– Конечно, не мог, даже не сомневайся в этом, – заявил Никита, как само собой разумеющееся. – Я же все кругом облазил, когда гаишники разъехались, – пояснил он. – Там буквально все дышит Зоной. И, замечу, совершенно не так, как от вашей техники. Комбинация двух артефактов.
Денис нахмурился и попробовал вспомнить, чувствовал ли он хоть что-нибудь, но в голове стоял туман. Он потянулся в карман за мобильником и случайно вытащил его вместе с запиской.
– Я на твоем месте хорошенько подумал бы о человеке, который тебя привез, – сказал Никита. – У меня ощущение, словно тебя чем-то накачали. Впрочем, не стану утверждать с уверенностью: люди разные и трагедии переживают по-своему.
Денис пожал плечами. Не к месту припомнилось, что Никита знает, о чем говорит. Наверняка, когда Дима убили, ему было несладко, да еще в подвале ИИЗ. Однако записка интересовала сейчас всяко больше этих воспоминаний. Денис наскоро извинился и отошел.
Верин долго не брал трубку, но в конце концов ответил после девятого по счету гудка. Денис едва не отключил связь. Некоторые дети так и не вырастают. И в двадцать, и в тридцать, и, должно быть, в сорок и пятьдесят они будут отрицать свое участие в событиях, способных вызвать неодобрение, пусть даже они и являлись их инициаторами. Верин юлил, выкручивался, отшучивался и пытался переменить тему. До того момента, пока Денис не пообещал все рассказать Тополеву (Верин только его боялся как огня, хотя и неясно почему).
– «Золотинка», кто бы мог подумать, – сказал Денис, возвращаясь к Никите, который за время его отлучки успел купить себе еще одно мороженое.
– Только работает она не у всех, – заметил Никита. – У меня, у тебя, у Ворона, но вряд ли у этого научника. Комбинация артефактов еще не все, нужен транслятор, а им может служить только человек, измененный Зоной.
Денис никогда не подумал бы о таком.
– Дим точно сумел бы управиться, – внезапно добавил Никита, – но его нет.
«Нет», – подумал Денис, но вряд ли он являлся единственным «рыцарем» Сестринского.
– Я поразмышляю над этим, – пообещал он.
Никита кивнул.
– Зачем ты пришел?
– Предотвратить локальный апокалипсис, разумеется, – сказал Никита и вытащил из кармана небольшой пластиковый контейнер ядовито-зеленого цвета. В крышку был вмонтирован лабиринт с крохотным серебристым шариком, бегающим по прозрачным дорожкам. На боку наклеена лента с рисунком, на котором устремлялись в небо мыльные пузыри.
Денис ожидал много чего, но не того, будто внутри контейнера действительно окажется мыльная субстанция.
– Смотри. – Никита встряхнул контейнер и выдул пузырь на бортик фонтана. Тот не лопнул, застыв радужной полусферой. – Будем считать это Москвой, а то, что внутри, – Зоной.
Денис согласно кивнул.
– Если ткнуть в него палкой, то он, конечно же, лопнет. Однако никто еще не придумал такой «палки» для нашей аномалии. Зато некто научился ковырять дыры или разъедать купол: понемногу, по чуть-чуть. Он считает, будто количество перерастет в качество и рано или поздно Зона попросту исчезнет.
– Однако это не так?
Никита выудил из другого кармана карандаш, обмотанный шерстяной тканью.
– Зона, разумеется, не пузырь, потому я стану немного себе подыгрывать, однако эффект будет очень похожий, – заявил он и аккуратно надавил карандашом на радужную мыльную стенку.
Бортик был облицован гладкой полированной и достаточно скользкой плиткой, потому пузырь без какого-либо ущерба для себя отполз немного в сторону.
– Куда?! – воскликнул Денис, вскочив на ноги прежде, чем осознал это.
– Архангельское, Красногорск, Долгопрудный, Химки. Возможно, дойдет до Лобни, – перечислил Никита. – Точно могу сказать одно: пострадает север.
Территория считалась пограничной, но люди, не пожелавшие оставлять свои дома, там жили, работали магазины, и никуда не делась отлаженная десятилетиями инфраструктура.
– Возможно, вы освободите часть Москвы с юга и юго-запада, – продолжил Никита. – Однако столкнетесь с необходимостью переноса или постройки новой стены.
«Скорее, мы попросту потеряем незараженные территории, но ничего не приобретем!» – подумал Денис и спросил:
– Как это остановить?
– Хорошо, что ты не спрашиваешь, можно ли это остановить вообще, – покачал головой Никита. – Я сказал бы: нас всех спасло бы устранение угрозы как таковой.
Он помолчал. Безмолвствовал и Денис, судорожно соображая. Эвакуировать население придется в любом случае, еще – стягивать к стене технические службы и спецназ.
– Зона – это не только аномалии, – задумчиво протянул Никита. – За некоторое время до катастрофы Москву буквально наводнили мутировавшие животные: домашние, не выпускаемые на улицу вообще. Я тогда занимался этой проблемой и отлично помню недоумение хозяев. Зона наступает медленно. Она не станет прыгать с одного района на другой, по крайней мере сразу. Возможно, если количество дыр увеличится в разы или они одновременно возникнут очень близко друг к другу, то да, но сейчас она именно поползет, изменяя мелкие создания. – Он откинул отросшую челку и снял очки.
– Ой, мама, а у дяди глаза постоянно меняются, – тотчас послышался справа детский голос.
Никита выругался и потер веки.
– Не мели ерунды. – Мимо прошествовала белокурая дама с девочкой лет четырех.
– Мутанты, словно чумные крысы, переносят аномалию на себе. Там, где их число становится критическим, и возникает новая Зона, – сказал Никита.
– То есть необходимо задействовать ветслужбы, – проронил Денис и поморщился. Почему-то представилось, как именно эта, прошедшая мимо девочка прижимает к груди мутировавшего уродца и орет: «Не отдам Смурфика».
– Не только. К вам попрут из-за стены. Мутанты уходят из юго-западных районов уже сейчас, попирают чужие территории и вытесняют хозяев севернее. Рано или поздно они упрутся в стену. Думаешь, то, что вы возвели вокруг Москвы, остановит стаю черных быкунов?
Денис сглотнул. Любой представитель власти или подрядчика, отхвативший выгодный контракт от государства и неплохо распиливший жирный кусок бюджета, наверняка стал бы уверять, будто беспокойство излишне. Однако у многометровой железобетонной стены вокруг бывшей столицы имелось хрупкое нутро. Оно состояло из вручную наваленных покрышек, остовов сгоревших машин, всякого металлолома. Согласно изначальному проекту, стену надлежало отстраивать за несколько метров от баррикад, но какой-то шибко инициативный или жадный идиот решил, будто пропадать добру не стоит и чем устанавливать новые металлоконструкции, лучше использовать уже имевшийся металлолом. Наверное, немало вилл и яхт приобрел на вырученные денежки. Денис в отличие от напарника не обладал злорадным нравом, но когда какой-то неизвестный «Робин Гуд» похитил хозяина «Строй-Об», начальника проекта и пару чиновников, подыгравших организации во время розыгрыша тендера, а затем отвел в Периметр и бросил в районе метро «Пролетарская», осуждать не стал и выводить паразитов-спекулянтов отказался наотрез.
– Их придется останавливать у стены, – сказал он. – Эмионики… помогут?
– Попытаются, насколько это возможно. У вас максимум четыре дня на подготовку, и мутирующих животных неплохо бы начать отстреливать уже вчера.
– Хорошо, я понял… Как эмионики способны помочь с Вороном?.. – Задавая этот вопрос, Денис знал, что пожалеет.
– Ты почти один из них. Они считают тебя братом, более того, очень сильным. Даже меня смогли засунуть в твой сон. С их помощью ты сумеешь дотянуться до Ворона.
Что ж, Денис пожалел.
– А затем я превращусь в одного из них не только в их представлении.
Мороженое растаяло и запачкало Никите пальцы, однако тот не обращал внимания, пристально смотрел на Дениса, и от того, с какой скоростью сменяли друг друга цветовые кольца на радужках его глаз, становилось не по себе. А затем Никита громко и долго смеялся, едва не складываясь пополам и всхлипывая от недостатка воздуха.
– Денис! Сколько тебе?
– Двадцать пять.
– Ты точно не сойдешь за подростка. Повернуть вспять колесо времени никому не под силу, как и изменить то, что эмиоником способен стать только ребенок.
Никита продолжал похихикивать, когда Денис достал телефон и отошел на несколько шагов, намереваясь связаться с Шуваловым. Когда Денис обернулся, Никиты уже не было.
Глава 4
Во рту ощущался стойкий привкус ацетона, и это, пожалуй, было худшим. Все остальное находилось в пределах нормы. Ворон открыл глаза и приподнялся на локте, осматривая помещение. Довольно просторная комната могла бы служить стандартным гостиничным номером или комфортной тюремной камерой.
Высокий потолок создавал ощущение комфорта, как и занавески, развешенные вдоль стены. Они якобы скрывали окна («фальшь-окна», – решил Ворон). Мебель была представлена шкафом-купе и письменным столом с компьютером, наверняка отключенным от Интернета. Ворон представил, как станет складывать пасьянсы или подрывать сапера, и не удержался от смешка.
«Пожалуй, стоит потребовать поставить сюда варкрафт», – подумал он.
Еще здесь имелась узкая кровать, на которой он лежал, и телевизор – вот уж без чего он спокойно обходился большую часть жизни, так без этого бесполезного предмета пропаганды.
– И сама комната, и обстановка в ней напоминают декорации какого-нибудь фильма в стиле хоррор, – сказал он «призраку», сидящему в кресле у изголовья кровати. – Многие режиссеры любят показывать комфорт и благополучие, медленно обращая их в пшик. Как правило, все заключается в деталях. Герой прогуливается по саду и внезапно видит пичугу, проткнутую длинным шипом, кровь ее капля за каплей стекает по цветку алой, а лучше белой (для контраста) розы. Или вот я сейчас встану, дойду до якобы окна, отдерну занавеску, а там… каменная кладка.
– Как ты себя чувствуешь, мальчик? – Из уст призрака подобное обращение казалось неуместным. Гениальный ученый выглядел самое большее лет на сорок пять.