Вон, Малахов уже не удивляется.
– Честно говоря, я бы пустил обратный скачок, – тихо произнес штурман. – Пока не поздно.
– Ты боишься? – спросил Малахов.
– Андрей, не говори глупостей. Да, я боюсь, что наша миссия кончится ничем! Мы не подготовлены к изучению этого места. Скорее, здесь дальний космос изучает нас, ставя над нами какие-то зверские эксперименты! И кончится это всё ректальным зондированием!
– Не смешно, но он, кажется, прав, – сказал Протасавицкий. – Я предлагаю все-таки продержаться некоторое время, собрать больше данных, попытаться хоть как-то понять происходящее, а потом вернуться. Чтобы на Земле лучше подготовились к такой экспедиции. Чтобы на «КС-7» никто не пострадал и экипаж знал, с чем встретится.
– С этим я согласен, – ответил Малахов. – Надо хотя бы минимум информации собрать. Хоть какую-то толику, что поможет оснастить следующую экспедицию.
– Ты говорил, что программировал лидар. Программа запущена? – перешел к делу командир.
– Так точно! – по-военному ответил штатский Малахов. – Сканируем пространство на триста шестьдесят градусов.
Но поняв, что со своим псевдовоенным отчетом он выглядит не очень адекватно, добавил:
– Я думаю, сутки надо, чтобы набрать достаточную для анализа статистику.
– Хорошо, – кивнул командир. – Штурман, позаботьтесь о том, чтобы стартовать обратно мы смогли в самый короткий срок. Заложите необходимые данные в компьютер гамма-лазера. Малахов пусть подготовит секвенцию импульсов на движитель.
– Понял, сделаю, – кивнул Переверзев.
– Ну, при… – командир не успел продолжить.
В динамике раздался крик Кати: «Помогите!!!»
– Катя, что?! – Командир включил камеру наблюдения медотсека.
Монитор показал крупным планом лицо врача.
– Они ломятся сюда! – Испуганная Катя показывала рукой на дверь в медотсек.
– Кто?
– Я не знаю! Стучат в дверь, орут. Я не понимаю!
– Катя, держись, сейчас!
Андрей, не дожидаясь команды, сам переключил внешнюю камеру на главный монитор мостика. На ней толпа в десяток человекообразных существ ломилась в медотсек. Что-то очень знакомое было в облике этих тварей.
– Держись, Катя! – заорал ещё раз Андрей и выскочил в коридор.
Через несколько секунд он был уже рядом с медотсеком. Пистолет отца словно сам лег в ладонь, и Андрей открыл огонь не раздумывая.
«Только в башку, только в башку», – твердил себе Андрей. Черепные коробки зомби, а это были именно они, те самые отвратительные зомби из старой, казалось прочно забытой Зоны, разлетались кровавыми фонтанами, заливали слизью стены галереи. Когда затвор пистолета застыл, давая знать, что патроны кончились, из мерзкой толпы остался только одна тварь.