Роман с отрядом сопровождения прибыл в Северный речной порт и поднялся на борт «Мидаса», но в законсервированной рубке корабля были лишь данные, что конвой с золотом не смог добраться до порта и вместо этого отправился на резервную точку. В этот момент порт атаковали наемники «Феникса» и бойцы «Обсидиана», и сталкеры оказались между двух огней. Снайперы «Феникса» под руководством Хирама вели настоящую охоту за Нестеровым посреди лабиринта ангаров, эллингов и ржавых контейнеров, пока сталкеры пытались выбраться из порта. К счастью для них, произошел Выплеск, и над районом разразилась псионическая буря чудовищного масштаба. Сталкерам удалось укрыться в полевой лаборатории, в то время как большая часть наемников и адептов погибла. Скрывшись от преследователей, Роман с отрядом направился на резервную точку, информация о которой была найдена на корабле. На месте после спуска внутрь хранилища сталкеры попали в ловушку.
Вместо данных о местонахождении золота Бруно, оказавшегося адептом «Обсидиана», интересовали законсервированные военные проекты, документация по которым также хранилась в «Горном Хрустале». Адепт забрал данные по проекту «Воды Рубикона» – сыворотке, усиливающей врожденные пси-способности человека, – и бросил сталкеров умирать в хранилище. Нестерову с бойцами удалось выбраться оттуда живыми, но на выходе из здания они успели увидеть боевой отряд «Обсидиана», забравший данные и ликвидировавший Бруно. За мгновение до того, как адепты исчезли в созданном артефактом портале, Роман опознал в их командире по имени Янус своего погибшего брата.
Тем временем Александра Хоффа по приглашению Алексея Брагина вызвали в ЦАЯ для изучения его загадочной пси-устойчивости, позволившей ему уцелеть в нескольких очагах псионического воздействия. Однако на подлете к комплексу вертолет был сбит. Официально Александр и бойцы сопровождения погибли при взрыве. Пришел же в сознание Хофф уже в руках «Обсидиана», руководство которого собиралось применить на нем первый прототип «Вод Рубикона» и использовать в предстоящей войне со сталкерами Московской Зоны…
Пролог
Московская Аномальная Зона.
Одна минута после запуска Установки
Роман Нестеров, оглушенный внезапной тишиной, медленно опустил автомат. Все звуки исчезли. Не кричали больше раненые, не грохотали выстрелы, не ревели генераторы чудовищной Установки, возвышающейся посреди площади. Мир замер, словно остановилось само время. Справа от сталкера над взорвавшимся джипом неподвижно встали языки пламени, еще секунду назад лизавшие чернеющий корпус. Солдат за пулеметом, корчившийся в огне, превратился во вскинувшее руки изваяние с беззвучно разинутым ртом. Слева от Нестерова застыл бегущий к нему боец «Обсидиана» с ножом в руке. Лицо перекошено от ярости, одна рука отведена назад, а в другой сверкает остро отточенное лезвие. Позади него двое стрелков организации, вскинувших штурмовые винтовки. У того, что ближе, ствол оружия охвачен дульной вспышкой, а в паре метров впереди висит пуля, позади которой закручивается баллистический канал.
Дальше, за спинами тяжелых экзоскелетов, расставивших для устойчивости ноги и наведших на Романа крупнокалиберные пулеметы, за бронетранспортерами, башенки которых повернуты в сторону сталкера, а линзы прицельных матриц пылают алым огнем, стоит она. Установка. Расположенные одно в другом массивные кольца диаметром больше двадцати метров остановились, не пройдя полный круг. На их поверхностях сверкают замершие молнии, а из сферы, парящей между ними, исходит яркое фиолетовое свечение. На мостках, опоясывающих циклопическое устройство, стоят ученые, а у ограждений – целящиеся в Нестерова снайперы. Один из них, сбитый удачным выстрелом сталкера, перевалился через край, но сейчас висит в воздухе. Из его пробитой груди вылетал фонтанчик крови, и рубиновые капли замерли в невесомости. Громоздкая снайперская винтовка остановилась в своем падении рядом с бывшим владельцем, бесконечно выскальзывая из его руки.
В тишине раздались шаги. Подошвы армейских ботинок стучали по металлическим ступеням, отбивая мрачный ритм. Человек в черном плаще и военном противогазе спускался вниз по широкой лестнице, ведущей от контрольной панели Установки к брусчатке площади. Под не застегнутыми полами плаща виднелся простой комплект обсидиановской брони. Нарочито медленным движением мужчина стащил с лица противогаз и отшвырнул его в сторону. Резиновая маска шлепнулась о землю с противным влажным звуком.
– Брат мой, враг мой, – произнес Павел Нестеров и криво усмехнулся. – Вот мы снова и встретились. В последнюю секунду. Между завтра и вчера.
Роман вскинул автомат, беря младшего брата на прицел.
– Стой где стоишь, ублюдок, – процедил сквозь зубы Роман.
Палец сталкера подрагивал на спусковом крючке, в любой момент готовый выплюнуть последний патрон в изуродованное лицо того, кто когда-то был для Нестерова самым близким человеком на свете.
Продолжая ухмыляться, Павел покачал головой.
– Ты этого не сделаешь, братец. По крайней мере не сейчас.
Он развел руки в стороны, обводя замершую площадь.
– Посмотри вокруг, старший. Все кончено. Сама реальность коллапсирует, привычные нам законы физики больше не работают, а время и пространство в том виде, в каком мы их знали, теперь лишь воспоминание. Мир больше не будет прежним. Ты опоздал его спасти.
Продолжая глядеть на брата, Павел указал куда-то вверх. Медленно, боясь того, что он там увидит, Роман поднял взгляд.
В небесах пылала огромная рваная «рана», истекающая пурпурным светом, словно предвестник Выплеска в Старой Зоне. Единственной разницей было лишь то, что разлом в облаках шел от горизонта к горизонту и, судя по виду, имел в ширину десятки километров. По ту сторону сверкали звезды. Чуждые, невозможные. Неправильные. Не те, которые можно увидеть где бы то ни было на Земле. Они пульсировали и мигали, источая все то же болезненное фиолетовое свечение. Под ними, гораздо ближе к земле, замер горящий грузовой самолет. Из его распахнутой аппарели сыпались охваченные огнем танки и джипы, а поодаль виднелся еще один транспортник, разорванный надвое громадной молнией. Армия наконец-то прибыла. Вот только было уже слишком поздно.
Роман моргнул, чувствуя ком, подкатывающий к горлу.
– Как… Как это остановить? – прошептал он. – Я не верю, что все кончено… Должен же быть способ! Не могло же все это быть просто так! Мы что… Неужели все было зря?!
Павел вздохнул и покачал головой:
– Никак, нет никакого способа, старший. Наш мир обречен стать одной большой Зоной. Всегда был, с самого первого дня существования. Это естественный путь, естественная эволюция нашего вида к чему-то большему. Новая ступень развития для всех нас.
– Ты врешь! Черт возьми, ты врешь, младший! – Роман замотал головой. – Засунь свою эволюцию и свои россказни куда подальше! Оставь их для своих чертовых фанатиков! Меня-то ты не обманешь. Я тебя знаю, брат! И я знаю, что ты всегда оставляешь запасной план… Какой-нибудь хитроумный путь отхода, это ведь в твоей натуре, да? И здесь ты тоже оставил какой-то стоп-кран, я в этом уверен, будь ты проклят!
Павел хмыкнул.
– Стоп-кран, говоришь? Да, тут ты прав. Здесь и правда был предусмотрен такой. На случай если бы Совет решил отменить операцию. И это был ты. С самого начала ты, старший, должен был стать этим стоп-краном. Запасным кандидатом. Героем, который, если понадобится, всех спасет. Вот только теперь… Теперь этого не случится. Я об этом позаботился.
Не давая брату опомниться, Павел молниеносным движением выхватил из кобуры пистолет и, не медля ни секунды, выстрелил Роману в лицо…
За два месяца до этого
– Истина в единстве… – выдохнул привязанный к стулу человек и, ухмыльнувшись, закашлял.
На его разбитых губах выступила кровь. Несколько капель прокатились по щетинистому подбородку и упали на горжет камуфляжного комбинезона расцветки «Urban».
– Ответ неверный, – откликнулся стоящий перед ним Шекспир и, замахнувшись, наотмашь ударил мужчину кулаком по лицу.
Фанатик Зоны дернулся от резкого удара, в его скуле что-то хрустнуло, и он, оскалившись, выплюнул на пол несколько зубов.
– Глу… глупец… – засмеялся боец «Обелиска» и поднял на Шекспира горящий взгляд. – Ты так ничего и не понял?
– И что же я должен был понять? – мрачно осведомился военный сталкер, разминая костяшки пальцев.
Двое мужчин – один привязанный к стулу, другой с угрюмым видом возвышающийся над ним – были очерчены ярким кругом света, падающим из небольшой лампы без абажура, закрепленной на потолке. Возле нее, стучась о раскаленное стекло, кружилось какое-то крохотное насекомое. Третий человек стоял в полумраке, прислонившись спиной к бревенчатой стене и скрестив руки на груди. Его лицо скрывал капюшон, и в темноте виднелся огонек зажженной сигареты.
– Вы уже проиграли! – Фанатик откинулся на спинку стула и, запрокинув голову, захохотал. – Мир скоро станет одной большой Зоной!
– Мы в курсе. – Шекспир наклонился вперед, пристально глядя на безумца. – Как это остановить? Что именно планирует «Обсидиан» и какова ваша роль в этом?
– Наша роль? Наша роль та же, что и всегда! Служить ему! Тому, кто скажет нам, что наш путь завершен!
Шекспир зарычал и, схватив бойца «Обелиска» за воротник, вновь замахнулся, страстно горя желанием разбить вдребезги ухмылку фанатика.
– Ты от него ничего не добьешься, – подал голос человек в капюшоне. – Он безумен, как мартовский заяц. Оставь это, и пошли. Посмотрим сами, что там происходит.
Шекспир обернулся на напарника, затем тяжело выдохнул и разжал пальцы.
– Да, ты прав, Бурый. Он пустая оболочка. Там уже нет человека.
Военный сталкер посмотрел на безумца, который, продолжая широко улыбаться, глядел в ответ.
– Ладно, идем. – Шекспир отстранился от фанатика и, развернувшись, подхватил с деревянного пола свой рюкзак с притороченным к нему автоматом.