– Ты что, мне в окно предлагаешь болты кидать на дорогу? – вскинулся Бурый, на полном ходу минуя очередную ловушку Зоны.
– Да мне похрену, главное, не угробь нас! – заорал в ответ Шекспир, вновь вдавив гашетку пулемета.
– Вот же козел… – процедил Бурый, выкручивая руль, чтобы объехать глубокую яму, со дна которой поднималось зеленоватое свечение.
Секундой позже из того места, где только что промчался джип, вылетел столб пламени высотой метров тридцать. Один из преследующих мотоциклистов попытался затормозить, но, не рассчитав скорости, потерял равновесие. Байк грохнулся оземь и по инерции заскользил вперед, таща своего водителя за собой по грязной дороге. Солдат в черной униформе попытался схватиться за что-нибудь, но лишь оставил в мокрой земле длинные борозды. Мгновение спустя железный конь исчез в аномалии вместе с кричащим бойцом «Обсидиана». Раздался хлопок, и огненный гейзер рухнул вниз, втянувшись обратно под землю, словно его никогда и не было. Единственным напоминанием остался почерневший металлолом, лежащий на дороге, и обугленный скелет со все еще разинутым в беззвучном вопле ртом.
Остальные мотоциклисты промчались мимо, даже не замедлив хода, а несущийся следом джип переехал останки погибшего бойца, вдавив их в грязь.
Шекспир вновь развернул трясущееся оружие и попытался достать следующего мотоциклиста широкой дугой из пуль. Пулемет выплюнул длинный трассирующий хлыст, пролегший через дорогу и выбивший из земли фонтанчики грязи.
– Да стой ты смирно, – сквозь стиснутые зубы процедил военный, стараясь навести прицел на беспрестанно маневрирующего и стреляющего в ответ противника.
Пули барабанили по корпусу джипа, высекая из металла искры и оставляя борозды ободранной краски слева и справа от люка. Звон от каждого попадания заставлял Шекспира пригибаться, стараясь стать как можно ниже. Военный в очередной раз пожалел о том, что люк не оборудован защитными бортиками, способными прикрыть его от осколков и рикошетов. Это в какой-нибудь видеоигре можно не заботиться о таких «мелочах», а в реальной жизни прилетит крохотный осколок в шею – и все, поминай как звали.
Мотоциклист припал к седлу и, сменив магазин, пошел на сближение, видимо, надеясь встать борт к борту с джипом и достать Шекспира выстрелом из слепой зоны. Военный силился повернуть пулемет, но быстро понял, что не успеет. Обернувшись на ведущего машину напарника, он закричал в салон:
– Бурый! Давай влево! Влево, мать твою!
Выругавшись, сталкер крутанул руль, и тяжелый бронированный джип с ревом подался вбок. И всем своим весом впечатался в не успевшего вовремя среагировать бойца «Обсидиана». Получивший жестокий удар от многотонной машины мотоцикл упал на землю, завертевшись вокруг своей оси. Наездника вышвырнуло из седла, и он с громким треском ломающихся костей упал на землю, покатившись по ней. Через несколько метров труп в черной униформе замер у обочины дороги, распластавшись в неестественно вывернутой позе.
– Отлично! Молодца! – выдохнул Шекспир и, вновь наведя пулемет на преследователей, открыл огонь.
Третий мотоциклист, видя печальный пример товарища, наклонился в сторону и рванул вбок, уходя из-под обстрела. Боец «Обсидиана» повернул ручку газа, прибавляя скорость и стараясь держать в поле зрения джип и Шекспира за пулеметом. Адепт приближался к машине по широкой дуге. Это его и погубило.
Слишком сильно отвлекшись на контроль врага, ездок не заметил аномалию, раскинувшую поперек дороги свои морозные щупальца. Колеса чиркнули по промерзшей посреди весны земле, и в ту же секунду вверх по ним побежали полоски инея. Мотоцикл дернулся, но лед держал крепко, быстро карабкаясь по корпусу к водителю, ноги которого уже примерзли к бокам железного коня. Мужчина беспомощно забился в кресле, силясь вырваться. Ладонь его левой руки уже намертво приросла к рулю, двигатель кашлянул и заглох. Поняв всю тщетность своих попыток, боец «Обсидиана» перехватил оружие и приставил ствол к подбородку – там, где шлем оставлял горло открытым. Спустить курок он, впрочем, не успел. Ледяная корка промчалась по рукам, превратив оружие в бесполезный кусок металла, и перескочила на голову адепта, затекая под забрало. Через мгновение мотоцикл вместе со своим ездоком превратился в сверкающую на солнце ледяную скульптуру.
Дальнейшей ее судьбы Шекспир не видел, поскольку несчастного скрыл от его глаз поворот дороги, а машина углубилась в поднявшуюся до пояса траву, которой заросла просека. Военный пригнулся в люке, когда по его шлему застучали ветви деревьев, сплетенные над дорогой в подобие купола. Остро запахло хвоей, потянуло сухим подлеском.
А затем все закончилось, и, проломив собой молодые деревца и разметав в стороны ветки, джип вылетел из-за стены леса. Автомобиль вновь заскользил по разбитой грунтовке, которая неожиданно приобрела уклон. Приподнявшись на сиденье, Бурый выдохнул. Дорога уходила вниз с холма, упираясь у его основания в разбитый бетонный пирс и широкий автомобильный мост с обломанными ограждениями. На его середине замерла колонна из пяти ржавых машин. Стоявший первым армейский «Урал» на треть свешивался с моста, его колеса висели над мутными водами реки. Возможно, сталкеру показалось, но он различил лежащие на земле скелеты в истлевшей зеленой униформе и ржавое оружие.
На дальнем крутом берегу реки из леса выступали два серых дота. Из черного зева бойниц росла сорная трава. А дальше за деревьями уже виднелись крыши панельных домов и высокие фермы Сжигателя Разума. Припять. Мертвый город.
– Шекс! Впереди мост! – крикнул Бурый, утапливая педаль газа в пол.
Если им удастся добраться хотя бы до заброшенных окраин, то будет шанс стряхнуть преследователей в заполненных аномалиями узких проулках и дворах.
– Чего?
– Чавочка с хвостиком, мля! Мост, говорю, впереди!
– Давай по нему!
– Уверен?
Ответа не последовало, военный просто снова разразился отборным матом, в котором угадывалось «А куда еще? Ты тут другую дорогу видишь? Веди давай». Бурый выругался и дал по газам, скатываясь вниз по крутому спуску и направляясь к шаткой переправе.
Последний мотоцикл вновь пошел на сближение, его водитель отправил оружие за спину и, припав к седлу, вытащил из подсумка широкий железный диск с рукояткой. Магнитная мина, догадался Шекспир, когда устройство, взведенное бойцом «Обсидиана», мигнуло окошком дисплея.
– Черт, черт, черт! – забормотал военный, наводя пулемет на приближающегося мотоциклиста.
Оружие неожиданно словно стало весить тонну и разворачивалось нарочито неспешно. Наконец перекрестие прицела наползло на грудь человека в черной униформе, и Шекспир, не задумываясь, вдавил гашетку. Пулемет задрожал, выплевывая свинец, и широкая очередь пролегла между джипом и мотоциклом. Трассирующий хлыст ударил по мокрой грязи, взметнув в воздух фонтаны брызг и комья земли, а затем перескочил на мотоцикл, разрывая металл. Несколько пуль впились в тело бойца «Обсидиана», и тот покачнулся в седле. Голова человека в форме упала на грудь, по которой начало расползаться кровавое пятно, и труп отклонился назад. Однако руки мертвеца продолжали крепко сжимать руль и рукоятку мины. Этого хватило, чтобы мотоцикл потерял равновесие и, завалившись набок, опрокинулся. Ездока вышвырнуло из сиденья и, впечатав в землю, потащило вниз по дороге лишь для того, чтобы шедший следом джип проехался по нему, перемалывая кости товарища под тяжелыми колесами. Это и стало роковой ошибкой.
Воображение военного дорисовало характерный «дзинь», с которым мина прилипла к днищу автомобиля, и Шекспир едва успел припасть на колени, укрываясь в люке. На мгновение ему показалось, что он увидел изумление в глазах водителя, а затем черный «Рэндж Ровер» взлетел в воздух. Из-под джипа во все стороны хлынула волна пламени, запекая сырую грязь и поджигая траву, росшую посреди дороги. Задние колеса машины оторвались от земли, лязгнула оторванная подвеска, а кричащего что-то нечленораздельное пулеметчика вышвырнуло из люка. Фигурка в униформе нелепо замахала руками и, проиграв гравитации, рухнула вниз, с характерным шлепком уйдя в одну из придорожных аномалий. По глазам резанул яркий красноватый свет, и над тем местом, куда упал солдат организации, осталась лишь алая взвесь.
Джип тем временем с глухим скрежетом опустился обратно, но из-за поврежденной подвески оказался неуправляем. Водитель пытался вращать руль, но безрезультатно. На следующем же ухабе машину занесло, и она, вращаясь вокруг своей оси, слетела с дороги в кювет. Раздался плеск, взметнулись брызги грязной воды, и авто до половины ушло в мутную жижу, заполнявшую дно обводной канавы. Над краем насыпи теперь торчала только дверца багажника, а откуда-то снизу тянулся легкий дымок.
В этот момент Шекспира слегка подкинуло в люке, заставив схватиться за поручень: их угнанный джип прогрохотал по ржавому металлическому пандусу и выехал на бетонный пирс, направляясь к въезду на мост.
Внизу, огибая опоры, бурлил поток мутной воды, на бетонные сваи периодически летели шипящие брызги.
– Держись там! Мы почти вырвались! – крикнул с водительского сиденья Бурый, объезжающий колонии ядовитого грибка, въевшиеся в сухой цемент.
Снаружи они походили на широкие пласты безобидного мха, и это стоило жизни многим неосторожным ходокам: достаточно было лишь прикоснуться к ним или еще хоть как-то потревожить, и в воздух взметалось целое облако ядовитых спор, вызывающих сильнейший химический ожог кожи. А уж если человек оказывался в облаке без противогаза, то медленная и мучительная смерть была обеспечена. Добравшись до легких, грибок начинал прорастать в них, пока жертва не умирала, захлебнувшись собственной кровью.
Шекспир выругался и на всякий случай поднял на лицо дыхательную маску. Последний преследователь не отставал, но при этом держался на почтительном расстоянии. «Достаточном, чтобы я не смог нормально прицелиться», – понял военный.
Выкрашенный черной краской джип тем временем выехал на пирс и неожиданно замер. С бортов упали дополнительные упоры, вгрызшиеся в бетон, а длинноствольное орудие на крыше медленно повернулось, вздрагивая так, как если бы оно проходило по сегментированной направляющей. В воздухе отчетливо послышался нарастающий гул генераторов. Закрепленные на корпусе оружия катушки пришли в движение, ощутимо запахло озоном. Военный успел различить, что на голове бойца «Обсидиана», сидящего рядом с водителем, надет тяжелый металлический шлем со множеством красных бусинок-визоров. Стрелок провел рукой в воздухе, оперируя одному ему видимой панелью управления.