– Вы все знаете, что нужно делать, – наконец произнес он. – Убейте всех, кого встретите, утопите Зоны в крови и очистите их от неверных. Никто не должен помешать нам на нашем пути. За Зону! За Обелиск! За «Обсидиан»! Разрешение «Ипсилон».
На мгновение повисла тишина, а затем в ответ раздался торжествующий рев тысяч голосов.
«Призраки Метели» действовали быстро и жестко. Именно так, как их учили в Академии, и именно так, как они обычно работали в Зоне, охотясь на сталкеров, перешедших границы дозволенного и нарушивших негласный свод договоров между вольными бродягами и ЦАЯ. Роман только и успевал, что прятаться за машинами с обсидиановской символикой и держать голову ниже, пока люди Шекспира снимали часовых и резали глотки зазевавшимся патрульным. Вскоре лагерь с его модульными бараками и вышками связи остался позади, и отряд выбрался в лес через аккуратную дыру в заборе из металлической сетки.
– Не много осталось, – сообщил Шекспир, придерживающий край перерезанного ограждения, пока Роман проползал под ним. – Сейчас выйдем к реке и сможем послать твоим друзьям весточку. А там уже видно будет, что делать дальше.
Сталкер кивнул, поднимаясь на ноги. Лес вокруг все еще только просыпался от зимнего сна, и земля была влажной, покрытой мокрым ковром из прошлогодних листьев. Здесь и там их подхватывали гравитационные аномалии, закручивая в маленькие вихри, танцующие между стволами деревьев. Роман как завороженный наблюдал за крохотными смерчами из пожухлой листвы, смешивающейся в сплошную круговерть желтого, оранжевого и черного. Чья-то тяжелая рука легла на его плечо, вырывая из забытья.
– Пошли, некогда любоваться, – одернул сталкера Шекспир, и Роман, помотав головой, сбросил наваждение.
Вдвоем мужчины догнали остальных бойцов, уже залегших на небольшом пригорке. Один из них при приближении военного и сталкера, не оборачиваясь, замахал им рукой, командуя «Тихо, ложись!». Роман безропотно шлепнулся в грязь и пополз вперед. Добравшись до замерших с оружием на изготовку оперативников, Нестеров понял, в чем дело.
Внизу, у подножия откоса, на котором расположились люди Шекспира, раскинулся заросший густой травой берег реки. У самой кромки воды на узкой, заваленной мусором и обломками деревьев полоске мокрого песка стояла надувная моторная лодка. А возле нее ходили солдаты в черной броне, вооруженные немецкими штурмовыми винтовками. Адепты «Обсидиана» прочесывали пляж, пока один из них – судя по кепи и темным очкам вместо стандартного шлема, офицер – связывался с кем-то по рации.
– Их слишком много, мы не успеем положить всех, прежде чем они поднимут тревогу, – прошептал лежащий справа от Романа спецназовец, припавший к прицелу своего пистолета-пулемета.
– Сам вижу… – пробормотал Шекспир, продолжающий глядеть вниз с откоса на бойцов «Обсидиана». – Че-е-ерт… Ладно, придется действовать по плану Б… Не хотелось-то как, но… Вот ведь дерьмо…
Военный отполз назад по мокрым листьям и дотронулся до вставленной в ухо гарнитуры.
– База, это Шекспир! Основная точка эвакуации скомпрометирована! Мы направляемся на запасную на транспорте противника! Как поняли? Прием?
– Слышим вас, Д-7, – протрещала в ответ рация. – Выдвигаемся к запасной точке эвакуации. Пойдем вниз по реке. Будем на месте через сорок минут.
Военный сталкер выругался, затем кивнул и, бросив скупое: «Хорошо, поспешите», обернулся на Романа.
– Ну что, Эхо? – произнес он, невесело усмехнувшись. – Похоже, что ваше желание исполнилось! Мы идем на помощь «Декартовым координатам»!
– Молох-Один, это Молох-Четыре, прием? Молох-Один?
Шейн мотнул головой и, подняв руку, дотронулся до наушника, скрытого под плотно прилегающим к голове капюшоном.
– Это Молох-Один, что у тебя, Гельм? – осведомился Шейн.
При этих словах из акваланга вылетела стайка пузырьков и устремилась вверх, к поверхности воды.
– Только что проплыли мимо Трафальгарской площади. Выходим на расчетную позицию, – откликнулся искаженный помехами голос. – Будем на месте через четыре минуты.
– Принято, Молох-Четыре. Работаем с запасом. Отбой.
Шейн убрал ладонь от головы и пошевелил ногами, стараясь сохранять тот же уровень положения в пространстве. Мелкие рыбешки шарахнулись от его ласт, взбивших мутный ил. Боец «Обсидиана» огляделся по сторонам, толстый луч света от фонаря, закрепленного на шлеме, прорезал толщу темной воды.
Желтое пятно заскользило по стенам домов, поросших водорослями и ставших приютом для морских обитателей. Толстые неповоротливые миноги огибали фонарные столбы. Взмахивающие крыльями скаты парили над покореженными автомобилями, заполняющими улицы внизу, а в темных глубинах зданий за разбитыми окнами извивалось что-то гораздо более массивное. Мужчина обернулся на свой отряд, висящий разомкнутой цепью в паре метров позади него. Все в одинаковых черных комбинезонах с аквалангами и баллонами воздуха за спиной. В руках компактные автоматы для подводно-надводной стрельбы с пристегнутыми к ним ЛЦУ. Солдаты организации неспешно перебирали ногами, чтобы не опускаться глубже, ожидая его приказов.
Шейн махнул рукой, давая команду двоим из них двигаться вперед, а сам поплыл в центре, выведя на экран тактического нарукавника карту местности. Когда-то эта улица была оживленной транспортной магистралью британской столицы. Теперь она превратилась в подводное кладбище, забитое ржавыми автомобилями и двухэтажными автобусами. Когда Лондон рухнул под ударом очередного Расширения и превратился в Лондонскую Зону, была середина рабочего дня. Вода прибыла практически мгновенно, за считаные минуты скрыв под собой дороги и поднявшись на высоту третьего этажа. Затем пришли мутанты и аномалии. Гигантские водовороты засасывали в себя тех, кто успел выбраться из своих авто, а мерзкие, похожие на зубастых спрутов твари охотились за выжившими. Город спешно эвакуировали силами армии, вокруг затопленных районов возвели Периметр, а громадные насосные станции день и ночь откачивали воду, стараясь предотвратить ее дальнейшее распространение. Несколько десятков тысяч человек до сих пор числились пропавшими без вести – они ехали в столичной подземке в момент затопления. Рискнувшие спускаться в метро сталкеры рассказывали страшные вещи о поездах, полных так и не разложившихся трупов, светящихся призраках, раз за разом переживающих собственную смерть, и криках, которые, нарушая все законы физики, распространялись под водой.
В некоторых районах над водой постоянно стоял ядовитый аномальный туман, с легкостью разъедающий самые современные средства защиты. Эти места считались априори гиблыми, но многие английские сталкеры были готовы рискнуть сунуться в них за большие деньги. Обратно не вернулся ни один.
Шейн посмотрел в сторону двухэтажного автобуса, возвышающегося над брошенными автомобилями. Красная краска на его бортах почти вся облупилась, но кое-где все еще проглядывала из-под слоя ржавчины. Его сиденья на открытом верху поросли кораллами и хищными полипами, замершими в ожидании жертвы, которая подплывет слишком близко. Большинство из них спрятало свои жгутики, когда пятно света скользнуло по ним. Мужчина отвернулся, переведя взгляд на раскуроченное кафе, когда-то располагавшееся на первом этаже жилого дома. Каким-то чудом вывеска, закрепленная на фасаде, уцелела, но разобрать хоть что-то под слоем грязи и водорослей не представлялось возможным. Внутри заведения среди мутного ила плавали покореженные столы и стулья, в глубине за стойкой разливалось лазурное свечение – похоже, что какая-то аномалия породила артефакт. Хотя возможно, это был всего лишь один из местных мутантов, который словно рыба-удильщик научился приманивать незадачливых сталкеров на свет своего «фонарика».
– Это Молох-Четыре! Мы на исходной позиции, – раздалось в наушнике.
Шейн вздрогнул от неожиданности, затем, кивнув самому себе, ответил:
– Принято, Молох-Четыре. Действуйте по сигналу.
– Принято, – откликнулся командир второго отряда, и его голос вновь растворился за треском статики.
Шейн поморщился. Изредка ему казалось, что он слышит в шуме помех чьи-то голоса, плач и булькающие звуки, похожие на захлебывающихся людей. Впрочем, стоило ему сосредоточиться на загадочном шуме, как тот немедленно пропадал, оставляя бойца «Обсидиана» один на один с мертвым радиоканалом. Мужчина взглянул на тактический нарукавник. Красная пульсирующая точка находилась в нескольких десятках метров впереди. Он уже должен был увидеть цель задания невооруженным глазом.
Посмотрев вверх, Шейн выдохнул, вновь выпустив несколько пузырьков воздуха, и спешно погасил фонарь.
На поверхности воды слегка покачивалась громадная тень. Это было бронированное днище лодки размером с рейсовый автобус. Тяжелые выключенные винты оказались с торс взрослого мужчины каждый. Шейн, не оборачиваясь, отдал жестами серию коротких приказов. Он не видел, как в темноте его люди рассыпались у него за спиной, но чувствовал колебание толщи воды, потревоженное их движениями. Медленно работая ластами, Шейн двинулся вверх. Палец скользнул по рычажку на корпусе оружия, снимая его с предохранителя.
Пять метров. Три. Один.
Голова Шейна поднялась над поверхностью воды, потоки жидкости потекли по пластиковой линзе аквалангистской маски. Смахнув их ладонью, командир отряда огляделся по сторонам.
Он всплыл посреди улицы, превратившейся волею Зоны в канал. Справа и слева от него поднимались заброшенные дома с разбитыми стеклами и обветшалыми стенами. Кое-где на их крышах росли деревья. Из некоторых окон лился яркий лиловый свет, от которого глазам становилось больно. Вдалеке над дорогой поднималась громада Биг-Бена. У башни отсутствовала вся восточная сторона, а внутри нее у британского контингента ЦАЯ был размещен один из наблюдательных пунктов. Шейн даже отсюда видел просунутые в дыры в стенах антенны и тарелки ретрансляторов. Боец «Обсидиана» фыркнул и выплюнул изо рта клапан акваланга, вдохнув сырой холодный воздух. Когда-то здесь был его дом, но служение высшей цели изменило все, и сейчас это место не значило для мужчины ничего. Он развернулся к покачивающемуся на воде судну.