Роман почувствовал во рту металлический привкус и стиснул зубы. Ничего, бывало и хуже. Пока он может передвигать ноги и давить на спуск, у него есть еще неоконченные дела. А ребра… Ребра подождут. Сталкер подвигал руками, пошевелил ногами. Поняв, что позвоночник не сломан, с трудом оторвал себя от пола. Сев прямо, Нестеров осмотрелся по сторонам. Каким-то чудом большая часть летающей машины оставалась целой, хотя повреждения были катастрофическими. Кабину почти полностью уничтожило попаданием, и там сейчас вяло потрескивало пламя, уже почти залитое дождем. Подтянув к себе за ремень вылетевший из рук автомат, Роман включил подствольный фонарь. И высветил из полумрака Владимира.
Свистунов сидел там же, где и был во время взрыва, – у дальней стены. Сталкер тупо таращился на свои ноги, вывернутые под неестественными углами. Из правой чуть выше колена торчал кривой металлический штырь – какая-то деталь каркаса сиденья, пробившая конечность насквозь.
Владимир поднял мутные от шока глаза на свет.
– Эхо… – прохрипел он. – Давай только… Не будем шутить, что я ног не чувствую, а?
Роман вскочил и бросился к другу. Тот явно еще не до конца осознал, что случилось, – болевой шок притупил восприятие. Упав на колени, Нестеров принялся рыться в рюкзаке Владимира, ища аптечку. Наконец, вытащив искомый красный контейнер, сталкер разорвал упаковку и откинул крышку. Схватив по шприцу с обезболивающим, Нестеров вогнал по уколу в каждую из изуродованных ног Свистунова, прикидывая, как снять того со штыря и вынести потом из вертолета.
Владимир закашлял, затем заморгал. Взгляд его прояснился – препараты подействовали.
– Вот я вляпался-то, а? – с горькой усмешкой сообщил он. – Все моя злосчастная удача.
– Не тренди, силы береги, – отмахнулся Роман, изучая рану.
– Пошел с тобой, чтобы помочь, а вместо этого тут в шашлык играю…
Нестеров схватил друга за ногу и попытался приподнять ее. Бесполезно. Штырь сидел прочно и, видимо, под каким-то немыслимым углом. Нестеров попробовал еще и еще. Тщетно.
– Ах ты же, черт… – Роман вытер выступивший пот и заозирался вокруг.
Затем встал и направился к брошенному рюкзаку Владимира.
– Рубить будем, – сообщил он, возясь с застежками от мачете.
– Чтобы я тут у тебя кровищей истек?
Вопрос заставил Романа замереть.
– Прижечь нам эти обрубки будет нечем, до ближайшего госпиталя хреналион километров по Зоне чиполинить… – продолжал Владимир.
– Тогда что ты предлагаешь? – обернулся Нестеров. – Бросить тебя тут?
– Именно, – неожиданно кивнул Свистунов. – Именно бросить. Я для тебя теперь обуза, а как только обезболивающее действовать перестанет, на мои крики сюда сбежится пол-Москвы фанатиков. Стрелок из меня тоже так себе, ты и сам знаешь. Держали меня ради моей чуйки на артефакты… А здесь я что-то поблизости артов не вижу… Не, Эхо…
Сталкер Гольф махнул рукой.
– Тут другого варианта нет. Как бы паскудно это ни звучало.
Роман нахмурился.
– К черту! Я тебя здесь вот так не оставлю! В прошлый раз, когда я бросил близкого мне человека умирать со сломанными ногами, он потом вернулся злым призраком прошлого во главе армии фанатиков Зоны в черном!
– А-ха-ха, смешно… – откликнулся Владимир и вновь скривился от тупой ноющей боли.
Препараты приглушили ее, но она все равно скреблась на самой границе сознания.
– Брось это, Эхо, ты меня отсюда на своем горбу никак не вынесешь. Даже без комариной плеши, как с Павлом… – Свистунов покачал головой, подтаскивая свой рюкзак. – Я сам согласился пойти с тобой и помочь, так что мне и расхлебывать. В бою я тебя уже теперь никак не поддержу, дай хоть что-нибудь полезное сделаю здесь…
Сталкер извлек наружу блок взятой у Сен-Симона пластиковой взрывчатки и детонатор. Роман тупо уставился на них.
– Что… Что ты собираешься с ними делать? – с трудом выдавил из себя Нестеров, уже понимая, что задумал его друг.
– Расчищу тебе путь, кхе-кхе… – Свистунов подмигнул, но его смех вышел безрадостным. – Ты же видел эту ораву, которая сторожит вход на площадь, да? А в лагере их чуть ли не вдвое больше. Уверен, уже прямо сейчас их чертовы адепты бегут сюда к нам проверять, что это там такое с неба навернулось.
Владимир протянул Нестерову бомбу.
– На, засунь вон туда, устроим ублюдкам радостный фейерверк к китайскому Новому году…
Свистунов указал пальцем на порванную обшивку, за которой торчали переливающиеся всеми цветами радуги артефакты, питавшие двигатель вертолета.
– Как я понимаю, эффект будет таким, как у академии… Только чуть послабее…
– Гольф, ты уверен? – Роман нерешительно покрутил взрывчатку в руках. – Я могу вытащить тебя, спрятать где-нибудь тут…
– Ой, да брось ты, – отмахнулся Владимир и красноречиво посмотрел на кусок каркаса, пробившего его правую ногу. – Ты пока меня с него снимать будешь, здесь уже будет вся обсидиановская рать. Не, забудь.
Видя нерешительность Нестерова, Свистунов продолжил:
– Да что ты телишься-то, а? Тебе бежать надо, мир спасать, а мне… дай хоть раз в жизни сделать что-то стоящее, а? Все время ведь на вторых ролях… Друг Романа Нестерова, напарник сталкера Эхо…
– Володя, ты…
– Да ставь уже гребаную взрывчатку, кому говорю! – Владимир закричал и тут же закашлял.
Роман медленно кивнул. Разогнувшись, сталкер протянул руку и аккуратно засунул бомбу в рваную прорезь на потолке к светящимся артефактам. Затем щелчком пальца взвел ее и обернулся на Владимира.
Свистунов сидел все там же на полу и целился в Нестерова из пистолета с глушителем. Того самого, который он тоже прихватил у торговца оружием на Периферии. На мгновение повисла напряженная тишина, лишь дождь барабанил по корпусу разбившегося вертолета.
Затем Владимир заржал и, перевернув оружие, протянул его Роману рукояткой вперед.
– Ну и рожа у тебя в этот момент была! – сквозь смех сообщил Свистунов. – Ты бы видел!
– Не смешно… Особенно сейчас… – проворчал Нестеров.
– Да что ты понимаешь… – Владимир продолжал слабо улыбаться, лицо его заметно побледнело, медикаменты переставали заглушать боль. – Ты пушку-то забери, как я сказал у Сен-Симона, вдруг что-то придется сделать чисто по стелсу.
Роман принял оружие из рук друга и осмотрел.
– Только свой мне оставь, лады? Отстреливаться-то мне чем-то надо…
Нестеров вновь кивнул и, вытащив из кобуры верный «ПЯ», засунул туда его аналог с глушителем. Затем наклонился, чтобы отдать пистолет Владимиру. И крепко обнял друга.
– Ой, мля, ну началось! – Свистунов постучал его по спине. – Давай уже, вали. Нюни распустил тут, понимаешь ли!
Роман отстранился, но Владимир несильно ткнул его кулаком в плечо.
– Эх, ладно, Эхо. Прости. На самом деле было весело… Ну, в смысле вся наша сталкерская похренень с тобой. Даже когда нас сотни раз пытались убить все кому не лень… от мутантов и бандитов до военных и фанатиков твоего брата… Был рад знакомству, надеюсь, не подвел как друг и как напарник.
– Нет, не подвел, – прошептал Нестеров. – Прощай, Гольф, извини, если чем обидел. Надеюсь, мы еще встретимся… Как-нибудь в другой жизни…
Владимир махнул рукой и откинулся назад, привалившись затылком к холодному металлу. Его лицо исказила судорога – действие обезболивающих наконец прошло. Роман отвернулся и, схватившись за перекошенный бортовой люк, с силой оттолкнул его в сторону. Сталкеру хотелось закричать.
Нестеров выскочил из обломков вертолета под проливной дождь. В ту же секунду он промок до нитки. Вода потекла ему за воротник, заструилась вниз по спине ледяными струями. Видимость упала едва ли не до нескольких метров – темнота и водяная взвесь делали свое дело. Сталкер обернулся на Владимира последний раз. Свистунов сидел, все так же привалившись спиной к куску обшивки, и смотрел перед собой. Подняв взгляд на Романа, он улыбнулся окровавленными зубами и показал большой палец, мол: «Давай иди уже, все будет нормально».
«Нет, не будет», – отрешенно подумал Роман и побежал вперед.
Слева, там, где от Манежной площади вниз вели гранитные лестницы, метались лучи фонарей – спецназ «Обсидиана» мчался проверять, выжил ли кто-то в летающей машине. На мгновение Роману почудилось, что он увидел черный силуэт – офицера, наблюдающего за своими бойцами, облокотившись о перила. Затем потоки дождя вновь разбили мир на тысячи осколков, и сталкер, пригибаясь, помчался прочь от тлеющего вертолета.
Айзек Брэдбери смотрел за тем, как его люди сбегают вниз по широким каменным ступеням и, разбившись цепью, берут злополучный вертолет в кольцо. Машину сбили еще на подступах, да и выглядела она сейчас как настоящая груда металлолома, но рисковать было нецелесообразно. Особенно когда завершение Плана и Великая Цель были от адептов «Обсидиана» ближе чем на расстоянии вытянутой руки. Фактически они уже лежали на их ладонях, оставалось лишь сомкнуть пальцы. Айзек усмехнулся. На этом пути он совершил множество великих поступков на благо будущего человечества, которые непосвященные приняли бы за чудовищные преступления против него. Уничтожение нечестивого гнезда московских сталкеров было даже не самым серьезным из них, но, без сомнения, одним из важнейших.
Брэдбери поежился и поправил фуражку. Дождь лил как из ведра, но если Наставник Янус, работающий сейчас возле Установки, терпел, то и ему следовало. Внизу его бойцы, шаря по изломанному фюзеляжу фонарями, обступили разбившийся вертолет.
Айзек опустил на правый глаз линзу визора, подключившись к миниатюрной камере, встроенной в шлем командира отряда. Он увидел болтающееся внизу экрана оружие адепта, пока тот приближался к тлеющим обломкам. Шаг, другой. Рука бойца смахнула с прозрачной личины шлема капли воды. Еще шаг. Офицер медленно поднял автомат, осветив подствольным фонарем искореженный салон.
В его глубине сидел человек. Обе его ноги оказались выгнуты под неестественными углами, на камуфляже темнели пятна крови. Айзек моргнул, узнав одного из сталкеров, чьего трупа бойцы «Обсидиана» не обнаружили после зачистки «Санатория».